5 От составителя

Книга, которую вы держите в руках, имеет не совсем обычную судьбу.

В пьесе Н. Эрдмана «Самоубийца» жена главного героя Семена Подсекальникова предлагает ему вожделенный бутерброд с ливерной колбасой, от которого он неожиданно отказывается с такими словами: «Знаю я, как ты будешь его намазывать: ты его со вступительным словом намазывать будешь». Мое вступительное слово в данном случае неизбежно, а уж вы — как хотите, можете этот «бутерброд» и не есть — лишь бы книга вас не разочаровала.

Задумана она была без малого четверть века тому назад, в день прощания с Э. П. Гариным, мною и моим старшим, а гаринским хоть и младшим, но многолетним — с мейрхольдовских времен — товарищем Яковом Львовичем Варшавским (он же на начальном этапе принимал участие в ее составлении).

Сборник — стандартного объема и более или менее стандартного образца, то есть обще-лирико-мемуарного характера, — составился довольно легко и быстро и был готов к выпуску в издательстве «Искусство». Но был в этой книге элемент какой-то то ли необязательности, то ли незавершенности, который удерживал меня от соблазна стремительного ее издания.

Я вспомнил рассказ, многократно слышанный мною от жены Гарина Хеси Александровны Локшиной — про любимый анекдот Мейерхольда.

В ресторан приходит посетитель — гурман и, внимательно изучив карту блюд, подзывает официанта. Долго расспрашивает его о том, когда и откуда доставлено на кухню мясо такого-то сорта, затем так же долго поясняет, какой кусок от какой части надо отрезать, как его обработать и как — на каком масле и с какими приправами — поджаривать так, чтобы оно с одной стороны было с кровью, а с другой — прожарено и имело хрустящую корочку, и сколько минут оно должно томиться в соусе, который должен быть приготовлен таким-то образом (следовало подробное описание рецепта, которое Х. А. излагала точь-в-точь с голоса Мейерхольда), и когда именно, в какую минуту ужина следует доставить это блюдо к столу… Официант слушает рассказ не просто терпеливо, а с живейшим участием, записывая все детали, понимая животрепещущий смысл и огромное значение каждой из них. Затем с почтительным поклоном и видом, выражающим величайшую готовность исполнить в точности заказ, спешит на кухню и с порога кричит громко, чтобы повар услышал его сквозь шипение сковородок, стук ножей и грохот кастрюльных крышек: «Сенька! Антрекот-раз!»

Это выражение — «Антрекот — раз!» — было излюбленным определением Мейерхольда. Оно бытовало и в доме Гарина и Локшиной.

Так вот, окинув пристрастным взглядом тот сборник, уже готовый к печати, я тихо произнес про себя: «Антрекот — раз!»

6 Книга о Гарине виделась мне не очередным изделием, помещаемым по раз и навсегда отработанному ритуалу в специально отведенную ячейку «колумбария» исторической и культурной памяти.

Коллеги Гарина, включая такие непререкаемые для меня авторитеты, как Ф. Раневская, Л. Трауберг, И. Ильинский, в один голос говорили: «Такого второго артиста, как Гарин, не было и не будет». А Леонид Захарович Трауберг, ссылаясь на свой опыт общения с интеллектуальными, так сказать, сливками двадцатого столетия, заметил: «Не только по грандиозности и уникальности творческого дара, но также и по своеобразию чисто человеческому, личностному, по той оригинальности, с которой Гарин выражал свои мысли, он сопоставим разве что только еще с двумя современниками — Д. Шостаковичем и В. Шкловским».

Я стал добиваться увеличения объема и сроков работы над книгой. Едва я преуспел в этом, рухнула советская издательская система со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Между тем книга пополнилась новыми материалами. Большая часть воспоминаний была написана специально для настоящего сборника. И хотя некоторые из них, за длительностью срока работы над книгой, были опубликованы в различных изданиях, в такой подборке и полноте они предстанут перед читателем впервые.

Мною были заново просмотрены и отобраны для издания сотни гаринских писем, найдены новые иконографические материалы, некоторые из них публикуются впервые. Биографическая хроника из сухого перечня событий превратилась в документальный рассказ — портрет нашего героя, собранный как мозаика из многочисленных источников.

Книга ждала своего часа. За два с лишним десятилетия она перевидала множество редакторов, рукопись переходила из одного издательства в другое, до тех пор, пока этим проектом не заинтересовалась главный редактор Издательского дома «Искусство» Е. С. Хохлова. Во многом благодаря ей и директору издательства Г. Ш. Ерицяну книга выходит в свет.

Я надеюсь, что она не разочарует тех, кто захочет ее прочесть и — что не менее важно — посмотреть. Ведь помимо того, что книга эта позволяет подробно познакомиться с Гариным известным и неизвестным, она вводит в культурный и научный оборот ряд фактов, деталей, изобразительных материалов, касающихся такой важнейшей сферы исследований — культурологических, кино- и театроведческих, — как отечественное искусство двадцатых-тридцатых годов. Не говоря о неожиданных и в высшей степени интересных заметках психологического, социального и эстетического толка, сделанных зорким, тонким и пусть субъективным, но всегда честным и принципиальным наблюдателем — Эрастом Гариным.

Не стоит удивляться резкому перепаду гаринских мнений, противоречивости суждений, относящихся к одному и тому же явлению или персоне. Эта противоречивость была им самим хорошо осознана и признана неизбежной. В одном из писем к сестре по поводу премьеры своего спектакля Гарин писал: «Пока нравится, потом будет видно. Искусство вообще темное дело…»

Даже в случаях, когда Гарин, как нам кажется, явно не прав, ему нельзя отказать в искренности, темпераменте и убедительности. Все эти свойства, присущие Гарину от природы, включая его максимализм, откристаллизовались в нем, несомненно, под влиянием Мейерхольда. Так же как и те высокие критические мерки, с которыми Гарин подходил к оценке людей и произведений искусства. Известная бранчливость, которая в гаринских письмах порой кажется чрезмерной, была вызвана горячим сопереживанием всего происходящего в сфере его интересов. И когда мы видим, что жертвой этой принципиальности порой становится Учитель, то еще раз восклицаем про себя вместе с «поздним» Гариным: «Боже, если бы кто-нибудь показал нам в зеркале наше будущее!»

Некоторые читатели могут быть крайне удивлены теми едкими критическими пассажами в адрес Мастера, которыми начиная с определенного времени изобилуют письма его любимого, что подтверждено всеми мейерхольдовцами, ученика. Я же со своей стороны хотел бы напомнить этим читателям о том поворотном моменте в отношениях Мастера и ученика, о котором всем известно из истории ГосТИМа.

Сыграв на протяжении каких-нибудь нескольких лет три великие роли в трех великих спектаклях Мейерхольда (Гулячкин в «Мандате», Хлестаков в «Ревизоре» и Чацкий в «Горе уму»), Гарин был также решительно отодвинут все тою же рукой, фактически отлучен Мастером от перспективы дальнейшего творческого роста и новых успехов. Роли, о которых он мечтал и которые словно специально для Гарина были написаны (Подсекальников в «Самоубийце», Присыпкин в «Клопе»), отдавались другим артистам. С другой стороны, вынужденные «эволюции» Мастера в бурном водовороте театральной жизни не вызывали энтузиазма у Гарина, всегда презиравшего всяческий конформизм.

Некоторым известна была подноготная этого поворота. Я слышал ее в неоднократно рассказанной Хесей Александровной при мне (и никогда — при Гарине) истории про скандал, который в период наибольшего гаринского успеха закатила Мастеру (он же — муж) Зинаида Николаевна Райх.

После очередного спектакля, когда публика устроила Гарину бурную овацию, оставлявшую в тени Зинаиду Николаевну, с ней случился нервный припадок. «Ты строишь театр для Гарина!» — кричала она Мейерхольду, и крик этот сопровождался потоком бранных слов, которые я не вправе, да и не собираюсь цитировать.

«Самое ужасное, что это случилось при мне, — рассказывала Х. Локшина. — Я как режиссер-лаборант и помощник Мейерхольда находилась в это время в его кабинете, условно граничившем с грим-уборной З. Райх. Видя, что Зин. Ник. распаляется все больше и больше, я подошла к ее столику, подняла 7 с пола приготовленное для умывания ведро с водой и вылила его на голову З. Райх. Это возымело свое действие: она умолкла мгновенно и тут же покинула грим-уборную. Мейерхольд же после паузы покачал головой и с горечью произнес: “Спасибо, Хеся. Вы поступили правильно, пожалели Зину. Меня только вы не пожалели: ведь домой-то с ней идти — мне!”»

Мы знаем, чем кончились отношения Мастера с учеником. Отход Мейерхольда от Гарина, Гарина от Мейерхольда оказался явлением временным. Возвращение же Гарина к Мастеру стало закономерным и бесповоротным. Свидетельство этому — вся дальнейшая творческая жизнь Гарина, его преданность Учителю в период гонений и, наконец, книга воспоминаний Гарина, так им и названная: «С Мейерхольдом».

И еще один урок и одно знание можно извлечь из гаринских писем. Определение, некогда данное Мейерхольдом своему учителю К. С. Станиславскому, оказалось применимым и к самому Мейерхольду. «Одиночество Станиславского» называлась статья Мейерхольда. Читая письма Гарина, мы почти физически ощущаем, до чего одинок был бывший вождь Театрального Октября, давший, по выражению Е. Вахтангова, «корни театрам будущего», до чего чужд левым и правым, непонимаем не только чужими, но и своими!..

Однажды Гарин сделал признание, которое точно сформулировало одну из главных его жизненных и творческих установок. Как-то, когда он был у нас в гостях и мы остались с ним вдвоем — отец вышел из комнаты, — Э. П. обратился ко мне с вопросом: «Знаете, за что я люблю вашего отца?» Я напрягся в ожидании ответа. «В нем есть атмосфера», — произнес Гарин с выразительностью, свойственной только ему, так что последние слова превратились в небольшой, но очень емкий по смыслу и обертонам спектакль.

Письма Гарина в высшей степени одухотворены той неповторимой атмосферой, которая всегда была внутренним содержанием Эраста Павловича. Я надеюсь, что фрагменты писем, отобранные мною для публикации, позволят почувствовать эту атмосферу и читателю.

Гарин оказался однолюбом. Вне мейерхольдовской школы он не мыслил своего пути. («Беспутный святой» — до чего метко назвал его в своих записках Е. Л. Шварц!) Между тем его приглашали в свои труппы чуть ли не все главные московские театры, включая Малый. Я не знаю, что он отвечал на эти приглашения, которые неизменно отклонял. Может быть, что-то вроде того, чем отговаривался, когда ему предлагали вступить в партию: «Спасибо за внимание, но ведь я же — пью…»

Читателю гаринских писем следует также иметь в виду, что их автор, хотя и обладал грамотностью, близкой к абсолютной (несмотря на тройку, которую он имел по русскому языку в рязанской гимназии г-на Зеляторова), принципиально и последовательно игнорировал какие-либо знаки препинания, и я вынужден был взять на себя риск и труд восполнить этот пробел. В случаях купюр, предпринятых мною исключительно из соображений читательского интереса и никогда — цензурных, — 8 сколь бы незначительны ни были эти купюры, они обозначались мною знаком — <…>. Без специальных пояснений оставлены слова, сокращения и выражения: «Мастер», «Сам», «Всеволод», «Вс», «Мэтр», всегда означающие «В. Э. Мейерхольд», равно как и «Мастерица», «Сама», «З. Н.», «Зинаида», «Зина», «Зинка», означающие — «З. Н. Райх».

Написание фамилий унифицировано и сведено к общепринятому. Нами сохранена индивидуальная форма выражений, характерная для Гарина, и во избежание читательских недоумений в случаях, особо к тому располагающих, мы вводим указание — (так у Э. Г.).

По большей части сохранено авторское написание дат. В некоторых случаях под одной датой были написаны, а иногда и отправлены два письма.

Имена и названия, встречающиеся в письмах не один раз, комментируются лишь при первом упоминании.

Сравнительно небольшие фрагменты из писем Э. Гарина были опубликованы (в большинстве случаев — мною) в разные годы в разных изданиях («Независимая газета», «Искусство кино», «Газета», «Московский наблюдатель», «Киноведческие записки» и др.).

Данная публикация подготовлена специально для настоящего издания и является наиболее полной.

За рамками этой книги остались письма Э. Гарина к Х. Локшиной, написанные в пятидесятые и шестидесятые годы. Они будут опубликованы в одном из ближайших номеров «Киноведческих записок».

Как всегда бывает при работе над материалом такого рода, о каких-то фактах и деталях, важных для биографии нашего героя, узнаешь в последний момент, когда книга должна уйти в типографию.

Так, для биографической хроники Э. Гарина были бы важны сведения, почерпнутые мной из двухтомника А. Введенского, о встрече Гарина, ехавшего на съемки в Мариуполь летом 1932 года, в Курске с художником С. Гершовым, отбывавшим там ссылку вместе с поэтами А. Введенским, Д. Хармсом и художницей Е. Сафоновой — впоследствии Э. Гарин привлекал ее к работе в своих театральных постановках (см. об этом подробнее: А. Введенский. Т. 2. С. 182 – 183. М., «Гилея», 1993).

В конце семидесятых годов Э. П. Гарин и Х. А. Локшина выразили пожелание передать мне свой немалый архив («Если, конечно, тебе это интересно», — деликатно прибавила Х. А.). Как досадовал я на то, что страшная стесненность жилищных условий не позволила мне воспользоваться этим предложением!

Архив еще при жизни Э. П. Гарина и Х. А. Локшиной в большей своей части был передан в ЦГАЛИ (ныне РГАЛИ) — он насчитывает около тысячи единиц хранения.

Теперь мне хочется выразить горячую благодарность директору РГАЛИ Т. Н. Горяевой, его сотрудникам Г. Ю. Дрезгуновой, И. Ю. Зелениной и Е. А. Гаспаровой за помощь, оказанную мне во время работы в архиве.

Я признателен за содействие дирекции Государственного центрального театрального музея им. А. А. Бахрушина и его сотрудникам Н. Макаровой и Н. Зайцевой; директору библиотеки СТД В. П. Нечаеву и сотрудникам библиографического отдела библиотеки СТД.

Председатель Рязанского киноклуба А. Никитин помог в розыске мест, связанных с жизнью нашего героя на родине, и прислал мне их фотографии, за что я выражаю ему признательность.

Хочу также поблагодарить за ценные советы, полученные мною за долгие годы работы над книгой, Н. И. Клеймана, Л. А. Ильину, С. К. Никулина, М. Е. Нейман, И. Н. Соловьеву.

Наконец, не могу здесь не назвать с благодарностью еще одно имя — Марии Алексеевны Валентей-Мейерхольд. Она была другом семейства Э. Гарина — Х. Локшиной, очень дорожила этой дружбой и делала все, от нее зависящее., для того, чтобы выход этой книги стал реальностью.

Моя особая благодарность — за терпение и высочайший профессионализм — редактору этой книги В. В. Забродину (он является также автором многих примечаний к письмам) и художнику А. А. Семенову, разделявшему со мной труды и надежды в течение долгих лет, которые скрашивала мысль, высказанная Учителем учителей Яном Амосом Коменским: «Пусть никому не будет позволено издавать книги поспешно и преждевременно; наоборот, все должны привыкнуть оформлять и переоформлять свои труды, работать над ними и перерабатывать их так долго, пока каждая изданная книга не будет отвечать нормам гармонии и согласованности. Что быстро возникает, то быстро и погибает; над чем долго и точно трудятся, то переживает века».

Андрей Хржановский

9 БИОХРОНИКА

11 1902

28 октября (10 ноября).

- Рязань. В семье лесничего Павла Эрастовича Герасимова и Марии Михайловны Герасимовой, урожд. Гариной, родился сын Эраст Павлович Герасимов (сценический псевдоним Гарин).

«А знаете, что больше всего мне запомнилось с детства? Собственно, стой поры я себя и помню, а было мне тогда три года. Окна одной из комнат выходили на улицу, а напротив нас помещался часовой магазин. За большой стеклянной витриной стояли часы, много разных часов. Мерцали стрелки. Качались маятники. Я ужасно любил стоять у окна и смотреть на эти часы. Это был как бы мой собственный, немного волшебный мир. И вдруг однажды — помню как сейчас — хлынула по нашей улице толпа, ударила по витрине камнями, палками. Прямо по моим любимым часам. Посыпалось стекло… Меня, конечно, сразу уволокли от окна. После уж я узнал, что это был погром».

Ю. Богомолов, М. Кушниров. Эраст Гарин. — В кн.: Комики мирового экрана. М., «Искусство», 1966. С. 132.

1910 – 1917

- Учится в рязанской гимназии. Посещает спектакли Рязанского городского театра. Сильнейшее впечатление получает от искусства знаменитых артистов — П. Н. Орленева, братьев Адельгейм.

«В понедельник 20-го ходили на “Кабирию”, а мама ходила еще на “Мартинику”. Во вторник 21-го застрелился Сема Европин, ученик IV класса. Купил “Макарони”. Двоек набрал порядочно».

«Учиться стал очень хорошо. Двойки только по алгебре, франц., нем., латыни, истории, но я все-таки начал исправляться».

«Сценарий на тему Григория Распутина не пиши, уже написан и поставлен у Либкина»:

«Я весь день шатаюсь, на меня что-то не найдет никак настроение учить уроки. Почти каждый вечер хожу в городской театр».

Из писем сестре Татьяне. Осень 1916 – март 1917. — РГАЛИ, ф. 2979, оп. 1, ед. хр. 257.

 

«Все началось с кино. Я учился в гимназии с сыном хозяина нашего рязанского иллюзиона. Этот сынок что делал — он ножницами 12 отхватывал от папиных лент метр-полтора (как так можно было — не знаю…). Эти куски попадали ко мне, и я крутил их через свой детский аппаратик домашним — маме, сестре… Я был тогда в третьем классе рязанской гимназии господина Зеляторова…

А какой цирк приезжал к нам в Рязань! Прелесть что за цирк!.. И театр тогда у нас в Рязани был отменный».

Мастер и ты. Рассказано самим Эрастом Гариным нашему корреспонденту Виктору Славкину. — «Смена». 1972, № 1.

 

«Времена империалистической войны собрали в Рязань очень хорошие актерские силы. Видели великих гастролеров. Я был поражен талантом Павла Орленева. Сила воздействия этого актера мощна и неотразима… Приезжали братья Адельгейм, актеры, обладавшие высокой культурой и абсолютной техникой».

Э. Гарин. С Мейерхольдом. — М., «Искусство», 1974. С. 6.

Лето 1917 г.

- Оканчивает 6-ю трудовую школу (бывш. гимназию).

«В Песочне дом разгромили начисто. Осталось только пианино да несколько мягких кресел. Папа переводится в Рязань. Все твои книги пропали. Пропал и мой велосипед».

«Я приехал последний раз посмотреть Песочню. Все твои книги, которые остались, испачканы грязью и разорваны».

«Вчера ходил в кинематошку “Деа”. Смотрел революционную картину “Жизнь и смерть лейтенанта Шмидта”. Такая дрянь, что дальше некуда ехать».

«Вчера пошел смотреть продолжение картины “Маска, которая смеется”, но у театра за билетами стоял “хвост”, и я не пошел в “Деа”, а зашел в “Дарьялы”, смотрел карт[ину] фирмы “Биофильм” “Куртизанка и Рыбак”. Таня! Фирма “Биофильм” предлагает написать сценарий на конкурс. Прием до 15 января. Пиши! Вознагражд[ение] от 250 руб. до 5000 р. В гор[одском] театре “Женщина и паяц”. Ну, пока. Эраст».

«Всесословное собранье больше не существует. Теперь “Республиканский клуб”. Там играет Рыков со своими артистами и гастролером Соловцовым. Большей частью там фарсы и комедии».

Из писем сестре Татьяне. Осень – зима 1917. — РГАЛИ, ф. 2979, оп. 1, ед. хр. 257.

 

- Вступает в труппу Рязанского городского театра. Первые роли: Рабочий («Враги» М. Горького); Лакей («Мадам Сан-Жен» В. Сарду); Прохожие («Дни нашей жизни» Л. Андреева).

«Я сам в то время уже играл. В спектакле “Мадам Сан-Жен”. Классическое “Кушать подано!” произносил и еще разных гостей объявлял. Но роль со словами мне дали не сразу…

Где-то летом семнадцатого года пришел я к Николаю Афанасьевичу Листову, он руководил нашим городским театром, пришел просто так, с улицы (мне было пятнадцать лет…). “Хочу к вам в статисты”, — говорю. Взяли. И назначили выходить рабочим в горьковской пьесе, название запамятовал. Вот я сейчас хочу вспомнить, что я чувствовал, впервые появившись на сцене… Перепугался! Больно много людей смотрело на меня. Хотя, если разобраться, я и виден никому не был. Меня заслоняла толпа таких же рабочих, что и я. Но не совладал с собой до конца спектакля, так и пошел домой на мягких ногах. А вот уже в “Сан-Жен” я освоился. Даже сестре понравился (а сестра моя была театралка, выписывала “Театр и искусство” Кугеля). Она только сказала: “Что-то грим у тебя дурацкий, под Вертинского”. А Вертинский тогда был Пьеро. И я себе тоже 13 такие незаконные бровки высокие устроил (незаконные для образа лакея). Модно было. К моему увлечению театром мать отнеслась индифферентно…

Вскоре я в одном журнале прочел одноактную пьесу Осипа Дымова “Его система”. Мне пьеса понравилась, и я решил репетировать ее с моими одноклассниками по гимназии».

Мастер и ты. — «Смена». 1972, № 1.

 

«Свободу, легкость и даже радость ощутил я в водевиле Дымова “Его система” в роли профессора, который лечит гипнозом от пьянства студента, сам находясь под сильными “парами”…

В “Днях нашей жизни” Л. Андреева в Рязанском городском театре я изображал прохожих. Это была моя первая актерская трансформация. Изображал я человек девять, меняя костюмы, походку, ухватку и гримы».

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 5, 7.

 

«На вопрос: “Как вы стали артистом?” — Э. П. Гарин дал однажды такой ответ: “Видимо, в этом "виновата" революция. Я вспоминаю сейчас, что после февральской революции, а тем более после Октябрьской, люди как-то сразу ощутили в себе ранее дремавший запас творческих сил. Революция воспринималась нами, молодежью, как огромное празднество. При каждом профессиональном союзе был свой клуб и обязательный драмкружок. И все, решительно все играли”».

И. Левшина. Эраст Гарин. — «На экранах Подмосковья». 1960, 25 июня.

1918

- Служит в Рязанском городском театре.

«В Рязани, черт возьми, открывается кабаре “Друзья театра” и вход 10 руб. В программе лубки и еще какая-то ерунда, я жду, пока подешевеет, а то рискну и пойду. Начало в кабаре в 12 часов ночи. Кабаре помещается в фойе городского театра. Потолок и стены разрисованы розами и устроена маленькая сценка».

«Я теперь стал театралом».

Из писем сестре Татьяне. Февраль 1918. — РГАЛИ, ф. 2979, оп. 1. ед. хр. 257.

1919

- Приезд в Рязань артистки МХТ С. В. Халютиной для работы над спектаклем «Горе от ума». Ее рассказы о принципах работы Станиславского над ролями и над пьесой «послужили материалом для упражнений, дум и горячих споров».

- Вступает добровольцем в ряды Красной Армии.

- Участвует в качестве актера и режиссера в спектаклях красноармейской художественной самодеятельности.

- Знакомится с поэзией В. Маяковского.

«Ни один дивертисмент не обходился без чтения только что появившегося “Левого марша” Маяковского. Его “Приказы по армии искусств” были у всех на слуху. Ритмы Маяковского воспринимались как единственная и неопровержимая аксиома поэзии времени».

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 5.

Октябрь.

- В составе Рязанского гарнизонного самодеятельного театра Гарин приезжает в Москву.

1920

- Гарин — актер Первого самодеятельного театра Красной Армии под руководством Виктора Жемчужного. Участвует в спектакле «Сбитенщик» Я. Княжнина, постановка В. Жемчужного (роль Болтая).

- Посещает спектакль «Зори» Э. Верхарна в Театре РСФСР 1-й (постановка Вс. Мейерхольда и В. Бебутова).

- Слушает лекции Н. М. Фореггера по истории и технике театра.

«Бегали по театрам. Смотрели во все глаза. Слава богу, было что посмотреть! Современным молодым людям трудно поверить, но тогда (с 1917 по 1920 год) в полуголодной Москве существовало 94 театра… Когда мы побывали у Мейерхольда на “Мистерии-буфф”, нам, самодельщикам, показалось, что мы 14 с неба свалились. Открытая сцена без занавеса, нагромождение разноцветных плоскостей, кубов, лесенок — все это поразило нас. Кроме спектаклей надо было успевать на театральные диспуты. Таиров нападает на Мейерхольда, Мейерхольд нападает на Таирова. И все это в присутствии огромной аудитории. Где вы видели, чтобы два знаменитых режиссера сражались публично, а зрители сидели как бы на футболе и судили, кто кого? Это был театр, я вам скажу! Мейерхольд приходил на такие диспуты в красной феске. А как говорил!..

Я благодарен судьбе, что использовал молодые годы для того, чтобы накопить впечатления, и театральные и жизненные, которые потом всю жизнь были моим золотым фондом. Конечно, мне повезло: было что накапливать…

В годы моей юности нас окружало столько интересного, что мы забывали о хлебе, и это было очень кстати — питались мы ничем…»

Мастер и ты. — «Смена», 1972, № 1.

1921

- Работает под руководством Н. М. Фореггера над ролью Фирюлина в сатирической комедии Я. Княжнина «Несчастье от кареты».

- Участвует в представлениях-концертах с программами «Живых газет» в составе Окружного самодеятельного театра Красной Армии («ОСТКА»).

- Представление «Сбитенщика» посещает В. Э. Мейерхольд.

«В доме 53 по Арбату, в котором жил А. С. Пушкин после женитьбы (об этом мы тогда еще не знали), был оборудован чистый и уютный зрительный зал мест на 250. В этом зале и состоялось первое представление “Сбитенщика”.

Перед началом одного из спектаклей, который мы играли на Арбате, вдруг прошел слух: к нам едет Мейерхольд…»

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 18 – 19.

 

«После просмотра Владимир Михайлович Бебутов, тоже бывший на спектакле, спросил, указывая на меня: “А это, наверное, профессиональный актер?” Я покраснел от счастья. Но это еще не все. Уходя, Мейерхольд сказал прямо мне: “Учиться надо, молодой человек, учиться. Мы скоро режиссерские курсы открываем, поступайте…”»

Мастер и ты. — «Смена», 1972, № 1.

Май.

- Посещает спектакль «Мистерия-буфф» В. Маяковского в Театре РСФСР 1-й (постановка Вс. Мейерхольда и В. Бебутова).

«Все было необычно, все было ново: и ритмы стиха, и ритмы спектакля. Если другие театры показывали уцелевшие от прошлого достижения, то этот театр впервые показывал новое».

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 22.

Ноябрь.

- Посещает спектакль 3-й студии МХТ «Чудо святого Антония» М. Метерлинка (постановка Е. Вахтангова).

«Этот спектакль — одно из самых больших моих театральных впечатлений. По силе сатирических штрихов в обрисовке характеров действующих лиц — это Домье».

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 22.

 

15 - После закрытия самодеятельного красноармейского театра подает заявление в ГВЫРМ¹.

«И я стал поступать. И поступил. Вот это, пожалуй, и было настоящим началом. Я не знал своего будущего, но весь прошлый путь — от горьковского рабочего до Болтая… — представился мне путем к Мастеру, к Мейерхольду. Это счастье, что я встретился с ним тогда и прошел с ним свои лучшие театральные годы…

Всеволод Эмильевич больше всего заботился о нашем широком образовании. Он перетаскал к нам в мастерскую всех интересных людей, которыми изобиловала тогда Москва. Все знаменитости были у нас! Одни читали нам лекции, другие приходили просто побеседовать, вместе с третьими устраивали диспуты. Причем в этих диспутах все — и студенты, и мэтры — спорили на равных. Всеволод Эмильевич никогда не говорил в ответ на наши по-юношески резкие суждения: “Но, но… Вы сначала поживите, поиграйте, а потом потолкуем”. Никогда так не говорил!..»

Мастер и ты. — «Смена», 1972, № 1.

 

¹ ГВЫРМ — Государственные высшие режиссерские мастерские, в 1922 г. переименованные в ГВЫТМ (Государственные высшие театральные мастерские), затем в ГЭКТЕМАС (Государственные экспериментальные театральные мастерские).

 

- Параллельно с занятиями в ГВЫРМе на сцене театра в Золоторожских казармах ставит спектакль «Игра интересов» Х. Бенавенте и играет в нем роль Криспина. В том же театре играет роли Лешего в «Потонувшем колоколе» Г. Гауптмана и Барона в «На дне» М. Горького.

- Продолжает учебу у В. Э. Мейерхольда в Государственных высших театральных мастерских.

16 «Когда я занимался на некоторых уроках биомеханики просто упражнениями, у меня была некоторая способность отставлять зад, и Вс. Эм. обыкновенно говорил: “Это на третье курсе можно пробовать всякие характерные штучки, а сейчас будь любезен, сделать это так, как делают все”».

Э. Гарин. Из выступления на конференции по творческому методу ГосТИМа 8 июня 1933 г., Харьков.

 

«Начальные упражнения по биомеханике ставили перед учеником комплекс задач полного овладения актерским материалом, то есть своим телом. От нас требовалась ясность точность ощущения своего тела в пространстве, движение с осознанным центром, осознание жеста как результата движения даже в статическом состоянии».

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 35.

 

«Часто на тренировочных занятиях по ритмической гимнастике, танцу или акробатике в зале появлялся Мейерхольд Он входил в дверь в зеленой солдатской шинели…

17 Садится в полукруглой, вогнутой внутрь изразцовой печке, потягивал махорочную самокрутку (ему единственному разрешалось курить) и смотрел на нас, как бы изучая каждого.

Таким он и запомнился мне, одиноко сидящим у кафельной печки бывшего особняка бывшего адвоката-златоуста Плевако.

Он наблюдал за своим выводком.

Был он похож на серого доброго волка. Серые глаза, серые волосы, серый френч.

Глаза пристально изучающие, добрые и холодные…»

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 34.

 

«Помню, как на одном из занятий сидевший у печки Мейерхольд вдруг встал, резким движением сбросил шинель и, выйдя на середину зала, показал нам этюд из репертуара итальянского актера Джузеппе Грассо. С поразительной легкостью Всеволод Эмильевич прыгнул на грудь стоявшего перед ним ученика и воображаемым кинжалом перерезал ему горло. Так началось наше знакомство с биомеханикой».

Э. Гарин. В фильме «Портрет Дориана Грея…». — «Театр», 1974. № 2. С. 48.

1922

- Вместе с другими студентами ГВЫТМа участвует в подготовке спектакля «Нора» Г. Ибсена в Театре Актера (постановка Вс. Мейерхольда).

«Это был беспощадный, революционный акт, эстетический расстрел ушедшего».

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 46.

 

- Посещает репетиции «Великодушного рогоносца» Ф. Кроммелинка (постановка Вс. Мейерхольда) в Театре Актера.

«Для меня эта работа, хоть я и не участвовал в ней, была очень важна. “Великодушный рогоносец” всех нас наполнил радостной уверенностью в том, что путь, по которому ведет нас Мастер, верен, созвучен времени и сулит неограниченные возможности».

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 53.

 

- Сдает экзамены по классам движения и слова на первом курсе ГВЫТМа.

«Мне запомнился этот экзамен <…> как хорошо сыгранная роль. <…> Эта сдача экзамена по слову была моим первым актерским успехом в школе».

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 54 – 55.

 

«Помню на уроках в ГВЫТМе худенького юношу Эраста Гарина. Взобравшись на лесенку босиком, в синей косоворотке и обращаясь через окно в небо, он читал с потрясающей тоской “Исповедь хулигана” Сергея Есенина. <…> В исполнении Гарина обнажалась трагедия Есенина. Юноша актер начисто снимал обывательское снисходительное отношение к русому поэту из рязанской деревни, опровергая, будто о нем можно судить мелкой мерой».

Х. Херсонский. Страницы юности кино. — М., «Искусство», 1965. С. 95.

 

- Исполняет роль Ванечки в спектакле «Смерть Тарелкина» А. В. Сухово-Кобылина (Театр Вс. Мейерхольда, постановка Вс. Мейерхольда).

«Я <…> получил свою первую роль: Ванечки-мальчика из породы “крапивное семя”. Таким образом, уже второй курс приобщил нас к практической работе на сценической площадке. <…>

Несмотря на ряд крупных актерских достижений, постановка эта не стала удачей театра. <…> И в то же время во мне жило и живет до сих пор то наслаждение, которое я получал в процессе репетиций, от каждой сцены, от бесчисленных находок, режиссерских и актерских. <…> Теперь, по прошествии почти пятидесяти лет, я думаю: какой же чистотой и молодостью души нужно было обладать художнику, пережившему поражение революции и мракобесие реакции после девятьсот пятого года, чтобы после Октября вдохновиться на такой поистине ребяческий, оптимистический, дерзкий замысел: смотрите, какими темными бывают люди, каких чертей могут придумывать, чтобы отяжелить жизнь. А смотрите, какие мы, актеры, ловкие, здоровые, веселые. Деремся мы бычьими пузырями и трещотками — это громко, но не больно».

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 59, 61.

18 1923

- Исполняет роль Повара в спектакле «Земля дыбом» («Ночь» М. Мартине в переработке С. Третьякова). Театр Вс. Мейерхольда.

«Сергей Третьяков был первым поэтом-драматургом, с которым познакомился наш коллектив. <…> Новые ритмы, острота их зазвучали при создании Мейерхольдом одного из первых спектаклей агитационного театра».

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 61.

 

- Участвует в общественных показах студенческих работ.

«18 марта, в день Парижской коммуны, в Театре Вс. Мейерхольда состоялись два спектакля пьесы “Парижская коммуна” — утром для студентов Свердловского университета и вечером для студентов Коммунистического университета трудящихся Востока. <…> Постановщики (Гольцева и Лойтер) исходили из принципа Мейерхольда — разбить аудиторию на две части. Поэтому они отметили один момент в истории Коммуны, обычно остающийся в тени: нерешительность и бездействие Совета Коммуны, представленного как группа говорунов и хорошо исполненного, в плане гротеска, студентами Гариным, Кельберером, Темериным и Экком».

Альский. «Парижская коммуна». — «Зрелища», 1923, № 30.

 

«Теперь театральные новости. <…> Айзенштейн (Эйзенштейн. — А. Х.), Кельберер и я на днях организовали “Бе бе бе” (Бродяче-бульв[арный] балаг[ан]) и с мая месяца, по всей вероятности, начнем с Тверского бульвара. Мейерхольд ничего против не имеет. Это, кажется, самое знаменательное событие на “загнивающем театральном болоте”. <…> В Гвырме начались зачеты. Сдал только по веществ[енным] элем[ентам] спектакля по классу Поповой».

Из письма сестре Татьяне. 2 апреля 1923. — РГАЛИ, ф. 2979, оп. 1, ед. хр. 257.

 

19 - Переходит в Первый Рабочий театр Пролеткульта, которым руководит С. Эйзенштейн. Исполняет роль Городулина в спектакле «На всякого мудреца довольно простоты» по пьесе А. Н. Островского.

- Исполняет роль Префекта полиции в спектакле «Слышишь, Москва?» С. Третьякова (Первый Рабочий театр Пролеткульта, постановка С. Эйзенштейна).

1924

- Участвует в спектакле «Противогазы» (Первый Рабочий театр Пролеткульта, постановка С. Эйзенштейна). Первые три спектакля шли в помещении Газового завода, затем спектакль был перенесен на сцену.

- Посещает спектакль «Лес» в Театре Вс. Мейерхольда. Под впечатлением от этого спектакля решает вернуться в школу и Театр Вс. Мейерхольда.

«Спектакль явился той трибуной, которая заставляет задуматься о целом ворохе вопросов, начиная с социальных и кончая специально театральными… “Лес” был угаданной неожиданностью, <…> внезапным ударом по “привычному” театру. <…> “Лес” был рождением нового стиля спектакля, <…> итогом упорных поисков Мейерхольда в области нового реализма. Спектакль с огромной силой воздействовал не только на зрителя, но и на всю театральную жизнь».

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 88 – 89.

Май-июнь.

- Принимает участие в гастрольной поездке ТИМа в Ленинград.

«Вчера на пароходишке ездил на острова. Питер мне начинает нравиться — знаменитые места здесь и все сплошь великие: повернешься — дворец — обернешься — убили Александра II-го, Медный всадник, улицы, по которым ходил Раскольников».

Из письма сестре Татьяне. — РГАЛИ, ф. 2979, оп. 1, ед. хр. 257.

15 июня.

- Ленинград. Премьера спектакля Театра Вс. Мейерхольда «Д. Е.» («Даешь Европу!») М. Подгаецкого по мотивам произведений И. Эренбурга и Б. Келлермана, где Гарин исполняет несколько ролей: семь изобретателей (трансформация), Поэт, лорд Грей и др.

«Я постепенно стал входить в спектакли мейерхольдовского театра. Роли у меня были маленькие. Но зато я играл по нескольку в каждом спектакле. В “Земле дыбом” — две; а в “Д. Е.” — целых десять, в том числе и роль трупа, это потому, что я тогда был изящный, мало весил и носить меня по сцене было легко».

Мастер и ты. — «Смена», 1972, № 1.

 

«Для того чтобы зрители знали, что всех семерых изобретателей играет один актер, Мейерхольд распорядился в одном из движущихся щитов, оформлявших этот спектакль, проделать огромное четырехугольное отверстие. В эту дыру зрители видели кухню трансформации. <…> Мгновенные перевоплощения были эффектны, а когда седьмой изобретатель оказывался женщиной, зрители принимали это восторженно и шумно. Мейерхольд для этого случая научил меня цирковому “комплименту”: я выбегал “на поклон” и поднимал вверх ручки с изяществом балерины, поворачиваясь то к правому, то к левому бельэтажу».

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 92, 102.

 

«Эффекты, достигнутые в “Д. Е.”, поразительны. <…> Здесь театр бросает дерзкий вызов кинематографу и с редкой силой передает напряженность и стремительный темп нашей современности. <…> Трудно перечислить все увлекательные моменты; отметим замечательную трансформацию Гарина в семи различных обликах».

А. Гвоздев. Постановка «Д. Е.» в Театре имени Вс. Мейерхольда. — «Жизнь искусства», 1924, № 26.

 

«Где, в каком другом театре <…> какой драматический актер, набивший руку на исполнении “пиджачных” пьес, сумеет дать настоящую трансформацию вроде той, что дает молодой актер Гарин в 1 эпизоде “Д. Е.”, исполняя 7 ролей в течение 10 минут?..»

С. Мокульский. Переоценка ценностей. — «Театральный Октябрь». С. 16 – 17.

 

- Руководит Краснопресненским клубом комсомола. Ставит в нем «Десять дней, которые потрясли мир» по книге Дж. Рида.

3 июля.

- Участвует в спектакле «Д. Е.» для делегатов V конгресса Коминтерна. Спектакль прошел с триумфальным успехом.

- Руководит театральным самодеятельным коллективом Кабельного завода.

«10 августа в Центральном клубе Бауманского района был устроен вечер, посвященный десятилетию империалистической войны. Драматическим кружком <…> была представлена инсценировка в 15 эпизодах на тему “Мировая война с точки зрения сегодняшнего дня” по сценарию и в постановке т. Гарина (Театр Мейерхольда).

20 Все эпизоды имели характер отдельных картин-фотографий: <…> фокстротная оборона, меньшевики за войну, “пишет, пишет царь германский”, быт верхов, окопы и др. … Некоторые эпизоды… “Подлохим” — с удушением коммуниста под вороний хохот фашистов, “Восстание” — с неудавшимся расстрелом солдата при взлете ракет, “Женский батальон”, который после команды “оправьсь” припудривается, — сделаны удачно и интересно».

Пополнев. Инсценировка «Мировая война». — «Правда», 1924, 15 авг.

 

«Я играл маленькие роли, но у меня начисто отсутствовал комплекс неполноценности. Я знал, что играю именно то, что мне написано на моем актерском роду, чувствовал, что в каком-то таинственном блокноте Мастера уже вычерчена кривая моей актерской судьбы и, когда ветвь этой кривой станет восходить, Мастер позовет меня. Так и случилось…»

Мастер и ты. — «Смена», 1972, № 1.

 

- Вс. Мейерхольд поручает Э. Гарину главную роль — Павла Гулячкина в пьесе Н. Эрдмана «Мандат».

«В этот момент моей биографии произошла встреча еще с одним человеком, сделавшим из меня — меня. Николай Робертович Эрдман. Он здорово читал свою комедию. Была какая-то актерская тайна в его чтении. <…> Но, что самое удивительное, внезапно обнаружилось, что мы очень похожи с Эрдманом и внешне, и голосами, и манерой говорить. Потом к нему даже подсаживались в поездах, спрашивали: “Не вы ли Гарин будете?..”»

Мастер и ты. — «Смена», 1972. № 1.

 

«Началось это так. У лестницы, ведущей за кулисы, я встретил Мастера, он медлил с уходом, ожидая кого-то. — Гарин! Ты будешь играть Гулячкина!

— Что вы, Всеволод Эмильевич, она очень большая. (“Она” — это роль Гулячкина.)

— Да-да, будешь играть!..

До этого разговора я играл небольшие роли. <…> Встреча с Мастером на лестнице взволновала меня до предела».

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 103.

 

«Он (Мейерхольд. — А. Х.) говорил о Гарине в роли Гулячкина в “Мандате”: “Я прямо влюблен в Гарина. И утром, когда встаю, и днем, что бы ни делал, все думаю и мечтаю, как буду ставить сцену Павлуши Гулячкина. <…> Если бы не он, Гарин, играл Гулячкина, не такой бы заварился и спектакль! Именно ему свойственная острая характерность заставляла меня, режиссера, так, а не иначе повернуть весь спектакль”.

Несколько дней спустя Зинаида Николаевна Райх мне подтвердила, что Всеволод Эмильевич очень высоко ценит Гарина и что она даже ревнует, потому что Всеволод Эмильевич, ставя “Мандат”, прежде всего говорит о Гарине и меньше о ней как об исполнительнице роли Варвары Гулячкиной. “И вообще, — сказала З. Н. Райх, — Мейерхольд прочит ему большое будущее и носится с ним, потому что у Гарина, по его мнению, такая благодарная актерская природа, что он может играть и острохарактерные роли, и героев во фраке, в цилиндре, с моноклем, и обаятельных любовников”».

М. Суханова. Искусство преображения. — В кн.: Встречи с Мейерхольдом. М., ВТО, 1967. С. 433.

 

«… Вдоль Новинского бульвара с грохотом и лязгом мчится трамвай. Худой высокий юноша, отделившись от группы людей, с которой он шел, смело и ловко прыгает на ходу в вагон и задорно машет рукой.

— Все целеустремленно и точно! — с восхищением говорит В. Э. Мейерхольд стоящему рядом В. В. Маяковскому. Они едва опомнились от этого неожиданного прыжка. — Ведь малейший просчет, и парень оказался бы под колесами… Хотя просчета у него быть не может! Великолепная координация движений!..

— Кто этот озорной телок? — сумрачно спрашивает Маяковский.

— Гарин. Актер моего театра. Дьявольски талантлив. Комик. Острый, злой… Далеко пойдет».

М. Померанцев. Молодость творчества. — «Сов. экран», 1962, № 22.

 

«А как поучительны и упоительны были репетиции Мейерхольда с Гариным! Показы Мейерхольда были всегда блестящи, но они никогда не готовились в стенах кабинета, а рождались тут же, на сцене, и всегда их подсказывала индивидуальность актера. Мейерхольд угадывал то, что только намечалось актером, и давал этому точную форму. Он всегда ценил, поощрял актера, который не просто копировал предложенный режиссером блистательный рисунок, а добавлял что-то свое. Так всегда и бывало с Гариным, как, впрочем, и со всеми наиболее талантливыми актерами: репетиции становились как бы процессом взаимообогащения. Следить за ними было истинным наслаждением… Изумительная музыкальность Гарина, предельно точный графический рисунок роли и наполненность внутреннего состояния 21 заражали его партнеров. Мы невольно, часто неосознанно, начинали стремиться к совершенству гаринского исполнения: рядом с ним становилось стыдно за неряшливость внешнего рисунка и за пустоту содержания».

Е. Тяпкина. Из воспоминаний о Э. Гарине. Рукопись.

 

«Мейерхольд с его пронзительным чутьем ко всему истинно талантливому и своеобразному узрел в первокурснике Гарине, пришедшем к нему учиться из красноармейской самодеятельности, идеального артиста нового склада, о котором мечталось ему».

Л. Арнштам. Вечный поиск. — «Сов. экран», 1974, № 16.

 

«Когда <…> мы получили роли “Мандата”, мы столкнулись со словом, столь искусно организованным, с пьесой, построенной по всем правилам драмописи, пьесой, хотя и говорящей о людях, “которых даже арестовывать не хотят”, но все же живущих вместе с нами, — естественно, мы заволновались. Мы получили роли в первой советской сатирической комедии, к тому же мы впервые должны были овладевать жанровым матерьялом, а ведь известно, с какой осмотрительностью относились к вопросу жанра новые театры, да не только театры, а и соседние искусства.

Первым внесением ясности было наше знакомство с макетом спектакля. Макет “Мандата” — это вращающийся круг, разделенный на две движущиеся полосы, круг, во всю сцену перегороженный параллельно рампе фанерной полированной стенкой.

Думать про него можно, что хотите, хотите — это игровое пространство, хотите — это аквариум, где должны плавать люди, “которых даже арестовывать не хотят”, во всяком случае ясно: всё на актере, всё через актера.

Мне в этом спектакле выпала честь играть “партийного человека” Павла Гулячкина. Бережливость к ритмам, принесенным автором, щепетильность при отборе жанровых деталей, гениальные mise en scène сделали образ, где, минуя мусор подножного жанризма, вылупился портрет, настоящий реалистический портрет послеоктябрьского мимикриста, ловко сочетающий мысль, подтекст, слово с четким и выразительным внешним рисунком.

Павла Сергеевича в своей галерее я считаю победной фигурой и играть его люблю.

Погружаясь в эпоху “Мандатных” репетиций, нельзя не сказать о последней неделе перед премьерой. Спектаклей в театре не было. Стулья из партера были вынесены, к сцене из пустого зрительного зала вел помост из досок. Репетиции шли с утра до поздней ночи, поджимаемые львиным темпераментом Мейерхольда. Он выскакивал из-за стола, бежал через зрительный зал, влетал на сцену и… показывал. Показы Мейерхольда — это дело незабываемое и виртуозное. Я из галереи показов помню его зловещий ход, когда под танцевальные звуки Макаровской гармоники Мейерхольд тащил сундук с Иваном Ивановичем к середине сцены, опрокидывал его и вырастал в центре сцены, как бы торжествуя, что отделался от нечисти. (Это концовка III акта, ныне не сохранившаяся.)».

Э. Гарин. Как родился Гулячкин. 1933 г. — РГАЛИ, ф. 963, оп. 1, ед. хр. 159.

 

«На одной из репетиций режиссер познакомил участников спектакля с эскизами костюмов.

Помню, как оскорбился я, получив рисунок, где Гулячкин изображен в галифе и френче.

— Гарин, ну как ты?

— Это неверный костюм, Всеволод Эмильевич!

Мейерхольд иронически насторожился:

— Что же ты хочешь?

— Я надену брюки. Они у меня есть. Это сукно получила моя сестра в Гублескоме в 1918 году. А пиджак надену своего отца. Он купил его в Берлине в 1907 году, когда ездил оперировать руку. У него была прострелена рука. Фуфайку же нужно грубошерстную!

Изложенная столь курьезно, с обстоятельностью Бобчинского “биография” костюма развеселила Мейерхольда.

— Ты все это надень и завтра приходи так на репетицию!

“Завтра” мой костюм был утвержден Мастером, а эскиз отброшен…

Роль Гулячкина далась мне легко. Я почти сразу овладел авторским ритмом, хотя вовсе не подражал Эрдману. Мне посчастливилось угадать тот, по выражению Гоголя, “гвоздь, сидящий в голове” героя, угадать ту “преимущественную заботу… на которую издерживается жизнь его, которая составляет постоянный предмет мыслей”…»

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 105.

23 1925

29 января.

- Премьера спектакля «Учитель Бубус» А. Файко, постановка Вс. Мейерхольда. Секретарь — Э. Гарин.

20 апреля.

- Премьера спектакля «Мандат».

«Спектакль “Мандат” завершил первое пятилетие театра. <…> Широкий успех имела у зрителей эта пьеса Эрдмана, одна из первых советских комедий. Вечер премьеры стал и моим первым успехом».

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 103.

 

«Гулячкин, его мать, прислуга стали незабываемыми типами. Они выдержаны, в сущности говоря, в строго реалистических тонах».

А. Луначарский. Какой театр нам нужен? — «Комс. правда», 1925, 12 июля.

 

«Семь лет советская критика (т. Луначарский главным образом) требовала нового реализма и психологизма на театре. Наконец она получила его. Получила оттуда, откуда его никто не ждал. Действительно, кто мог подумать, что из Театра Мейерхольда, театра, казалось бы, апсихологичной социальной эксцентрики, придет новый и нужный стиль — стиль психологического реализма. Между тем этот стиль является неизбежным результатом именно эксцентрического пути Театра Мейерхольда. <…>

И вовсе с этого пути не сходит; даже больше — ему незачем сходить с этого пути; даже больше — только на этом пути возможен подлинный, в частности — современный психологический реализм, то есть правдивый анализ психического состояния персонажа.

Анализировать можно только эксцентрикой. <…>

Только поставив человека в неожиданное положение, вывернув его, можно увидеть темные до тех пор стороны его психики. Так, анализ Достоевского основан на эксцентрике. <…>

Анализ психологии советского мещанства, естественно, требует нового эксцентрического приема. Таким приемом явился метод “преломления”. <…>

Вся жестикуляция Павла — преломление ораторских жестов революции. Да и весь Павел с его выкриками: “Цари — вы мерзавцы” и моментальным впаданием в ужас, с его неистовым ужасом при произнесении фразы: “Я человек партийный” (кстати, прекрасно подчеркнутым Мейерхольдом, который запечатлел ужас Павла, заставив Павла окаменеть на медленно уплывающей сцене), весь Павел — преломление лжекоммуниста. 24 От этой вывернутой психологии, от этого психического разложения целого слоя общества — страшно, и превосходный актер Гарин хорошо это понял, играя Павла почти трагически (особенно 3-й акт). Интересно, что страшное Гарин дает не нервностью игры, как дал бы, скажем, Чехов, но шепотным обращением к зрителю; это — правдивее и страшнее. <…>

Эксцентризм в изображении психических провалов есть лучшее выражение реализма, и постановка “Мандата” это подтвердила. <…>

С постановкой “Мандата” начинается долгожданная эра советского театра — эра реалистическая и психологическая».

Г. Гаузнер и Е. Габрилович. «Мандат» у Мейерхольда. — «Жизнь искусства», 1925, № 19.

 

«Из этого величественного по своей возвышенной и утомительной нелепице киселя Мейерхольд сумел сделать потрясающую трагикомедию.

Его актеры превосходны: богиня красоты Райх, которая не ходила смотреть в кино теорию относительности Эйзенштейна, потому что ей сказали, что “это не драма, а видовая”: и Гарин-Палсергеич, который теперь “при всяком режиме человек бессмертный”; и Иван-Иваныч — “не мужчина, а жилец”; и Тяпкина-Настька, незамужняя барышня <…> — все они прекрасно играют, перепарывая трамвайный бред Эрдмана в обширную коллизию хронической советофобии».

С. Бобров. «Мандат» у Мейерхольда. — «Жизнь искусства», 1925, № 19.

22 мая.

- Получает письмо от знаменитого норвежского актера Ингольфа Сканки.

«Мой сильный восторг от Вашей игры в “Мандате” вчера вечером заставляет меня Вам писать, и я прошу Вас принять мою благодарность за Вашу сильную личную игру, наполненную внутренним огнем, — признак гения. Благодаря Вашему замечательному исполнению и также чудесной постановке пьесы вечер был для меня богатым и незабвенным событием.

С коллегиальным приветом — Ваш Ингольф Сканка».

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 113.

 

«Я видел действительного человека — Павла Сергеевича Гулячкина — актера Гарина, с изумляющей правдивостью, с изумляющей простотой и действительностью выражавшего на сцене самую страшную основу “никакого” человека…»

Вас. Сахновский. «Мандат» Н. Эрдмана в постановке Вс. Мейерхольда. — «Искусство трудящихся», 1925, № 23.

 

«В традиции русской сатирической литературы Мейерхольд ощутил трагический пафос разложения мещанства, и в этом именно плане стал строить спектакль. <…> Что касается актеров, то удовлетворяют далеко не все. Бесспорен только Гарин, давший цельного и сочного Гулячкина…»

С. Дрейден. «Мандат». — «Новая вечерняя газ.», 1925, 24 авг.

 

«Молодой актер Гарин, с огромным умением подающий текст, с величайшей отчетливостью показывающий вереницу быстро сменяющих друг друга психологических моментов при полном владении всем своим телом и общей для всего актерского состава мейерхольдовской системой игры, безукоризненно изображает Гулячкина…»

Н. Верховский. «Мандат». — «Ленингр. правда», 1925, 26 авг.

 

«Самое главное, в чем отличны теперешние “мейерхольдовцы”, это в том, как они строят сценический образ. Ими руководит эмоциональное задание вызвать в зрительном зале определенную реакцию. Их дело дать максимум сценической выразительности, отточенной и выверенной. <…>

Играющий центральную роль Гулячкина Гарин превосходно демонстрирует очень сложную и броскую подачу слова. Фразы упруго и звонко падают в публику. Самый облик напоминает гадкого утенка. Так нелепо торчит из воротника его свитера длиннейшая шея. Так блаженно патетичен его упоенный жест…»

Н. Волков. «Мандат» (Премьера актера). — «Известия», 1925, 25 окт.

 

«Уже в отдельных сценических образах первой части спектакля проскальзывало то патетическое увлечение, которое вырывается в третьем акте. Больше всего и убедительнее всего в исполнении Гарина. <…> Образы просвечивают радостью, страданием, гневом и болью. <…> Мейерхольд заставляет актера говорить со зрителем. Монолог Гулячкина обрушивается 25 на зрителя. Потерявшие опору люди-маски обращаются к зрителю “лицом, вывернутым наизнанку”».

П. Марков. Третий фронт. — «Печать и революция», 1925, № 5 – 6.

 

«Был однажды спектакль, когда Шлепянов замечательно загримировался под парикмахера. <…> Перед главным монологом Гулячкина (“Женщины, мужчины и даже дети”) всегда наступала пауза, все замирало, зал затихал. Гарин говорил монолог откуда-то сверху и начинал его в полной тишине. И в тот раз, пока он взбирался на эту верхотуру, тоже было общее молчание. И вот Гарин открывает рот, а Шлепянов-парикмахер как-то так высунулся вперед и будто бы от непередаваемой сосредоточенности оглушительно и протяжно — наверное, он долго тренировался — шмыгнул носом в общей тишине на весь зрительный зал.

Публика грохнула от смеха, актеры на сцене от неожиданности едва держатся, а Гарину-то главный монолог говорить. Он помолчал-помолчал и бросил Шлепянову громко, во весь голос: “Сволочь!” После этого случая был приказ от Мейерхольда, чтобы <…> главным действующим лицам сюрпризы не устраивать…»

Е. А. Тяпкина. Годы у Мейерхольда. — Вопросы театра. ВНИИ искусствознания. СТД РСФСР. М., 1990. С. 175 – 176.

 

«Гарин, два с половиной часа заставляющий публику смеяться чуть ли не каждому своему слову, нашел в себе силы довести зрителя до ужаса угрозой “повесить новую вывеску и торговать под нею всем, что есть дорогого на свете”».

И. А. Аксенов. «Жизнь искусства», 1925, № 18.

 

«Когда Гарин в “Мандате” кричит: “Я человек партийный”, “Я всю Россию переарестую” — и тут же пугается своих слов, то перед вами не простак, а воплотитель социального образа эпохи 21 года, духовная квинтэссенция мещанства, которое с появлением нэпа выползло из своих щелей и, судорожно цепляясь за жизнь, мечтает о новой вывеске над денационализированным магазином…»

Х. Токарь. Актеры советской эпохи. — «Театр, музыка, кино», 1926, № 29.

 

«В своем настоящем виде “Мандат” отличается в некоторых подробностях от первой редакции. <…>

Особенно окрепла игра Гарина, проводящего трудную роль мнимого коммуниста (Павла Гулячкина) с редкой продуманностью и множеством тонких оттенков. Для этой роли недостаточно формального мастерства техники, а всякая рутинная натасканность фарсового или комедийного актера прямо-таки опасна.

Здесь необходимы общественная выучка, твердое понимание, какой именно классовый тип изображается в образе этого “лавирующего” и “подсматривающего революцию в дырочку” мандатотворца и современного Лжедимитрия. <…>

В лице молодого артиста Гарина мы готовы приветствовать именно соединение этих способностей, неотъемлемых от современного актера: умение проанализировать роль в ее социальной значимости и в то же время ее оформление в гибких интонациях и многообразном жесте».

А. Гвоздев. «Мандат» в Театре имени Вс. Мейерхольда. — «Красная газ.», 1925, № 206.

 

«Постановка Мейерхольда свежа — и, в связи с последующим “Ревизором”, приобретает особый интерес. <…> В самозванстве и самоупоении Гарина — Гулячкина проступают уже черты другого самозванца — того же Гарина в роли Хлестакова… И вся комедия в целом намечает уже тему хлестаковских “цветов удовольствия” — делается картиной хищных, разнузданных вожделений “бессмертного при всех режимах” мещанства…

“Мандат” выдвинул молодого актера Гарина. Без Гарина Павел Гулячкин не стал бы собирательным именем. В Гарине — Гулячкине все типично: движения, интонации, самый голос и произношение слов. Не расплываясь в натуралистических деталях, Гарин все время подчеркивает самую суть и создает крепкий, незабывающийся сценический характер».

Ал. Слонимский. «Мандат». — «Жизнь искусства», 1927, № 37.

 

«Эта комическая фигура замоскворецкого мещанина была показана как бы через увеличительное стекло и стала по-своему масштабной, окрасилась в надрывно-драматические тона. Так, подчеркивался не бытовой, а обобщающий план образа, символизирующий роковой час русского мещанства. Но этот символический план роли — то, что определяло внутреннюю обреченность типа, — предопределил и формы сценической выразительности… Комический эффект роли строился на несоответствии между окаменелой позой, неожиданно стремительным порывистым движением и громкой механической речью».

Г. Бояджиев. Актер. — В кн.: Новаторство советского театра. М., «Искусство», 1963.

 

28 «Эраст Гарин играл не “характер”, а характерно многоликое в социально-жизненном явлении. Чередовались несопоставимые как будто грани, сближались крайности. Недотепа и прохвост, унылый маменькин сынок и гарцующий Еруслан Лазаревич в кожаной куртке с портфелем, наивно вопрошающий и грустный в самой своей беспардонности, олицетворял среду, и патетику, и надсаду утверждавшего себя обывателя. Он мог встрепенуться, похорохориться, взмыть — и вдруг отупеть, застыть на полуслове и полужесте. <…> Угар предприимчивых мечтаний сменялся шоком, неверным сном наяву. Странный кривошип толкал Гулячкина, который угловато запинался, сомнамбулически плыл (в походке и в речи), с отсутствующим вострым лицом, с остановившимися пустыми глазами, озадаченный, нелепо жутковатый, меньше всего смешной. <…> Театр настаивал на том, что мещанство обречено, разносил его в клочья и в дым. Так играл Гулячкина Гарин: героическая с виду поза расплывалась, пузырилась от внутренней пустоты. Планы образа были подвижны, они размывались и сдвигались, уводя в летучий гротеск…»

Д. Золотницкий. Будни и праздники Театрального Октября. — Л., «Искусство», 1978.

 

«Я с бесконечной признательностью вспоминаю эти работы критиков, давшие мне повод к серьезному раздумью над своими актерскими, да и режиссерскими возможностями».

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 115.

29 1926

5 февраля.

- В. Э. Мейерхольд знакомит Гарина с планом постановки «Ревизора», в память чего дарит лист с планом.

20 марта.

- 100-й спектакль «Мандата».

«Под овации зрителя Мейерхольд поднялся на сцену, поцеловал меня и преподнес Сочинения В. И. Ленина с приветствием от театра:

“20 марта 1926 г.

Дорогой товарищ, "Мандат" — комедия Николая Эрдмана — является первым камнем здания Советской драматургии, и на Вашу долю выпала честь первого исполнения этой пьесы.

Во главе с мастером Всеволодом Мейерхольдом театр строит работу актера так, что только на живых откликах зрительного зала, при учете достижений и ошибок актер может непрерывно совершенствоваться.

И сегодня на сотом спектакле "Мандата" Театр им. Вс. Мейерхольда поздравляет Вас с этим новым этапом Вашей работы и ждет от Вас дальнейших продвижений по пути создания первых масок советской комедии”».

Э. Гарин. Автокинография. — В кн.: Из истории кино. Вып. 7. М., «Искусство», 1968. С. 122.

25 апреля.

- Пятилетний юбилей ТИМа. Гарин участвует в юбилейном вечере, исполняя роли — Повара в «Земле дыбом», изобретателей в «Д. Е.» и Гулячкина в «Мандате».

«На мою долю выпала высокая честь быть участником этого вечера. В конце первого отделения я играл дурашливого повара с живым петухом в “Земле дыбом”. В белом халате и колпаке, вооруженный огромным ножом, тащу я живого петуха, чтобы превратить его в варево. Я спотыкаюсь. Петух выскакивает из моих рук, и начинается комическая импровизация ловли… Боковым зрением ощущаю я Савонаролов профиль Мейерхольда. Он сидит в хаосе подставных стульев справа от сцены.

Ловля петуха принимается зрителями великолепно. Петух, ослепленный прожекторами, останавливается. Я делаю рывок, 30 чтобы схватить его, но он вырывается из моих рук, неистово машет крыльями и нагло летит прямо в темноту зрительного зала — нитка оборвалась…

И тут я становлюсь свидетелем неожиданной курьезности: с лицом, исполненным самоотверженной решимости, Мейерхольд, как выброшенный пружиной, вскакивает со стула, хватает за ногу летящего петуха, заправляет его под мышку и, с трудом пробираясь через сидящих вокруг зрителей, бесстрастной походкой слуги просцениума поднимается на сцену и передает петуха мне. Я беру петуха, тоже упрятываю под мышку и ухожу со сцены. Овация зрителей. Антракт…»

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 101 – 102.

 

- Вручение Гарину диплома об окончании ГЭКТЕМАСа за подписью Вс. Мейерхольда и наркома просвещения А. Луначарского.

- Работает над ролью Хлестакова под руководством Мейерхольда.

«Можно сказать, что формула Коклена о “двойственности” актера в “Ревизоре” претерпела жизненные коррективы. В этой работе “сочиняемое” и “воплощаемое” так взаимообогащалось, что удачно выполненный кусок толкал фантазию на сочинение новых черт характера. Работа эта была длительной, кропотливой, бесконечно радостной и несказанно мучительной».

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 130.

 

«Репетицию “Вранья” Мастер все откладывал. Я начинал впадать в панику — по городу расклеили афиши, а у Хлестакова нет “Вранья”.

Но вот после вечернего спектакля назначается репетиция “Вранья”. Никто на ночную репетицию никаких надежд не возлагал. Усталые за день актеры лениво собрались в репетиционную комнату. <…> Пришел Мастер. <…> Неожиданно появилась бутылка шампанского.

И Мейерхольд начал репетицию — с беспредельной уверенностью, с показом тончайших деталей, с беспримерной убедительностью внутренних ходов.

Мне посчастливилось быть свидетелем и участником многих вдохновенных репетиций Мейерхольда, но репетиция сцены “Вранья” этой ночью была таким вдохновенным совершенством, что забыть ее невозможно всю жизнь…»

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 141.

 

«Я — Хлестаков — получил темный сюртук с очень узкими рукавами (что мне нравилось); узкие, по моде тридцатых-сороковых годов брюки со штрипками и необыкновенно мягкие и легкие тупоносые ботинки. Жилет был серо-сиреневый с красивыми, красными с белым ободком, пуговицами. Я был очень доволен своим костюмом. Теперь все заботы сосредоточивались на поисках грима.

… Традиционный для хлестаковского грима кок не вязался с тем образом, который проявился в результате огромной работы. Мейерхольд посоветовал внимательно посмотреть иконографический материал: и живописный и фотографический.

Через несколько дней я пришел просить совета у Мастера: как он смотрит на то, чтобы Хлестаков имел прическу Дюра в жизни.

Мейерхольд одобрил эту идею. И тут я обратился к Мастеру с вопросом: “Не дать ли Хлестакову очки, такие, какие носит Шприх в "Маскараде"?” “Иди закажи, ведь они четырехугольные!” — сказал Мейерхольд, сел за стол и начертил на бумажке форму очков.

Я побежал на Тверскую в мастерскую очков, где и заказал их изготовить.

На одной из последних генеральных репетиций Всеволод Эмильевич пришел к нам в гримировальную и занялся моим гримом. Он попросил легко оттенить глаза, подчеркнуть брови, а губы сделал сам, они мне напоминали губы Мейерхольда на акварельном портрете “Пьеро” работы художника Н. П. Ульянова».

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 162,163.

 

«Задолго до премьеры в театре была организована скульптурная мастерская. Мы, актеры, слышали от Мейерхольда 32 о задуманной им картине — финале пьесы, но никто не предполагал того потрясающего эффекта, который она произвела в живом течении спектакля.

Актеры позировали скульптору. Всеволод Эмильевич позвал меня, чтобы установить позы немой картины.

Фотография сохранила память об этих его заботах».

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 175.

Октябрь.

- Посещение К. С. Станиславским, О. Л. Книппер-Чеховой и В. И. Качаловым спектакля «Мандат».

«Станиславский был в Театре Мейерхольда!.. Смотрели, конечно, “Мандат”. Ольга Леонардовна смеется. Зрителям в тот вечер было два спектакля — один на сцене, другой — смотреть, какое впечатление произвело на Станиславского. А впечатление было хорошее. Всем понравилось».

Из письма Е. Н. Коншиной Ф. Н. Михальскому. — П. Марков. О Станиславском. — «Театр». 1962. № 1. С. 135.

 

«“Мандат” <…> привел его (Станиславского. — А. Х.) в восхищение, и он в антракте лично отправился за кулисы поздравить исполнителя главной роли, тогда еще совсем юного Э. П. Гарина, что ему, впрочем, сделать не удалось, так как Гарин, страшно разволновавшись и смутившись… спрятался под диван. Свидетели уверяют, что Станиславский и Мейерхольд, разговаривая о спектакле, сели именно на этот диван… Это было осенью 1926 года».

А. Гладков. Театр. — М. «Искусство», 1980. С. 238.

 

«Режиссеру-лаборанту “ДЕ”

Заявление Эраста Гарина

Прошу ввиду большой работы у “Ревизора” снять меня с роли лорда Грея в 11 эпизоде.

Эр. Гарин

18.XI.26»

Резолюция Мастера: «Заменить следует. Вс. Мейерхольд. 18.XI.26».

9 декабря.

- Москва, ГосТИМ. Премьера спектакля «Ревизор» Н. В. Гоголя. Хлестаков — Эраст Гарин.

«Нельзя не отметить совершенно изумительные мизансцены. Движения самого Хлестакова и всей массы и превосходная игра Гарина образуют исключительное по выразительности зрелище».

А. В. Луначарский. «Ревизор». — «Нов. мир», 1927, № 2.

 

«Оригинальность образа, создаваемого Гариным в “Ревизоре”, заключается в том, что он играет Хлестакова сознательным авантюристом, совмещая одновременно в себе светского денди и опытного провинциального шулера. К числу характерных 33 особенностей гариновского Хлестакова следует отнести, что на продолжении всей пьесы он несколько раз изменяет свой образ, причем изменение в образе влечет за собою и соответствующее изменение в технике. По приемам игры Хлестаков из эпизода “Взятка” совсем не похож на Хлестакова “За бутылкой толстобрюшки…”. К этой новой школе актерской игры следует внимательно присмотреться и не судить о ней с традиционных точек зрения».

Вл. Соловьев. Актеры Театра им. Мейерхольда. — «Жизнь искусства», 1927, № 42.

 

«Трудно сказать, где Гарин достигает верхов. В захлебывающемся ли вранье, в шествии, в сцене ли объяснений с дочерью и маменькой. Везде он графически выразителен… Живость, разнообразие, виртуозная изобретательность заставляют буквально плясать вокруг него все, что находится в пределах досягаемости Хлестакова.

И нужно прямо сказать, как только появляется Гарин, все уплывает на второй план. Сцена шествия подчеркивает это с особой силой. Ведь даже в самой постановке вышло так, что Хлестаков перед барьером, а остальные — за. И оттуда, из-за барьера, тянутся к нему чиновники, колышутся при малейшем его движении…

Гарин выявил мысль о том, что чиновники дали ему (Хлестакову. — А. Х.) не только деньги, но и имя. По их воле-неволе он из ничтожества превратился, пусть на момент, в потрясающую своим величием особу.

И вот в этом чудесное свойство дарования Гарина. Он заставил поверить себе».

В. Иволгин. Трое в «Ревизоре». — «Веч. радио», 1927, 17 июля.

 

«Наивысшего мастерства достигает пантомима в сцене вранья Хлестакова (эпизод “За бутылкой толстобрюшки”), очень сложной по композиции и крайне трудной по актерским заданиям. Гарин — Хлестаков отлично проводит ее и делает ее убедительной. Здесь пантомима скрепляется с музыкой и включается в определенные куски ее. Все движение планируется на маленькой площадке, заставленной вещами (мебелью гостиной городничего). Каждый шаг актера, каждый вершок площадки, каждый такт музыки берутся на строгий учет — иначе все гибнет безвозвратно. В такой обстановке Гарин мимирует Хлестакова, доведенного “толстобрюшкой” городничего до пьяного исступления. Едва держась на ногах, шатаясь, спотыкаясь, снова спохватываясь, выпрямляясь и опять падая на руки слуг, Хлестаков танцует с Анной Андреевной вальс под музыку Глинки (“В крови горит огонь желаний”). Все его тело рвется книзу, на пол, на мягкий диван, к ручке кресла — но он все же борется с этим притяжением к земле, танцует, находит неожиданную опору в своей даме, опирается на нее, повисает на ней, кладет голову на ее плечи, танцует и танцует, из последних сил, пока, наконец, не грохается на желанный диван и не засыпает под звуки того же меланхолического вальса.

Пантомимическая игра осложняется здесь тем, что на время этого пьяного танца приходятся реплики Хлестакова о петербургских балах, об арбузе в семьсот рублей, о супе, приехавшем в кастрюльке на пароходе — “прямо из Парижа”. В этой замечательной сцене пантомимически раскрыта картина “Петербургских балов” — но какая! Бал, на котором танцуют пьяные руки, ноги, пьяная голова под аккомпанемент пьяной речи, когда язык заплетается так же, как ноги среди складок ковра. Видали ли мы что-либо подобное в театре? В балете? В опере? В драме? Нет. Приходится откровенно признать, что балетные артисты не умеют выполнять такие сцены, несмотря на всю свою технику танца, а оперные актеры и подавно. В драме же давно отвыкли от сочетания слова с жестами, музыкой и танцами в одно неразрывное, слитное целое. И Мейерхольд рисует не лаконичные жанровые сценки, а разворачивает грандиозную синтетическую картину бюрократизма и чиновничьего быта николаевской эпохи средствами театра, и в том числе в первую очередь музыкальной пантомимой».

А. Гвоздев. Ревизия «Ревизора». — «Ревизор» в Театре имени Вс. Мейерхольда. — СПб., 2002. С. 31 – 32.

 

«Сценический образ Хлестакова, данный Гариным, двойствен. Гарин в своей трактовке соединяет необычайное легкомыслие светского шалопая с изворотливой смелостью 35 завзятого авантюриста. Его веселая беспечность сразу пропадает и заменяется деловитой сосредоточенностью, когда он замечает, что его сотоварищ — заезжий офицер — занят изготовлением “Аделаиды Ивановны” — крапленой колоды игральных карт. С необычайной легкостью рук и ног, как бы жонглируя воображаемыми предметами, Гарин ведет сцену взяток, придумывая, как опытный фокусник, всяческие способы, чтобы вырвать как можно больше денег. Особенно заслуживает внимания у Гарина сцена опьянения, насчитывающая ряд актерских переключений. Казалось бы, вот сценическое положение, наиболее пригодное для показа зрителям всех богатств и достижений техники авантюриста и пройдохи, своим фантастическим хвастовством приводящих в страх и трепет всех присутствующих. Взамен этого в один из самых кульминационных моментов Хлестаков — Гарин так ведет свое повествование о Маврушке и о четвертом этаже, что можно подумать, что состояние данной сцены им определяется как “Белые ночи” Достоевского: этот пьяный авантюрист на несколько секунд стал поэтом и мечтателем».

В. Соловьев. Замечания по поводу «Ревизора» в постановке Мейерхольда. — «Ревизор» в Театре Мейерхольда. — СПб., 2002. С. 58 – 59.

 

«Когда Гарин — Хлестаков, в черном костюме, в пледе и с тросточкой, спускается по трактирной изогнутой лестнице или когда он принимает свои необычайные позы в сцене “толстобрюшки”, это говорит для кинофикатора-актера Мейерхольда и его зрителя более, нежели самые подробные ремарки. Актер играет одно и то же состояние в продолжение целого эпизода на основе точнейшего ритмического рисунка, подаренного режиссером актеру».

П. Марков. «Ревизор» Мейерхольда. — «Красная нива», 1927, № 5.

 

«Хлестаков Гарина насквозь динамичен. Он проходит путь от голодной жадности до упоения всеми “цветами удовольствия”. В сцене вранья он становится страшен. <…> Динамика роли развертывается и в слове, и в музыкальной пантомиме. <…> Роль строится в точном согласии с общей синтетической композицией спектакля, со всеми входящими в него элементами (музыка, световые эффекты).

Хлестаков Гарина является тем динамическим стержнем пьесы, каким он является у Гоголя. Он служит воплощением всей социальной тьмы окружающего его “мертвого мира”. Натуралистическое построение роли не идет вразрез с гоголевским комизмом, а основывается на типичном для Гоголя физиологическом комизме бурлеска.

Несправедливо утверждение, будто театр режиссера убивает актера. Цельная композиция спектакля ставит перед актером новые задачи, и актер вырастает в их преодолении. Так, Гарин вырос в постановке “Ревизора”. Отчетливость пантомимы, необыкновенная музыкальность, свежесть и подвижность интонаций, острая динамика его игры — все это показало в нем актера большого масштаба.

Хлестаков Чехова и Хлестаков Гарина — совершенно различные сценические образы. Один создан актером-индивидуалистом, законченным мастером слова. Другой — синтетическим актером будущего театра, исходящим в своей работе из общего замысла спектакля».

Ал. Слонимский. Два Хлестакова. — «Жизнь искусства», 1927, № 4.

 

«Я все еще хожу под впечатлением, полученным мною от “Ревизора” или, вернее, ряда сцен “Ревизора” и от двух исполнителей: от Вас и от чудесного Гарина. Как Вы, так и он глубоко и по-настоящему поняли Всеволода Эмильевича, а это в постановках Всеволода Эмильевича важнее, нужнее и труднее всего!..»

Из письма М. А. Чехова З. Н. Райх, не позднее марта 1927 г., Москва. — ЦТМ, № 73.

 

«Вспоминаю двух Хлестаковых, игравших с Вами: один передает Всеволода Эмильевича, другой нет¹. Вот и надо было бы “записать” в фильме одного из них. Снимают обычно всякие торжества, речи, корабли, столпотворения, грузовики, съезды, разъезды и прочее, а творческого процесса не желают заснять».

Из письма М. А. Чехова З. Н. Райх. 12 августа 1934 г., Рига. — РГАЛИ, ф. 998, оп. 1, ед. хр. 3734.

 

¹ В мейерхольдовской постановке «Ревизора» роль Хлестакова играли Э. Гарин и С. Мартинсон. По мнению М. Чехова, наиболее полно режиссерский замысел был раскрыт Э. Гариным.

 

«На одном из первых пятидесяти представлений был Михаил Чехов.

36 Я разгримировался и от волнения надежно спрятался в темноту зрительного зала, распластавшись на пустых стульях. Я тихо мучился в ожидании, когда можно будет узнать от Мейерхольда о впечатлении артиста редкого, уникального дарования…

Вдруг яркий свет ослепил меня.

… Я был обнаружен.

— Эраст, тебя ведь ждут, ищут…

С трепетом подхожу к кабинету Мастера.

Маленький, изящный Чехов недоуменно смотрит на меня, а затем, когда Всеволод Эмильевич представил меня: “Вот наш Хлестаков, Михаил Александрович”, — глаза Чехова наполнились нежной улыбкой.

— Вон вы какой, — протянул мне руку виртуозный Хлестаков, — а я думал, что вы нахал и черный.

Эта афористическая рецензия была мне приятна: значит, мои личные, человеческие повадки вовсе не доминировали в роли. Удовлетворенно-добродушное лицо Всеволода Эмильевича говорило за то, что впечатление актерского лидера того времени было приятно и Мастеру».

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 163, 164.

 

«В послереволюционном театре мы имели три наиболее ярких раскрытия образа Хлестакова — Кузнецовым, Чеховым и Гариным».

«Рабис», 1929, № 43.

 

«В советском театре было создано два замечательных образа Хлестакова — М. А. Чеховым и Э. Гариным… Хлестаков Гарина являлся заведомым авантюристом, шулером и мерзавцем. Однако при всем том было бы большой ошибкой усмотреть в этих образах чистый бытовой эмпиризм. Образу Гарина был явно придан некоторый мистический опенок».

С. Данилов. Городничие и Хлестаковы. — «Сов. искусство», 1934, 29 марта.

 

«Вместо актеров в немой сцене стояли манекены, куклы. Зритель сначала обалдевал, а потом бешено аплодировал, и только тогда живые актеры выходили кланяться… Но я не выходил…

— Почему?

— Ни-ког-да!

— Но почему?

— Я же уехал! Я уезжал в Петербург, потом два или три явления, письмо читают, помните — ах!.. ох!.. Как же я могу выйти, если я уже в Петербурге!..»

Мастер и ты. — «Смена», 1972, № 1.

 

«Образ Хлестакова — Э. Гарина преломлялся и множился в различных эпизодах спектакля. То это был кочующий шулер, то солидный молодой карьерист, то блестящий гвардеец, то мелкий плут-взяточник, то петербургский мечтатель-поэт. <…> В финале Хлестаков, делая грациозные пируэты, вдруг исчезал, растворяясь в пустоте. <…>

Столь расширительное толкование образов “Ревизора” и соответствующая гипербола формы были признаны конгениальными Гоголю такими знатоками вопроса, как Андрей Белый».

В. Емельянов. Когда же классика современна? — «Театр», 1967, № 1.

 

«Я и по сию пору убежден, что Гарин в том спектакле был именно такой Хлестаков, каким он виделся самому Гоголю: “фантасмагорическое лицо, которое, как лживый олицетворенный обман, унеслось вместе с тройкой бог знает куда”…»

Л. Арнштам. Вечный поиск. — «Сов. экран», 1974, № 16.

 

«С тех пор прошло полвека, а я запомню “Ревизора” как одну из вершин актерского мастерства реалистического. Удивительно ли, что Гарин стал великолепным мастером кинематографа?..»

С. Герасимов. Нужны ли кино театральные актеры? — «Театральная жизнь», 1974, № 18.

 

«Во времена “Ревизора” дружба между молоденькой парой — Гариным и Локшиной и З. Н. с Мейерхольдом уже выходила за театральные рамки. Когда я в 7-8 лет болела скарлатиной, Хеся на полтора месяца забирала к себе Костю. Незабываема поездка на дачу, куда кроме нас четверых отправились кататься на лыжах Хеся и Гарин (Костя называл его “Хирас”). Это был фейерверк хохота и веселья, и ни с кем больше никогда таких поездок не было…»

Татьяна Есенина. О В. Э. Мейерхольде и З. Н. Райх. — «Театр», 1993, № 2.

37 1927

Январь.

- В. Э. Мейерхольд приступает к репетициям «Горе от ума».

«Режиссуре по “Горе от ума”

Заявление Эр. Гарина

Прошу разрешения присутствовать на репетициях и пробовать себя в ролях, в которых режиссура найдет нужным меня занять.

Эр. Гарин. 9.1.27».

 

- Во время одной из репетиций «Горя уму» Вс. Мейерхольд пишет записку режиссеру-лаборанту Х. Локшиной, в которой сообщает о своем намерении поручить роль Чацкого Гарину. Гарин назначается на роль Чацкого, которую до него репетировал В. Яхонтов.

«Говоря о том, что актер является главным, можно поставить актеру такую задачу, при которой вещь может зазвучать по-новому. И парадоксальное распределение ролей может дать эффект нового восприятия вещи. Изучая наш театр, вы увидите, что мы такого рода распределение ролей делаем. Мы давали Гарину играть Хлестакова, когда в других театрах эту роль обычно давали простаку-любовнику. Эксцентрикам не решались давать Хлестакова. Тому же актеру мы решились дать Чацкого».

Вс. Э. Мейерхольд. Статьи. Письма. Речи. Беседы. Ч. 2. — М., «Искусство», 1968. С. 297 – 298.

 

«Надо было обладать безумной режиссерской смелостью и уверенностью в своем актере, чтобы меня, эксцентрика, поставить на эту почти героическую роль. Но Мейерхольд делал только неожиданности. “Ожиданности” он презирал…»

Мастер и ты. — «Смена», 1972, № 1.

Лето.

- Участвует в гастрольной поездке ГосТИМа по Германии.

«Гамбург, 15 авг. 27 г.

Дорогая Татьянка!

Сегодня выезжаем в Берлин, а в пятницу — в Штеттин и Ленингр[ад]. Хеська курит плохие немецкие папиросы и просит передать привет. Эр. Гар.».

Из открытки сестре Татьяне. — РГАЛИ, ф. 2979, оп. 1, ед. хр. 257.

1928

12 марта.

- Премьера спектакля «Горе уму».

«22 марта 1928 г. Москва. Вчера вечером был на спектакле Мейерхольда “Горе уму”. <…> Интерес к спектаклю был у меня повышенный. Мне спектакль очень понравился. Я воспринял его как лирическое произведение Мейерхольда. Чацкий — это Мейерхольд. И все слова Чацкого звучали через мейерхольдовскую индивидуальность — вплоть до: “Вон из Москвы, пойду искать по свету…”

И когда в конце Гарин (загримированный Мейерхольдом — не может быть, чтобы это было случайно) уходил со сцены со своими чемоданами, я шепнул сидевшей рядом со мной Олиньке (О. Ф. Смышляевой. — Ред.): “Вот и Мейерхольд уезжает в Америку!” <…> После этого спектакля я снова влюбился в театр!.. Мейерхольд — гениален. И тот собачий вой, который подняла московская критика вокруг этого спектакля, напоминает мне лай крыловской моськи».

В. Смышляев. Печально и нехорошо в нашем театре. Дневники 1927 – 1931 гг. — М., «Семейный архив», 1996.

 

«Куда же направляется замысел режиссера? Ответ на этот вопрос заключен в совершенно новом образе Чацкого (Гарин), концепция которого определяет общую композицию спектакля. Чацкий — это Грибоедов, Грибоедов — это музыкант и декабрист, и “Горе уму” становится поэмой о Грибоедове и его эпохе. <…> Рассудочный Чацкий старого театра, с репликами-лозунгами, вскрыт здесь с совершенно иной, с интимно-лирической стороны, в тончайших очертаниях, в нежнейших переходах. То, что не мог показать драматический театр прежней формации, 40 показывает новый театр, создаваемый Мейерхольдом, — театр музыкальной драмы. В этой музыкальности Чацкого-Грибоедова-декабриста и заключается смысл новой постановки, ее основа и художественное значение…»

А. Гвоздев. «Горе уму». Театр имени Вс. Мейерхольда (В порядке обсуждения). — «Жизнь искусства». 1928. № 12.

 

«В трактовке Мейерхольда и в прекрасной игре Гарина-Чацкого чувствуется герценовская характеристика героя “Горя от ума” как фигуры меланхолической, ушедшей в свою иронию, трепещущей от негодования и полной мечтательных идеалов…»

С. Мстиславский. Одинокий (К дискуссии о «Горе уму»). — «Жизнь искусства», 1928. № 16.

 

«Всеми сценическими способами подчеркнуто одиночество Чацкого. Даже его внешний облик не напоминает ни одного из прежних исполнителей роли. Исполняющий в театре Мейерхольда Чацкого Гарин играет его совсем молодым юношей, небрежно и просто одетым. Внутренний облик Чацкого подчеркнут его музыкальностью, и ряд монологов, в звучании которых для нашей современности Мейерхольд сомневался, заменен музыкой Баха, Шуберта и Моцарта».

П. А. Марков. Очерки театральной жизни. К вопросу о сценическом прочтении классиков. — «Нов. мир». 1928. № 6.

 

«Это был Чацкий, лишенный внешне эффектных “геройских” черт, это был глубоко страдающий и чувствующий человек, внутренний мир которого был раскрыт с предельной чуткостью, остротой и новизной».

Б. Щукин. «Сов. искусство», 1937, 23 дек.

 

«Как сделаны центральные роли? Серьезного внимания заслуживает, пожалуй, лишь Чацкий талантливого Гарина. Задуман он спорно, но интересно… У Гарина Чацкому не дашь и его двадцати-двадцати двух лет. Это — серьезный, впечатлительный и музыкальный мальчик, углубленный в себя, чуть рассеянный и глубоко чувствующий, скорее грустный, чем насмешливый, и уж вовсе не острый и не красноречивый…

Огонь грибоедовских монологов не в средствах актера (и монологи эти совершенно затушеваны), но и в том уже его большая заслуга, что зритель слышит его негромкую задушевную речь…»

С. Хромов. «Горе уму» у Мейерхольда. — «Читатель и писатель», 1928, 24 марта.

 

«Вслед за… Хлестаковым совершенной неожиданностью для всех был напряженно лирический, одинокий мечтатель Чацкий…

Какой невиданный взлет молодого актера! И все это в кратчайшие сроки!

Думается мне, что тут дело было не только в редкостной одаренности Гарина-актера, но и в том, что какие-то черты его неповторимой индивидуальности были особенно близки Мейерхольду-режиссеру, обретшему в нем соратника, способного отчетливо выразить самые глубинные его, Мейерхольда, намерения…»

Л. Арнштам. Вечный поиск. — «Сов. экран», 1974, № 16.

 

«Чацкий — Гарин в “Горе уму” (1928) поворачивался к зрителям разными сторонами своей души, похожей то на восторженного юнца, почти мальчика, то на декабриста, проникнутого пылкими гражданскими чувствами, то на Лермонтова, скептического идеалиста, узнавшего тяжесть разочарований, бросающего врагам свой стих, “облитый горечью и желчью”».

Б. Зингерман. Классика и советская режиссура 20-х годов. — «Театр». 1980, № 8. С. 92.

 

«В 1-й редакции (спектакля “Горе уму”. — А. Х.) я видел одного из чудеснейших мейерхольдовских актеров — Эраста Гарина… Этот артист захватывал только ему присущим сочетанием яркого гротеска и мягкого лиризма, невероятной остротой рисунка, неповторимостью своей актерской индивидуальности».

Д. Журавлев. Жизнь, искусство, встречи. — М., ВТО, 1985. С. 71.

Апрель — май.

- Вместе с Х. Локшиной участвует в гастролях ГосТИМа в Свердловске.

43 «Свердловск, 3.V.28

Дорогая Татьянка! Я не ожидал, что Свердловск такая трущобина, город хуже Рязани. <…> Пока ничего не делаем: идет “Рычи, Китай” 5 раз, потом “Лес” 2 раза, а уж потом пойдет “Ревизор”. <…> Труппа настроена очень вяло. “Сами” же начинают учиться играть в винт».

Из письма сестре. — РГАЛИ, ф. 2979, оп. 1, ед. хр. 257.

Октябрь.

- Знаменитый японский актер Нагасито Сабору посещает спектакли ГосТИМа с участием Э. Гарина и дарит ему свой портрет с автографом: «Уважаемый г-н Гарин, увидев Вас впервые в спектакле “Д. Е.”, я был восхищен Вашей филигранной игрой. Предвкушаю удовольствие от сегодняшнего просмотра “Ревизора”».

- Под руководством японского актера Гарин изучает приемы актерской игры театра Кабуки.

- Во время репетиций в ГосТИМе спектаклей «Клоп» В. Маяковского и «Командарм-2» И. Сельвинского часто видится с Маяковским.

- Играет спектакли «Д. Е.» в новой сценической редакции.

«Публика, наполнившая зрительный зал, очень горячо принимала спектакль; в частности, большой успех имел Эр. Гарин, выступавший в ролях семи изобретателей, а затем (в сильно переработанном эпизоде “Вот что осталось от Франции”) — Поэта».

А. «Д. Е.». — «Правда», 1928, 14 ноября.

44 1929

Май.

- После генеральной репетиции спектакля «Командарм-2», в котором Гарин играл роль Оконного, из-за принципиальных разногласий с Мастером в трактовке роли Гарин подает заявление об уходе из театра.

«Режиссуре ГосТИМа Эраста Гарина Заявление.

Категорически отказываюсь от исполнения роли Оконного в пьесе “Командарм-2”. Если отказ мой не принимается, прошу считать меня свободным от обязанностей, выполняемых мной в ГОСТИМе. 7/V-29. Актер Ераст Гарин».

РГАЛИ, ф. 963, оп. 1, ед. хр. 159.

15 мая.

- Гарин пишет личное письмо Мейерхольду.

«Москва. 15 мая 1929 г.

Дорогой Всеволод Эмильевич! Мое состояние последнего времени не позволило мне проститься с Вами так, как я хотел бы. Очень прошу принять мою глубочайшую благодарность за время работы под Вашим руководством и пожелание всего доброго на будущее. Ераст Гарин».

РГАЛИ, ф. 998. оп. 1, ед. хр. 1340.

 

«Артист Гарин вышел из состава труппы театра имени Мейерхольда».

«Новый зритель», 1929, № 21. С. 3 обл.

 

«Ленинград, 27.X.29

<…> Сволочь из ГосТИМа написала статью в Рабисе, где я выявлен “рвачом”. Сам я ее не читал, завтра прочту, и если так, то принужден этому хамству ответить. Хамить разрешается только в белледристических (так у Э. Г. — А. Х.) органах, как, напр., “Литгазета”, а не профессиональных».

Из письма сестре Татьяне. — РГАЛИ, ф. 2979, оп. 1, ед. хр. 257.

 

«Что же касается моего ухода из театра в период “Командарма”, то это объясняется глупостью (моею), заносчивостью и отсутствием выдержки… Господи! Какие все мы были наивные идиоты. Если кто-нибудь подсмотрел бы в зеркало будущее!!!»

Из письма Э. Гарина к А. Гладкову, 50-е гг.

 

«Когда Э. П. Гарин в первый раз подал заявление об уходе из ГосТИМа (он, как и И. В. Ильинский, не раз уходил и возвращался), В. Э. сказал одной актрисе театра: “Гарин — и тот изменил!..” В этом было меньше обиды, чем недоумения. Перед этим Гарин, раньше щедро одаренный мейерхольдовским вниманием, похвалами, нежностью, триумфально сыгравший Павла Гулячкина, <…> Хлестакова, Чацкого, был им серьезно и незаслуженно обижен. Повод для ухода был, но Мейерхольд все же удивлялся, словно хотел еще сказать, что Гарин-то мог бы и потерпеть. Я уже приводил фразу из письма Гарина ко мне по поводу истории этого ухода. Продолжу цитату: “Я обиделся, наверно, захотелось попробовать самостоятельности. Когда мы все жили рядом с Мейерхольдом и смотрели, как он работает, начинало казаться, что это дело нехитрое: у него ведь так легко все получалось”. <…> Как мы видим, через тридцать с лишним лет Гарин склонен обвинять в невыдержанности одного себя…»

А. Гладков. Театр. — М., «Искусство», 1980. С. 258 – 259.

 

- Несмотря на увольнение из ГосТИМа, продолжает играть (в очередь с С. Мартинсоном) роль Хлестакова.

«Ленинград, 25.Х. 29

<…> Об Иване Александр[овиче] в новом виде получил компетентные сужденья Шостаковича и худ[ожника] Дмитриева в мою пользу на все 100 %».

Из письма сестре Татьяне. — РГАЛИ, ф. 2979, оп. 1, ед. хр. 257.

 

- По предложению А. Пиотровского обдумывает идею создания в кино комической маски.

45 4 – 6 ноября.

- Ведет переговоры с Э. Багрицким и В. Маяковским о написании ими пьес, предназначенных для своей режиссерской работы, и получает принципиальное согласие обоих поэтов.

- Вступает в труппу драмтеатра Ленинградского Госнардома, участвует в репетициях пьесы А. Завалишина «Партбилет» (режиссер В. Люце). Премьера спектакля была отменена. Уходит из драмтеатра Госнардома.

«Ввиду коренных принципиальных разногласий с политикой художественного руководителя драмтеатра Госнардома Н. Лойтера из труппы драмтеатра вышли артисты Э. Гарин и Ю. Лавров и режиссер Локшина».

«Жизнь искусства», 1929, № 52.

 

- Работает в качестве режиссера в Театре пионера детского ДК Ленинграда.

1930

- На сцене ленинградского передвижного театра «Станок» ставит пьесу А. Жарова и М. Поликарпова «Первый кандидат».

Апрель.

- Премьера спектакля «Первый кандидат».

«Новая премьера театра “Станок” принадлежит к числу заметных явлений “клубно-передвижного” сезона…

В этой постановке “Станок”, давно стремящийся стать передвижным театром сатиры, воочию доказывает, что он способен добиться успехов на избранном пути. <…>

Режиссеру Э. Гарину удалось свежо и интересно <…> разработать постановочную часть спектакля. <…> В целом спектакль “Первый кандидат” <…> несомненная удача “Станка” на пути к созданию “малого” передвижного сатирического спектакля».

Б. А. «Первый кандидат». — «Красная газ.», 1930, 17 апр.

 

«Перед нами — две постановки “Первого кандидата”: в Ленинградском театре “Станок” и Московском театре сатиры. <…> В скромном передвижном “Станке” — принцип основательной перестройки и переделки пьесы согласно общественным понятиям этого театра. В богатой, стационарной московской Сатире — принцип “актер не выдаст, публика не съест”…

Если <…> “Станок” заостряет спектакль сатирически, выделяет в нем противомещанские моменты и работой способного молодого режиссера, бывшего мейерхольдовца Гарина добивается известного стилистического единства и своеобразия, <…> то в Сатире, при отсутствии всякого желания общественно заострить пьесу, режиссер Дикий ограничивается работой с актерами и мало интересуется, по-видимому, конечным воздействием спектакля на сознание аудитории. <…>

Думается, что наш маленький “Станок” <…> взял более верный тон в специфической трактовке “Первого кандидата” и создал — разумеется, с поправкой на свои “передвижные” масштабы — более значительный спектакль, чем Московский театр сатиры».

Н. Верховский. «Первый кандидат». — «Красная газ.», веч. вып., 1930, 17 апр.

 

«Бывший мейерхольдовец Гарин выступает на этот раз как режиссер. У него есть вкус и выдумка. Он отлично использует несложные декорации, проводит остроумную игру с вещами, создает ряд занимательных гротесковых сцен. Отдельные части спектакля, по сравнению с постановкой в Московском театре сатиры, оказываются значительно более эффектными. Но попытка социально заострить спектакль совершенно не удается».

Лотарь. Ленинградский театр «Станок». — «Веч. Москва», 1930, 1 авг.

 

«Ленинградский театр “Станок” в прошлом — живая газета. Бывшие “газетчики” основательно проредактировали пьесу А. Жарова и М. Поликарпова. Театр попытался подчеркнуть сатирические моменты “Первого кандидата”. <…> Постановщик-дебютант Э. Гарин — изобретательный и интересный режиссер — успешно применил в передвижном спектакле богатую выучку мейерхольдовской школы… “Станок” подтвердил, что у него есть возможность стать легкой кавалерией искусства — рабочим театром сатиры. Судя по спектаклю и по сравнению с другими подобными ему театрами он — первый кандидат».

Ю. Линев. «Первый кандидат» в ленинградском театре «Станок». — «Лит. газ.», 1930, 10 авг.

 

46 16 мая.

- Ленинградский театр сатиры. Премьера спектакля «Уважаемый товарищ», пьеса М. Зощенко, постановка Э. Гарина. В главных ролях Л. Утесов, С. Каюков, Н. Филипповская.

«Мы не можем с точностью указать, в чем именно выразилась на этот раз работа режиссера Э. Гарина, который как будто только и сделал, что детализовал алкогольную физиологию, разрешив ее в нарочито замедленных сценах “кутежа” Барбарисова. <…> Гипнотическое имя Зощенки не спасло Театра сатиры от очередной неудачи…»

Н. Верховский. «Уважаемый товарищ». — «Красная газ.», 1930, 24 мая.

 

«Работа театра не сгладила, а подчеркнула слабые места пьесы. <…>

Испытанные приемы арлекинады способны забавлять публику, но они не в силах служить средством для характеристики советского мещанина. <…> К тому же они не считаются с общим режиссерским замыслом, а выступают как самодовлеющие актерские приемы, выдвигающие исполнителя на первый план за счет цельной композиции спектакля.

Последнюю пытались построить режиссеры Э. П. Гарин и Х. А. Локшина с помощью художника-конструктора А. Ф. Босулаева, но этим талантливым молодым силам, пришедшим из театров, работающих совершенно иными методами (Театр Мейерхольда, Пролеткульт), не удалось перебороть отсталую сценическую культуру, сковывающую Театр сатиры. В сцене в пивной режиссурой намечена интересная разверстка мизансцены на вращающейся площадке, дан набросок динамичной сцены драки, но эти отдельные штрихи не спасают спектакль в целом».

А. Гвоздев. «Уважаемый товарищ» в Гостеатре сатиры. — «Рабочий и театр», 1930, № 30.

 

- Вместе с С. Дрейденом задумывает спектакль «Маяковский издевается» по сатирическим произведениям поэта.

- Москва. Получает приглашение работать на радио.

 

47 4 октября.

- Возвращается в труппу ГосТИМа.

«Однажды, идя по улице, я издали увидел Мейерхольда. Он тоже заметил меня. Движемся в потоке пешеходов друг другу навстречу. Немного волнуюсь. Поздоровались.

Заботливо снимая с моего пальто несуществующую пушинку, Всеволод Эмильевич как ни в чем не бывало, с легкостью, снимавшей все прежние сложности в наших отношениях, сказал:

— Работать надо, играть пора.

Сказал просто, деловито; сказал это и как режиссер и директор театра, и как старый, добрый учитель. Я вернулся в ГосТИМ».

Э. Гарин, Указ. соч. — С. 218.

 

- Репетирует роль моряка Ивана Ведерникова (Жана Вальжана) в пьесе Вс. Вишневского «Последний решительный» в ГосТИМе.

17 октября.

- Премьера документальной радиокомпозиции «Путешествие по Японии» (автор Г. Гаузнер, режиссер Н. Волконский) — роль Путешественника.

«Передача Гарина не натуралистична. Но он и не выбрал манеру старого литературного рассказчика типа Закушняка. Он не пошел за отдающими стариной классическими вещами Яхонтова. Манеру Гарина можно вести разве от чтения новейших поэтов (конструктивисты, особенно Сельвинский). Сохраняя поэтическую напевность, он увязывает ее с содержанием фразы — и получается легкая, музыкальная речь, почти стихи, почти песня. Иногда плавность сменяется иронией, размеренность — восклицаниями. Когда читаются цифры доходов и безработицы, манера Гарина впечатляет не меньше. Он работает, конечно, отнюдь не в одном лирическом плане».

Вл. Солев. Вокруг радиопьесы «Япония». — «Кино», 1930, 27 ноября.

 

«Состоялся общественный просмотр (прослушивание) одной из последних композиций Радиоцентра, радиоочерка “Путешествие по Японии”. <…> Для прослушивания радиоочерка в Радиоцентр собрались представители Союзкино, Театра им. Вс. Мейерхольда и др.

По окончании слушания собравшиеся отмечали, что им до сих пор не приходилось еще с таким вниманием и интересом слушать столь длинную передачу (слушание происходило в затемненной комнате на громкоговоритель в течение полутора часов). Особенно отмечалась подача текста артистом Театра им. Мейерхольда Э. Гариным.

Письма слушателей с мест, оглашенные на просмотре, говорят о необходимости создания подобных радиоочерков также и о других странах Востока и Запада».

«Веч. Москва», 1930, 20 дек.

 

48 «Чтение Гарина действительно может назваться из ряда вон выходящим».

Б. Л-ин. Путешествие в Японию. — «Говорит Москва», 1930, № 30.

 

- Играет в новой редакции спектакля «Д. Е.», переименованного в «Д. С. Е.» («Даешь социалистическую Европу»).

«Спектакль “Д. С. Е.” сделан из полуфантастической пьесы “Д. Е.”, во многом потерявшей свою остроту. <…> Актеры показали выдающиеся достижения школы Мейерхольда. Особенно хороши трансформации, исполняемые Гариным, Мартинсоном и Зайчиковым».

Бригада газеты «Рабочий и искусство»: Як. Варшавский, Н. Шумов, Н. Гофмеклер и др. «Д. С. Е.» — театр им. Мейерхольда. — «Рабочий и искусство», 1930, 2 дек.

 

- Участвует в репетициях композиции «1905 г.» по произведениям Б. Пастернака («Морской мятеж»). Незадолго до выхода передачи в эфир отказывается от участия в передаче.

- Собирается выступить на радио с чтением очерков Вс. Иванова, В. Шкловского, очерка-шаржа «Пуанкаре» по сценарию Г. Гаузнера, работает над композициями о столицах союзных республик — для радио и для эстрады.

1931

7 февраля.

- Премьера спектакля «Последний решительный».

«Игра исполнителей поражает своей слаженностью, и, конечно, в первых рядах выделяются п. З. Райх, И. Ильинский и Э. Гарин…»

С. Орловский. Анкета «Вечерней Москвы». В спорах о «Последнем решительном». — «Веч. Москва», 1931, 17 февраля.

 

«В красную строку следует вынести исполнителей ролей Жана Вальжана и Анатоля Эдуарда артистов Гарина и Игоря Ильинского».

Рабочая редколлегия газеты «Советское искусство». О «Последнем решительном».

 

«“Последний решительный” знаменует собой большое продвижение ТИМа по линии актерской техники и роста исполнительского мастерства. Технически очень хорошо ведут комедийную пару Ильинский и Гарин, с большой мягкостью и с… осторожной долей шаржа».

В. Голубев. «Последний решительный». — «Рабочий и театр», 1931, № 10.

 

«Помню, как мы с Игорем Ильинским играли в пьесе В. Вишневского “Последний решительный” подвыпивших матросов. Сцена отрепетирована и заучена, и ничего нового вроде быть не может. Но вот я вижу боковым зрением, что мой партнер опрокинул бутылку и содержимое ее выливается на стул. Мгновенно соображаю. Подхожу к стулу, сажусь на него и вскакиваю с воплем. С “клешей”, естественно, стекает вода.

Публика в восторге. В зале — гомерический хохот, а я доволен собой.

Но вот кончается спектакль, и режиссер наш — Мейерхольд — делает мне суровый разнос за то, что моя “недопустимая импровизация” сорвала сцену партнерам.

Импровизировать на сцене я, конечно, не бросил. Ведь актер — вечный студент. Но случай этот мне запомнился…»

Эраст Гарин импровизирует. — «Моск. комсомолец», 1970, 2 сент.

26 июня.

- Впервые играет роль Хеллея в спектакле ГосТИМа «Рычи, Китай».

7 июля.

- Посещает Тракторострой во время гастролей ГосТИМа на Украине.

49 - Участвует в концертах с чтением произведений В. Маяковского.

- Работает над поэмой А. С. Пушкина «Медный всадник» — готовит ее для чтения в концертах.

- В соавторстве с Н. Д. Поташинским (Оттеном) работает над радиокомпозицией «Дирижабль».

1932

- Продолжает играть в спектаклях ГосТИМа во время гастролей театра в Ленинграде.

- Репетирует роль Подсекальникова в пьесе Н. Эрдмана «Самоубийца».

- С режиссером и художником М. М. Цехановским задумывает сценарий фильма по «Женитьбе» Н. В. Гоголя.

Лето.

- Мариуполь. Начинает сниматься в роли Васюты Барашкина в фильме «Путешествие в СССР», сценарий Н. Погодина, режиссеры Г. Козинцев и Л. Трауберг (картина не была завершена).

«Несмотря на название, “Путешествие в СССР” было сценарием не туристическим. Это было как бы психологическое путешествие российских мужицких характеров из дебрей крепостничества, через почти первобытную артель к вершинам советского, коллективного существования.

Написан сценарий был в эксцентрической, неожиданной манере. Николай Федорович Погодин придумывал парадоксальные 50 сцены, дававшие богатейший материал и актерам, и режиссерам.

<…>Роль, которую исполнял я, очень заинтересовала меня: молодой парень носил в себе явные пережитки прошлого. <…> Работа над картиной шла интересно. Репетиции обогатили актеров новыми выразительными чертами. Козинцев внушил нам, театральным актерам, обостренное внимание к кинокамере; говорил о деликатности игры на среднем игровом плане, о тонкости исполнения на укрупнениях и свободе, а подчас и резкости игры на общем плане. <…>

Я пристально всматривался в весь процесс рождения кинокартины. Прежде всего поражала неразрывная связь с жизнью: декорацией на время становилась сама действительность, и в ней должен протекать вымысел, порой неожиданный, необычный. Степень допустимого преувеличения, “игры” необыкновенно обостряла чувство такта у актера, вынужденного играть на глазах у случайного зрителя киносъемок (всегда падкого на броские выходки и трюки), но обязанного помнить о результате на экране и ясно представлять свое место в картине, в ее течении. К работе в кино я подошел в высшей степени строго и требовательно. Я был придирчив не только к предлагаемому мне драматургическому материалу, но и к самому себе.

Первые просмотры материала нас очень окрылили».

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 250, 251.

 

52 - Во время экспедиции репетирует с М. М. Тархановым рассказ А. П. Чехова «Хирургия» для исполнения в концертах.

- Получает предложение Театра Корша принять участие в спектакле по случаю юбилея Октября.

«Я вообще не думаю, чтобы я подошел к роли этакого застольного, для свадебных торжеств, славопевца. Между нами говоря, я еще не знаю театра, который бы к юбилею отнесся серьезно».

Из письма Э. П. Гарина Е. А. Тяпкиной. Мариуполь, 27 июля 1932 г.

 

«Мих. Мих.! Так как я голоден и очень плохо себя чувствую, а взаймы никто не дает, то я сегодня воздержусь от присутствия на репетиции. Не поминайте лихом. Я ведь вам должен пятерку.

21.IX.32. Эр. Гарин».

Записка, посланная ведущим актером ТИМа Эрастом Гариным режиссеру-лаборанту М. М. Кореневу.

10 октября.

- Премьера на радио монодрамы «15 раундов» по роману А. Декуэна (Гарин — автор композиции, режиссер, исполнитель роли Баттлинга).

- В журнале «Говорит СССР», 1932, № 6 выходит статья Э. Гарина о работе на радио «Режиссер о своей постановке», где он, в частности, пишет:

«Во всех искусствах больше всего интересен человек. Даже в цирке, где показывают лошадей, интересен дрессировщик.

Композиция “15 раундов” построена на одном человеке — боксере Баттлинге. <…>

Через “15 раундов” последнего матча проникаем мы в думы и ощущения Баттлинга.

Тут, как за мгновенье до казни, проходит его жизнь. <…>

Глазами Баттлинга мы видим окружающий его мир, живем его ощущениями, даже голос его менеджера мы слышим в той интонации, в которой, как нам кажется, он слышится Баттлингу. Отсюда Жоржа (менеджера) читает тот же актер.

<…>Из области радиотехники следует отметить, что в этой композиции впервые пущен в работу “ревербератор” — аппарат, позволяющий раздваивать звук.

<…>Любопытно отметить, что когда мы искали сцены “Баттлинг нокаутирован”, то пришли к такому приему: 10 человек, изображающих зрителей ринга, поют каждый свою мелодию. Эта звуковая какофония через ревербератор создает впечатление головокружения, ибо звуки орущей толпы входят в сознание Баттлинга как бы с некоторым торможением.

В монодраматическом плане построена вся музыкальная часть звуко-спектакля. Трагическую обреченность хотели мы создать “фантазией” Моцарта и вначале, когда Жорж, развлекая Баттлинга, читает ему Эдгара По, и повторяя эту фантазию в конце оркестром. Ее аккорды пронизывают всю музыку (специально написанную композитором С. И. Потоцким), звучащую на ринге».

«Говорит СССР», 1932, № 6.

 

«Голос Гарина звучит уверенно. <…> Он надеется. Больше того, он уверен — ученик большого мастера Мейерхольда, он знает свое дело. <…> Голос Гарина “пляшет” вокруг меня. <…> 53 Голос Гарина баюкает меня. <…> Этот Гарин сошел с ума. Он наносит мне удар за ударом. <…> Голос Гарина добивает меня. Это дьявол-человек не может с такой силой воздействовать после пятидесяти минут боя…»

И. Волконский. Из дневника радиослушателя. — «Говорит СССР», 1932, № 35 – 36.

 

«Работа Э. Гарина как постановщика и исполнителя монодрамы “15 раундов” настолько своеобразна и ярка, что вопросы трактовки вещи становятся основными. <…> Талантливый актер, он создал образ захватывающего драматизма, образ, который держит слушателя с начала и до конца композиции…»

М. Перельман. Гарин прав. — «Говорит СССР», 1932, № 35 – 36.

 

«Гарин создает свою школу, свой художественный метод. Не разбрасываясь, он направляет свои поиски в одном направлении.

Отличительной чертой его творческой линии <…> является построение композиции на едином актерском образе».

В. Емельянченко. На скрещении путей… — «Говорит СССР», 1933, № 3.

 

«Спектакль держится на мастерстве актера, голос которого в течение 55 минут ведет слушателя сквозь перипетии 15 раундов. Труднейшая задача эта разрешается Эрастом Гариным с подлинным блеском и виртуозным мастерством».

С. Дрейден. 15 раундов Эраста Гарина. — «Рабочий и театр», 1933, № 30 – 31.

 

- Ставит «Поэму о топоре» Н. Погодина в Первом Рабочем театре Ленинградского Пролеткульта.

«Не случайно, что, несмотря на кажущуюся запоздалость, Театр Пролеткульта ставит эту пьесу руками Гарина. Молодость сказывается не в том, что у человека красивые щеки. Молодость сказывается в том, что молодые щеки обветривает его век, его эпоха, его день. Конкретный день».

Н. Погодин. Сто двадцать тракторов и Шекспир. — «Рабочий и театр», 1932, № 1.

21 декабря.

- Премьера спектакля «Поэма о топоре» в Первом Рабочем театре Ленинградского Пролеткульта.

- Снимается в роли адъютанта Каблукова в кинофильме «Поручик Ниже» (сценарий Ю. Тынянова, постановка А. Файнциммера, «Белгоскино»).

«Этот начальный период моей кинобиографии был для меня необыкновенно знаменателен. Моя занятость была так интенсивна, что первое время я не мог до конца додумать все впечатления, которые получал за каждые сутки. Одновременно я снимался в двух картинах… оканчивал постановку пьесы Погодина “Поэма о топоре” в Первом Рабочем театре Ленинградского Пролеткульта и по-прежнему играл в спектаклях Театра имени Мейерхольда, который гастролировал в это время в Ленинграде».

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 255.

 

- Выступает на радио с постановочным чтением очерков В. Маяковского «Мое открытие Америки», первая редакция.

1933

Лето.

- Участвует в гастрольной поездке ГосТИМа по Украине, во время которой играет в спектаклях «Ревизор» и «Последний решительный». Получает предложение от режиссеров Г. Козинцева и Л. Трауберга сыграть заглавную роль большевика Максима в фильме «Большевик».

4 июля.

- Пишет письмо Г. Козинцеву, в котором дает согласие сниматься в фильме «Большевик».

- Продолжает совместно с М. Цехановским обдумывать замысел фильма по «Женитьбе» Н. В. Гоголя.

Пишет письмо М. Цехановскому:

«20 сентября, Москва

Дорогой Михаил Михайлович!

Ваше письмо очень меня взволновало. Обычный в наших условиях карантинный период от замысла к осуществлению, как видно, не будет тягомотным и выматывающим. “Женитьба” у меня попала на такую зарубку, что стала единственным желанием. Вначале ведь я очень скептически отнесся к Вашему проекту, но после нашего разговора в Мариуполе — дошло, как говорится, на 100 процентов. По приезде в Москву внимательно проштудировал “Женитьбу” и как-то ясно представляю себе манеру, в которой она должна быть сыграна. Ваши соображения “без романтики” и я ощущал при читке как густопсовую физиологичность. Мое беспокойство:

Вы пишете, что (это должно быть) очень смешно. Ведь это ежели смотреть с высот человеческих, приблизительно так, как смотрим на старомодный паровоз Китона, а ежели мы на этом паровозе и сами ездим до сих пор, то ведь станет и жутковато. Здесь та, по-моему, главная сложность, какую нужно решить. Манера, в которой орудует Мейерхольд, — механичного сдвига в фантасмагоричность, — здесь вовсе не идет. Предлоги для игры совершенно замечательные. Я немного нахален в новом для себя деле. Мне кажется, что целый ряд утверждений киноспецов несправедлив. Ну почему кино, например, не знает мизансцен, а если знает, то примитивные? Правда, целый ряд вещей я еще представляю театрально, но Подколесина уже ощущаю на экране. Агафья Тихоновна — это замечательная роль. По моему соображению, она где-то соприкасается с Филлис Хевер в “Чикаго” — эта актриса необычайно физиологична, но в то же время не противна.

Мне тут попалась книга Ермакова о творчестве Гоголя — там есть интересные соображения, правда, ежели увлечься очень, то можно впасть в некую гинекологичность…

Совершенно ясно, что нам следовало бы увидеться, а приехать в ближайшее время мне нельзя из-за “Горя от ума”. Как только я соображусь с днями отдыха, то приеду в Ленинград…

54 Позвольте считать дело затеянным, если Вам не претят мои актерские и режиссерские манеры.

Желаю Вам всего доброго

и ни пуха ни пера.

Эраст Гарин».

6 октября.

- Получает от В. Э. Мейерхольда предложение играть Расплюева в спектакле «Свадьба Кречинского» и дает согласие с условием, что в 1-ю очередь будет играть В. Зайчиков, репетировавший эту роль. Роль Расплюева Гариным сыграна не была.

8 ноября.

- Обсуждает с Д. Шостаковичем замысел фильма по «Женитьбе» Н. В. Гоголя.

- Продолжает играть в спектаклях ГосТИМа.

«Михаил Михайлович!

Вчера в 7 ч. 25 минут на улице имени Алексея Максимовича Горького мною отморожено ухо с правой стороны ныне Уже превратившееся в сверхбаллон. Поэтому, получив все что Вы прислали, я прочту, а на репетицию не приду, ибо даже и спектакль играть трудно, как бы вообще не остаться без уха.

Эр. Гарин

3/XII.33 г.».

Надпись на обороте:

«Эраст Павлович!

Всеволод Эмильевич настаивает.

М. Коренев».

Записка, адресованная режиссеру-лаборанту ГосТИМа М. М. Кореневу.

1934

16 января.

- Премьера на радио: Ч. Линдберг, «Самолет и я» (постановочное чтение).

5 февраля.

- Премьера на радио: «Путешествие нашей молодежи по городам мира — Москва» (авторы обозрения Емельянченко, Милославский, режиссер Югов), роль — От автора.

Январь — февраль.

- Общественные просмотры фильма «Поручик Киже».

«В лице Э. Гарина мы имеем нового киноактера крупнейшего значения.

Эксцентрическая манера Э. Гарина идет от Бастера Китона претворяясь в своеобразную и оригинальную “гаринскую” систему. Ритмичность, исключительная четкость работы и сделанность образа плюс подлинное чувство костюма делают Э. Гарина основной удачей фильма…»

Н. Оттен. «Поручик Киже». — «Кино-газета», 1934, 10 янв.

 

«Из артистов особого выделения заслужил Э. Гарин тонко с большим комизмом и подкупающей правдоподобностью создавший образ дворцового адъютанта — фата, жуира и льстеца».

Т. Рокотов. В рамках анекдота. — «Веч. Москва», 1934, 2 марта.

7 марта.

- Фильм «Поручик Киже» выходит на широкий экран.

55 «“Поручик Киже” — первая картина, в которой мне удалось “прорваться” к кинозрителю».

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 254.

 

«Впервые историческая, “костюмная” лента предъявила актерам столь необычайное требование острой, комедийной формы работы. Наиболее близко к разрешению задачи подошел Эраст Гарин — выразительно и четко работающий Адъютант…»

М. Блейман, И. Трауберг. «Поручик Киже». — «Ленингр. правда», 1934, 9 марта.

 

«Я не принадлежу к числу тех театральных патриотов, которые работу в кино рассматривают как потерю времени, как халтуру, более или менее терпимую из-за ее материальной выгодности.

Для меня кино — огромное и любимое искусство. И хотя мне до сих пор в нем не очень везло (из трех моих актерских работ только одна дошла до экрана), я продолжаю относиться к нему с энтузиазмом новичка. <…>

Для меня роль адъютанта Каблукова, хотя она и не способствовала выявлению новых, прежде скрытых актерских качеств, была чрезвычайно интересной и, на мой взгляд, полезной. В нахождении внешней формы этого образа мне помог блестящий рисунок русского художника начала XIX в. Орловского “Кавалергард”. Отталкиваясь от этого рисунка, я создал <…> шаржированную фигуру дворцового петиметра, подлинного персонажа исторического анекдота… Мне кажется, эта фигура оказалась вполне в манере тыняновского повествования.

Роль адъютанта в “Поручике Киже” является продолжением той “гаерской” линии моих актерских работ, которая в моем творчестве развертывается <…> по потухающей кривой. Но все же не поручусь, что это последняя вспышка».

Э. Гарин. Красота и стилизация к творческим итогам года. — «Сов. искусство». М., 1934, 5 ноября.

 

«С удивительной убежденностью он играет своего марионеточного персонажа. И убеждает зрителя в его достоверности, правдивости и реальности. Гарин принял все условные черты образа, предложенные Тыняновым, но он обогатил его исторической и психологической достоверностью. Он сделал почти невозможное даже для очень хорошего актера — он оживил марионетку».

М. Юрьев. Эраст Гарин. — «Сов. экран», 1960, № 23.

 

- Утвержден на главную роль в фильме Г. Козинцева и Л. Трауберга «Большевик» (на экраны фильм вышел под названием «Юность Максима». Главную роль в нем играл Б. Чирков).

«Начались съемки. В репетициях подготовили основные сцены. Мне была поручена роль Максима. Но после месячной 56 работы съемки были прекращены из-за переделки сценария. Когда картину начали вторично, сниматься я уже не мог, потому что дал согласие В. Э. Мейерхольду на участие в гастрольной поездке театра по Сибири».

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 253.

 

«Это такое <…> вышло, даже представить себе трудно. Хоть проси Комиссию запретить сценарий обратно. <…> Для нас разговор будет не только о замене Максима, но и о полной переделке образов, так как Максим и Дема сочинены явно для Вас и Чиркова…»

Г. М. Козинцев — Э. П. Гарину. Ленинград, 17 февраля 1934 г.

 

«Дорогой Эраст Павлович! <…> Вы нам наделали великую мороку, пришлось не только изменить Максима, но и вообще перетасовывать все роли. Вы можете понять, насколько все переменилось, по тому, что Степан играет Дему. <…> До сих пор не могу отделаться от неприятного чувства, что Вы все же могли бы что-нибудь исполнить с поездкой, чтобы ее не было, и сыграть бессмертный образ…»

Г. М. Козинцев — Э. П. Гарину. Ленинград, 19 марта 1934 г.

 

«Работу над двумя первыми картинами — “Путешествие в СССР” и “Большевик” — будем считать эскизами, пробой пера, этюдами, записной книжкой актера. Но и в эскизах наметились два направления моих актерских стремлений. Если в роли Максима я искал простоты, реалистичности поведения, то в роли Васюты Барашкина в “Путешествии в СССР” меня интересовали концентрация особых свойств характера, их преувеличение, иногда доведение этих свойств до абсурда, но всегда под лозунгом своего, личного лирического развития образа, того, что можно охарактеризовать термином “сатиричность лирическая”.

Вот эти два основных направления, выработанные в первых кинематографических эскизах, и будут определять мою дальнейшую деятельность в кино».

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 253 – 255.

18 февраля.

- Премьера на радио: «Цусима» (по роману А. С. Новикова-Прибоя) — автор композиции, режиссер, исполнитель.

«Я думал так: если слушатель не видит этих шести-семи человек (которые ведут сцену. — А. Х.), то зачем его фантазию загружать совершенно лишней работой — составлением в своем воображении вида и биографии этих людей? Я решил читать один. Так было в “Японии” — там я один путешествовал и свои наблюдения, переживания делил со слушателем. Затем “15 раундов”. Там один боксер (Баттлинг) через себя, через свои ощущения, своими глазами показывал и себя, и то, что он видел.

Теперь “Цусима” — здесь задача огромной сложности. Это событие — трагический финал целой эпохи. <…>

Как решить эту задачу в постановке, ставя себе всегда одну формулу: минимум средств, максимум выразительности?

Я пришел к такому выводу: “Цусима” в радиопостановке — это произведение участника цусимского боя. Он ведет главную роль и действующего, и повествователя…

Но этим не достигается полное раскрытие вещи, ибо явление литературное и явление, звучащее в радио, — не одно и то же. Они орудуют различными средствами, так как имеют дело с различным материалом. Отсюда возникает прием звукового кадра. Чтобы вызвать у слушателя ряд ассоциаций, итог которых создает сцену, мы пользуемся рядом средств жанрового характера.

Одна из важнейших частей композиции — музыка. Она усложняет, дополняет сцены, определяет ритм, характер их…»

Э. Гарин. Как я работал над «Цусимой». — «Радиогазета», 1934, 24 февр.

 

«Рассказ ведет один чтец. Но это не обычный рассказ, а действенный “спектакль одного актера”, который с помощью музыки, хора и оркестра — выразительной, разнообразно окрашенной речью воссоздает живые образы беспощадного разгрома. “Цусима” Гарина — принципиально значительный эксперимент, движущий вперед советское радиоискусство, будоражащий и подымающий интерес к радио…»

С. Дрейден. — «Веч. красная газ.», 1934, 4 марта.

 

«“Цусима” А. Новикова-Прибоя <…> является переломной вехой развития литературно-художественного радиовещания, <…> настоящим произведением радиоискусства, оригинальным и захватывающе-выразительным, сложным по внутреннему построению, по поэтической композиции и вместе с тем предельно ясным и простым по эффекту восприятия. <…> У слушателя “Цусимы” ни разу не появляется досада на недостаточность выразительности звуковых образов. <…> Ни разу не появляется потребность в дополнительном зрительном образе. Слушатель “Цусимы” нуждается в зрительном образе не больше, чем зритель немого кино в цвете и звуке. Фактурная ограниченность 57 радио понята Э. Гариным не как его слабость, а как сила и выразительность. Именно поэтому “Цусима” может называться подлинным произведением радиоискусства. <…>

В отношении актерского исполнения работа Гарина стоит на обычном для него высоком уровне. В своей постоянной, в первые минуты кажущейся всегда несколько странной и однообразной интонационной манере в передаче текста “Цусимы” он достигает большой гибкости — от патетики до иронии, от лиризма до наивного равнодушия — все это в несколько заостренной, может быть, немного пародийной окраске…

Радио- “Цусима” построена совсем по иным поэтическим принципам, чем “Цусима” литературная, но совершенно ясно, однако, что без литературной “Цусимы” не было бы и радио- “Цусимы”, как без театрального актера и режиссера Гарина не было бы Гарина как радиорежиссера и актера…»

А. Гладков. — «Сов. искусство», 1934, 5 марта.

 

«Большое значение имеет ритмическая архитектоника отдельных сцен, когда ритм текста, чередование коротких отрывистых фраз, охватывающих отдельные детали по типу убыстренного монтажа в кино, создает впечатление стремительного действия и охватывает в коротком промежутке времени все событие в целом. <…> Такое построение произведения (своеобразная попытка создания точно очерченного звукового кадра), мне думается, открывает большие выразительные возможности. <…>

В искусстве чтения (говоря грубо) всегда намечались два направления. Искусство, приближенное к обыденной разговорной речи, искусство, ставящее себе целью похожесть на жизнь, лишенное крупных обобщений, широких и резких мазков. Это искусство речи берет свои истоки в салонном разговоре, в камерном литературном чтении и т. д. При таком положении радиослушатель должен быть уподоблен Подколесину, смотрящему в замочную скважину или (с поправкой на радиотехнику) ухо свое приложившему к замочной скважине. Но есть и другое искусство речи, питающееся традициями народного сказительства, современной ораторской речи, чтения самих поэтов (вспомним, как читал Маяковский, как читает Вишневский, Сельвинский и др.), искусство, берегущее ритм, а тем самым и содержание, искусство, не боящееся крупных обобщений, не боящееся окраски кусков своим отношением.

Постановкой “Цусимы” я хотел поднять вопрос о том, как должны звучать по радио литературные произведения. Должны ли они звучать неокрашенные и непретворенные воображением художника, их читающего, или они должны рассматриваться как материал, на котором художник строит сложное здание из своих ассоциаций, своих красок, своего толкования материала, над которым он работает. Я являюсь сторонником второго…»

Э. Гарин. Замечания режиссера о постановке «Цусимы». — «Говорит СССР», 1934; Ответы слушателям «Цусимы». — «Радиогазета», 1934, 12 мая.

 

«Что касается “Цусимы”, то я вынес самое лучшее впечатление от работы Э. Гарина над моим произведением.

Это относится как к монтажу текста, так и к самому исполнению.

Писатель бывает очень ревнив, когда видит свое литературное детище в чужих руках. Я же не могу предъявить ни одного упрека или возражения против того, что было сделано тов. Гариным из “Цусимы”.

Я не могу согласиться с упреками некоторых слушателей в том, что исполнение Гариным “Цусимы” формалистично, однообразно, с какими-то выкрутасами.

По-моему, сила гаринского исполнения именно в большой простоте и безыскусственности.

Я слушал “Цусиму” у своего приемника и был буквально потрясен…»

А. С. Новиков-Прибой. — «Радиогазета», 1934, 1 сент.

 

- В Московском областном театре новой драмы ставит спектакль «Братья Кастильони» по пьесе А. Колантуони в переводе и обработке Л. и А. Файко.

«Подчеркивая увлекательность интриги, постановщик вместе с тем смеется над персонажами. <…> Он то вводит приемы фарса, то пародирует мелодраму. Отсюда — острота сценического рисунка, резкие переломы в ритмическом и пластическом развертывании спектакля.

Насколько можно судить по этой постановке, Гарин является одним из режиссеров школы Вс. Мейерхольда, мастерство которых наиболее органически впитало в себя принципы и приемы этой школы. Мизансцены, построенные Гариным, не только зрительно эффектны, но также оправданы ходом действия и характеристиками персонажей и их взаимоотношений. Многочисленные и остроумные трюки логически вытекают из положений, несмотря на то, что они подчас неожиданны.

Великолепен, например, эпизод, в котором трое братьев дерутся, катаясь по крышке рояля; на шум выбежала дочь одного из них — отец сразу же очутился на стуле у рояля и как ни в чем не бывало заиграл упражнения Ганона. <…>

Большая работа проведена режиссером с актерами. Правда, в игре некоторых из них ясно виден режиссерский показ: движения, ракурсы, свойственные Гарину-актеру. Здесь сказывается трудность овладения новой для этих актеров манерой игры, да и, конечно, совсем не легко преодолеть влияние такой яркой актерской индивидуальности, как Эраст Гарин».

А. Февральский. «Братья Кастильони». — «Сов. искусство», М., 1934, 17 марта.

4 апреля.

- Премьера на радио: «Зеркало, яшма и меч» (автор документальной радиокомпозиции Вл. Брауде) — режиссер и исполнитель композиции.

- Задумывает исполнение и постановку на радио «Слова о полку Игореве».

- Репетирует радиопостановку «Путешествие на край ночи» по роману Л. Селина.

58 - Задумывает радиопостановки по произведениям Ю. Олеши, «Капитальному ремонту» Л. Соболева, «Приключениям барона Мюнхгаузена» Э. Распе, «Приключениям Шерлока Холмса» А. Конан-Дойля.

«Большое место в моей работе занимало и занимает радио. Работа на радио для меня увлекательна прежде всего тем, что она дает мне возможность, так сказать, изживать свои литературные увлечения. Я прочел потрясающую эпопею Новикова-Прибоя “Цусима” и поставил ее на радио. Прочел замечательный роман Луи Селина “Путешествие на край ночи” и сейчас также делаю на материале этой книги радиоспектакль. Перечел “Слово о полку Игореве”, прочел “Историю Ижорского завода” и разрабатываю план их радиоинсценировки. <…> Как и кино, радио для меня отнюдь не является той горе-стратегической “заранее приготовленной позицией”, куда и отступаю в паузах от работы в театре, но вполне самостоятельной, ценной, привычной и любимой областью работы.

В каждом своем радиоспектакле я ставлю себе определенный круг новых творческих задач, выполнение которых делает для меня эту работу субъективно интересной. Как уже можно судить по названиям моих радиопостановок, меня на радио увлекают монодраматические и эпические жанры. “Цусима” была попыткой сплавить монодраму с эпосом. В работе над “Словом о полку Игореве” я хочу, избежав прямой стилизации старинных сказительных приемов, применить принципы современного склада».

Э. Гарин. Красота и стилизация. К творческим итогам года. — «Сов. искусство». М., 1934, 5 ноября.

 

- Задумывает постановку фильма по роману Шарля Де Костера «Тиль Уленшпигель».

- Снимается в роли ветеринара в фильме «Веселые ребята», сценарий В. Масса и Н. Эрдмана, постановка Г. Александрова (эпизод с участием Гарина в окончательную редакцию фильма не вошел).

Май.

- Узнает о намерении В. Э. Мейерхольда назначить его на роль Самозванца в готовящейся постановке трагедии А. С. Пушкина «Борис Годунов».

Июнь — июль.

- Гастроли ГосТИМа в Сибири. Игра Гарина в «Мандате» и «Ревизоре» получает высокую оценку самых широких зрительских кругов.

«“Ревизор” у Мейерхольда в свое время вызвал бурю споров. Можно по-разному относиться к его толкованию комедии, но ясно одно — это один из талантливейших спектаклей нашей эпохи.

59 Игра Гарина (Хлестаков), Старковского (Городничий) пользовалась заслуженным успехом».

Из рецензии, помещенной в газете «Забой» — орган Прокопьевского горкома ВКП (б) — 5 июля 1934 г.

 

«Сегодня состоится передача радиомонодрамы “15 раундов” по роману Анри Декуэна. Постановка сделана для молодежного вещания артистом Театра имени Всеволода Мейерхольда Эрастом Гариным. Эта постановка явилась основоположницей нового жанра радиомонодрамы».

«Большевистская сталь», 1934, 17 июля.

 

- Во время гастролей получает предложение от Мейерхольда поставить пьесу П. Железнова «Грушенька» и отказывается из-за неудовлетворенности качеством драматургии.

- Предлагает Мейерхольду инсценировать роман Ю. Германа «Бедный Генрих». Предложение было отклонено Мейерхольдом.

Конец июля.

- Предпринимает поездку с целью навестить Н. Р. Эрдмана, сосланного в г. Енисейск.

«Он плыл, ехал и шел двадцать дней.

Багаж навестителя помещался в карманах и в газете, перевязанной бечевкой.

Когда он вошел в комнату, у Эрдмана от неожиданности глаза раскрылись. По его же словам: “Стали как две буквы "О"”.

— Эраст!..

— Здравствуйте, Николай Робертович!

Ссыльный драматург поставил на стол пол-литра, селедку с луком и студень. Потом хозяйка принесла на сковороде глазунью. Выпили, перекусили, поговорили. Гарин расположился против окна.

— Смотрите-ка, Николай Робертович, гидросамолет сел возле пристани… Может, он на запад летит…

— Вероятно.

— Может, меня прихватит… Пойдемте-ка спросим.

Пилот согласился “прихватить”, и Гарин через час улетел на запад, так и не распаковав своего багажа.

Через три года в Москве, опять же за рюмочкой и глазуньей, Эрдман спросил Гарина:

— Почему, собственно, Эраст, вы так быстро тогда от меня улетели?

— Да мне показалось, Николай Робертович, что я помешал вам. На столе отточенные карандаши лежали, бумага…»

А. Мариенгоф. Роман без вранья. Циники. Мой век, мои друзья и подруги. — М., «Московский рабочий», 1990. С. 118 – 119.

 

«Эраст был для меня необычным человеком. Его жизнь в театре и вообще — всегда была для меня недосягаемым идеалом! Его один только поступок — поездка к Николаю Эрдману — на всю жизнь сделал в моих глазах Гарина рыцарем без страха и упрека».

Ю. Лавров. Из письма Э. Гарину и Х. Локшиной. Киев, 1977 г.

 

«Очень многим в отношении полноты переживаний, чувств и мыслей за этот год я обязан своим поездкам. <…> Грандиозное впечатление осталось от Сибири, от индустриализирующегося Урала и по возвращении — от всегда новой и неожиданной Москвы. Особенно запомнился индустриальный гигант в Сталинске. Его мощь и силу подчеркивает старомодный пейзаж окрестностей, степей и старинного городка Кузнецка, где когда-то жил сосланный Достоевский и из домов которого, кажется, и сейчас могут выйти какие-нибудь персонажи Островского. Эти контрасты надолго остались в памяти».

Э. Гарин. Красота и стилизация — «Сов. искусство», 1934, 5 ноября.

Октябрь.

- Исполняет роль Участника космической экспедиции в радиоспектакле «Парабола солнца» (автор — Г. Нагаев, режиссер — Вайнштейн).

- В газете «Литературный Ленинград» от 1 ноября 1934 г. публикуется заметка Н. С. «О “Веселых ребятах”, оптимизме и смехе», где анонсируется начало работы над фильмом «Цирк» (режиссер Г. Александров) и в числе исполнителей главных ролей указан Э. Гарин.

Октябрь.

- Сценарий Э. Гарина и Х. Локшиной по «Женитьбе» Н. В. Гоголя принимается к постановке на ленинградской кинофабрике «Союзкино».

«Совместно с Х. А. Локшиной я написал киносценарий “Женитьба” по Гоголю. Эту работу считаю основным фактом своей творческой жизни за этот год. Почему я, актер, взялся за сценарий? Потому, что мне давно и упорно хотелось сыграть Подколесина. Этот образ я считаю одним из самых замечательных образов, вышедших из-под гоголевского пера. <…> Подколесина играли многие замечательные актеры, но ни одно из исполнений этой роли не было крупным художественным успехом. И вот я взял на себя смелость попытаться изменить судьбу этой несчастливой 60 комедии и заработать ей, если не в театре, то в кино, тот успех, на который она имеет не меньшее право, чем другие произведения Гоголя. Отличие моей работы от других инсценировок Гоголя в том, что я в своей транскрипции “Женитьбы” не выхожу за пределы образов данной комедии, не привлекаю образный материал из других вещей Гоголя. Читать Гоголя меня научила работа Мейерхольда над “Ревизором”. “Ревизор” Мейерхольда — это синтетический Гоголь. Моя “Женитьба” будет только одним из элементов синтеза».

Э. Гарин. Красота и стилизация. — «Сов. искусство», 1934, 5 ноября.

 

«Сценарий фильма представляет собой результат очень большой, внимательной и принципиальной работы. В нем нет случайностей и нет беспринципных колебаний: он построен на ощущении художественной логики, диктующей отбор материала и сцепление кадров. В нем нет пустых мест, <…> принципы сценария совершенно ясны: укрупнение социального смысла, динамизация сюжета, разработка персонажей по линии реалистического гротеска…»

Б. Эйхенбаум. «Женитьба» Гоголя на экране. — «Искусство кино», 1936, № 3.

 

«Сценаристы Гарин и Локшина <…> с этой трудной задачей (перевода произведения с языка театральной драматургии на язык кинематографа. — А. Х.) справились очень и очень неплохо. Их сценарий, равно как и сценарий Булгакова и Коростина “Ревизор”, явился одной из первых удачных попыток превращения классического произведения театральной драматургии в кинематографическое произведение. Они сумели сохранить все наиболее существенное из речи персонажей гоголевской комедии и заставить эту речь зазвучать по-кинематографически (ибо функция речи в кино иная, нежели функция речи в театре). Они смогли в сценарии разбить рамки сценической площадки и перенести действие в просторы кадра. Они наконец не навязывали Гоголю собственных взглядов на его эпоху и его героев — не обескровили идеи произведения. Словом, они создали бесспорно удачный киносценарий, дававший все основания думать, что мы увидим на экране <…> кинематографическое произведение, средствами своего искусства доносящее до зрителя замечательную пьесу великого писателя…»

С. Гинзбург. Гоголь, отраженный в луже. — «Искусство кино», 1936, № 3.

 

«В конце года в Наркомпросе сказали, что Хмелев ищет “завлита”. <…> С большим интересом он расспрашивал о репетициях Мейерхольда и вскоре уже почти открыто стал говорить о том, что видит свою роль в нахождении новой “средней” линии между Художественным театром и театрами “левого” фланга. Я его в этом поощрял, подогревал его хвалебными высказываниями о нем В. Э. и однажды почти уговорил его ставить в студии “Сирано де Бержерака” (это было задолго до возобновления этой пьесы на сценах советских театров) с Э. Гариным в главной роли. Я даже как-то привел к нему Гарина, приглашал Гарина и Локшину на закрытые вечера студии. <…> В этом направлении все и шло до происшедшего в конце 1935 года раскола студии…»

А. Гладков. Театр. — М., «Искусство», 1980, С. 72.

62 1935

25 февраля.

- В качестве сорежиссера и актера (роли — От автора и Участник космической экспедиции) занят на радио в спектакле «Космический рейс» («Парабола солнца») — 2-я редакция (автор Г. Нагаев, режиссеры Э. Гарин, Вайнштейн).

- Вместе с Л. Арнштамом, А. Каплером, С. Катковым, Х. Локшиной, В. Меркурьевым, Б. Чирковым и другими подписывает декларацию Первой художественной мастерской, образованной на «Ленфильме» под художественным руководством С. Юткевича.

26 апреля.

- Сценарий «Женитьба» обсуждается на выездной сессии отдела новой русской литературы Института литературы Академии наук СССР (Пушкинского дома).

Конец апреля — 10 июня.

- Репетиции «Женитьбы» на площадке.

11 июня.

- Общественный просмотр полностью отрепетированных сцен «Женитьбы» в киномастерской С. Юткевича.

«11 июня в Ленинградской киномастерской С. Юткевича <…> была показана “предварительная заготовка” будущего фильма “Женитьба”. <…> Это был театр, перерождающийся в кино на глазах у зрителя, и, надо сказать прямо, — это была победа над театром. Сценарий (Гарина и Локшиной) составлен очень умно, тонко и точно. Кажется, если бы кино существовало во времена Гоголя — он написал бы сценарий точно так. Актерский ансамбль, играющий в “Женитьбе”, прекрасен. Совершенно новый и убедительный образ дан Э. Гариным, исполнителем роли Хлестакова в театре Мейерхольда. Гарин убедителен вдвойне — и исторически и психологически. Это нечто вроде Акакия Акакиевича. Вообще весь фильм сделан по принципу очеловечивания персонажей, и в этом смысле он глубоко реалистичен, несмотря на гротескность игры».

Б. Эйхенбаум. «Женитьба» Гоголя в кино. — «Известия», 1935, 12 июня.

 

«Блестящий опыт дала “Женитьба”, которую Гарин и Локшина прорепетировали в 2 месяца. В результате этих репетиций мы показали нечто странное. Это был не спектакль и не кинематографическая картина, а очень четкая актерская работа, раскрытие всех возможностей актера…»

С. Юткевич. Первый год работы киномастерской. — «Искусство кино» 1936, № 1.

 

«В кино до сих пор странное отношение к репетициям. Есть режиссеры, которые утверждают, что репетиции лишают актеров свежести, непосредственности… Существуют в кино теории о том, что можно репетировать образ, а не сцены, как будто образ можно сделать в отрыве от ситуации, от вещей и т. п. <…>

Наши репетиции ставили задачей не только конкретное установление сюжета игры, ритма сцены, отделку мелких игровых деталей, но преследовали цель нахождения общего последовательного ритма всей комедии, уточнения композиции кадра и их смену».

Э. Гарин, Х. Локшина. Наша первая работа в кино. — «Искусство кино» 1936, № 3.

 

63 «Мастерская С. И. Юткевича, участниками которой мы были, отстаивала первостепенное значение актера в кинематографии. Сейчас это не требует доказательства и убеждений. Но в те времена в кинематографии еще царила теория натурщиков. Значение актеров нужно было утверждать и доказывать.

Новостью в ту пору был и репетиционный период, на котором настаивала Мастерская.

На нашу долю выпало счастье проводить репетиции планомернее и систематичнее других режиссеров. Конечно, помог наш театральный опыт и установленная искони театральная дисциплина. Полтора месяца мы репетировали ежедневно в две смены — утром до 12 часов, вечером от 5-ти до 8-ми. <…>

Демонстрация “Женитьбы” продолжалась 58 минут (не учитывалось время, потребное для проходных, натурных сцен). В репетиционном варианте было 43 эпизода, которые затем должны были разверстаться на кадры фильма. <…>

Мы показывали отрывки “Женитьбы” в помещении Мастерской Юткевича. Когда-то, вероятно, здесь была студия художника либо фотографа. Во всю стену большие окна (мы их завесили шторами). Декораций, конечно, не было, и их заменяли светло-коричневые занавеси, натянутые на расположенные по диагонали проволоки. Сдвинутые занавеси образовывали первопланный треугольник (так демонстрировались сцены в интерьере). Когда занавеси отодвигались, открывая глубину пространства, показывали сцены экстерьерного характера.

После пробега гостей в финале все шторы были подняты, занавес убран. На площадке осталась невеста, освещенная неверным, таинственным светом белой ночи. Тихо звучал вальс Ланнера. Эффект был невероятный и непредусмотренный режиссерами».

Э. Гарин. «Женитьба». — В кн.: Из истории «Ленфильма». Вып. 4. Л., «Искусство», 1975. С. 215 – 216.

Август.

- В журнале «Рабочий и театр» помещен ответ Э. Гарина («Рабочий и театр», 1935, № 14) на статью С. Дрейдена «С сохранением содержания», в которой автор говорит о Гарине как о талантливом артисте, находящемся без работы в Театре им. Вс. Мейерхольда.

«Письмо в редакцию

Уважаемый товарищ редактор!

В статье тов. Дрейдена “С сохранением содержания” как пример “безработного” артиста приводится и моя фамилия.

Считаю своим долгом сообщить следующее: “безработица” моя, как и десятка моих коллег, вызвана совершенно ненормальными условиями, в которых работает Гос. театр им. Вс. Мейерхольда.

Я позволю себе призвать автора статьи и всю театральную общественность окружить большим вниманием и любовью работу гениального мастера современного театра Всеволода Эмильевича Мейерхольда и помочь мастеру и коллективу завершить строительство нового здания театра, чтобы все мы были очевидцами дальнейших достижений советского театра.

Актер Театра имени Вс. Эм. Мейерхольда — Эраст Гарин».

 

- Вместе с Х. Локшиной на киностудии «Ленфильм» приступает к съемкам фильма «Женитьба», снимается в нем в роли Подколесина. В остальных ролях: Кочкарев — С. Каюков, Агафья Тихоновна — Н. Латонина, Анучкин — А. Матов, Жевакин — К. Гибшман, Яичница — А. Лариков и др. Оператор — А. Погорелый.

«Режиссеры Х. Локшина и Э. Гарин выдвинули идею, чтобы Кочкарева играл Каюков. И что же? Вы не узнаете актера! Этот “вахлак”, всегда какой-то рыхлый, приобрел изящество, законченность рисунка. Гарин и Локшина очень интересно с ним работали: они заставляли его дома вслух читать Блока, в жизни ходить с палочкой и в старомодной шляпе и т. д. Репетиционный период не дал окончательных результатов, а на съемках он развернулся до конца и вышел в картине очень хорошо. Для нас это огромная принципиальная победа.

Так примерно с каждым актером. Был, например, такой А. Матов, известный куплетист, очень талантливый эстрадник, но иногда с репертуаром невысокого вкуса. И вдруг этот человек оказался таким мягким, приятным актером типа, если хотите, раннего Чехова, что это было для нас самих откровением. В таком лирическом плане он делает Анучкина под режиссурой тех же Гарина и Локшиной, и делает замечательно…»

С. Юткевич. Первый год работы киномастерской. — «Искусство кино», 1936, № 1.

 

«Год назад мои друзья режиссеры Эраст Гарин и Х. Локшина, приступая к работе над “Женитьбой”, предложили мне роль Кочкарева. Я и обрадовался, и смутился. Да и было от чего смутиться: 18 театральных лет считался Ст. Каюков “рубашечником” — 65 характерно-бытовым актером, и вдруг… Гоголь, Кочкарев, барин.

Началась упорная работа над перековкой “рубашечника” во “фрачника”. <…> Постановщики картины вели со мной кропотливую работу, выкорчевывая мою “пейзанистость”, медленно и упорно выращивая нужный образ.

В помощь себе и Кочкареву в репетиционной работе меня заставили в жизни освоить ряд “барских” привычек. Например, я ходил с покрытыми ярко-красным лаком ногтями, с кольцами на пальцах, в светлых лайковых перчатках, с тростью. Постановочная группа следила за моими не репетиционными жестами и интонациями.

В жизни мне это мешало, смущало, я стыдился и прятал руки, влезая в трамвай и автобус… но Кочкареву шло на пользу. Роль была проработана во всех мизансценах, со всеми деталями. <…>

В результате в картине образ Кочкарева получился, по-моему, полноценным; удачу в создании его я отношу в значительной мере постановщикам картины. Образ Кочкарева в картине “Женитьба” <…> нов, ничего общего с традиционным, театральным Кочкаревым не имеет.

Я снимался четыре года до “Женитьбы”. Снимался по старинке: репетируя только перед самой съемкой, ничего заранее не проверив.

И, попав в мастерскую С. Юткевича, я, к своей радости, убедился в иных больших возможностях работы актера в кинематографии…»

С. Каюков. Поиски образа. — «Искусство кино», 1936, № 3.

 

«“Женитьбу” мы начали ставить через десять лет после того, как я сыграл роль Хлестакова в “Ревизоре” в Театре Мейерхольда. Интерес к сценической и кинематографической трактовке Гоголя возник уже тогда. И “Женитьба” была для меня творческим продолжением этой работы, развитием принципов, положенных моим учителем В. Э. Мейерхольдом в основу сценической трактовки Гоголя.

Не могу не упомянуть о впечатлении, которое произвело на меня гениальное исполнение Хлестакова М. А. Чеховым в постановке “Ревизора” К. С. Станиславским.

Влияние В. Э. Мейерхольда на постановку “Женитьбы” было двояким. Ставя “Ревизора”, он научил нас глубокому пониманию Гоголя, такому, о котором потом профессор Н. К. Пиксанов на обсуждении сценария “Женитьбы” сказал: “Легким творческим усилием вы переносите текст Гоголя на экран, и, пожалуй, мы, литературоведы, должны быть вам благодарны за многие детали, которыми вы обогатили понимание "Женитьбы".

Лучше всего формулировал творческую задачу, которую мы ставили перед собой при постановке "Женитьбы", А. В. Луначарский 66 в блестящем разборе мейерхольдовского "Ревизора"” (“Новый мир”, 1927, № 2): “Горе от ума”, “Ревизор” предполагают не только одну правду, но и гротеск, карикатуру и вне атмосферы такого гротеска не могут не поблекнуть».

Э. Гарин. «Женитьба». — В кн.: Из истории «Ленфильма». Вып. 4. Л., «Искусство», 1975. С. 212.

 

«Приступая к работе, мы отказались от принципов монтажного кинематографа, во-первых, как не соответствующего стилю произведения, во-вторых, как не дающего возможности передать авторскую мысль игрой актеров… Наша задача — овладеть монтажом как одним из средств киновыразительности, закономерно организующей игру актеров».

Э. Гарин, Х. Локшина. «Женитьба». — «Кино», 1936, 26 февр.

 

«Теперь относительно мизансцен. Я пережил период необычайного трагизма, когда понял, что мизансцены театра совершенно не играют в кинематографе. Мизансцены в театре — это клавиатура рояля, на которой можно играть. В кино это ничего не дает. Чаплин не оперирует крупными планами, и действительно, в “Золотой лихорадке” он играет, как на сцене, но нам решиться на это чрезвычайно трудно.

К крупному плану я отношусь отвратительно и как зритель, и как актер. Крупный план считается преимуществом кинематографа, я считаю это его недостатком.

Мои любимые образцы в кинематографии не связаны с крупными планами. Гриффит не злоупотребляет крупными планами, не разлагает явления жизни на какие-то “паразитические элементы”.

У Эйзенштейна есть одна картина — “Броненосец "Потемкин"”, поставленная по всем законам киноискусства. Там только машины разлагаются на “паразитические элементы”, а “Октябрь”, “Старое и новое” я всерьез воспринимать не могу. Это барокко. Здесь нет интереса к человеку…

Завершая все сказанное и пытаясь дать определение того жанра, который мы избрали, я бы его охарактеризовал так — это есть лирическая сатира.

Несколько слов относительно Подколесина.

Нам казалось, что Подколесин должен обладать какими-то чертами самого Гоголя.

С “чаплинизированным” человеком он должен полемизировать. Будучи Китоном по своим поступкам, он не приобретает счастья. Никакого рока не произошло. Это была настоящая действительность, причем действительность печальная. Тут получаются несколько трагичные опенки.

В Подколесине мы увидели черты русского комического Гамлета, основа характера которого в сомнениях…»

Из выступления Э. Гарина на обсуждении режиссерской экспозиции сценария «Женитьба» 25 мая 1935 года. — РГАЛИ, ф. 2979, оп. 1, ед. хр. 228.

2 ноября.

- Премьера радиокомпозиции «Париж» по произведениям В. Маяковского (режиссер, исполнитель композиции).

67 1936

12 января.

- Премьера второй редакции радиокомпозиции по книге А. С. Новикова-Прибоя «Цусима».

Февраль — март.

- Завершение работы над первой редакцией фильма «Женитьба». Первые просмотры картины.

«Нужно было по возможности освободить “Женитьбу” от “квартального” и преодолеть старую бытовую трактовку комедии (и, в частности, образа Подколесина). Нужно было добиться, чтобы “Женитьба”, сохраняя свою комедийную силу, стала в один ряд с “Ревизором” и “Мертвыми душами”. И надо сказать, что попытка эта постановщикам удалась… “Совершенно невероятное событие” принимает размеры грандиозного, почти исторического скандала. Это особенно подчеркнуто молчаливой интермедией, прерывающей шествие женихов к невесте. “Квартальный”, которого так боялся Гоголь, показывается на мгновение в виде Николая I, проезжающего в царскосельском поезде. Перед нами — уголок николаевского Петербурга и кусок николаевской эпохи».

Б. Эйхенбаум. «Женитьба» Гоголя на экране. — «Искусство кино», 1936, № 3.

3 марта.

- В Доме кино проходит дискуссия, посвященная вопросам «борьбы с формализмом».

«Партия искусство любит, за искусством следит. Помогая, нас иногда и больно бьют. Иногда, чтобы помочь, приходится ударить (аплодисменты).

Уже условность гоголевской пьесы диктует условность кинематографического изложения. Гарин трактовал эту условность не только в смысле внешнего показа, но и режиссерски и актерски, т. е. в картине “Женитьба” условностью проникнута и игра актеров. Гарин — блестящий актер. Смотреть его в роли Подколесина всегда интересно и часто смешно. Но дальше этого интересного и смешного Гарин не пошел. У Гоголя же Подколесин глубже и сложнее…»

Из речи председателя Комитета по делам искусств при СНК СССР П. М. Керженцева (Пудовкин В. «Нет горечи сарказма», 1936. — В кн.: Из истории «Ленфильма». Вып. 4. Л., «Искусство», 1975. С. 219).

 

«Густой натурализм, даже не натурализм, а физиологизм, пронизывает весь фильм… Это режиссерское построение фильма как театра марионеток не случайно: оно основано на перенесении в кинематограф определенных тенденций театрального формализма, <…> не изжитых полностью до сих пор и в советском театре, в частности в творчестве В. Э. Мейерхольда. <…>

Грубый натурализм ряда эпизодов, физиологическая разработка темы сочетаются с эстетским построением фильма в целом, любованием деталями и каждым отдельным кадром. <…> Композиция фильма свидетельствует о том, что Гарин пришел в кинематографию прежде всего как театральный режиссер, не понявший всей разницы между театром и кинематографом, и как верный ученик В. Э. Мейерхольда».

С. Гинзбург. Гоголь, отраженный в луже. — «Искусство кино», 1936, № 4.

 

«Ялта — VI – 36

… Получил <…> письмо (из ГосТИМа. — А. Х.), что я должен играть Репетилова, а то там (в Киеве) МХАТ был и надо спасать. <…> Завтра еду в Ленинград доделывать “Женитьбу”. Читал еще одну рецензию друга Николая Давидовича (Оттена. — А. Х.) — Гинзбурга. Там сказано, что я трактовал Подколесина как импотента. Хочу подать мысль еще рецензенту, что я мыслил его как гемороидалиста — тогда будет полный социально-гинекологический анализ.

Предполагаю, что в августе, несмотря на рецензии друзей наших друзей, картина выйдет. В кармане лежит второй сценарий. Как это ни странно — Шкловского, и хороший…»

Из письма Э. Гарина к Е. А. Тяпкиной.

 

- По предложению руководства Комитета по делам кинематографии обдумывает план постановки и исполнения заглавной роли в фильме по роману М. Сервантеса «Дон Кихот». Замысел остался неосуществленным.

«Э. Гарин и Х. Локшина будут делать “Дон Кихота”, где Гарин будет играть Дон Кихота, а Каюков — Санчо Пансу…»

С. Юткевич. Первый год работы киномастерской. — «Искусство кино», 1936, № 1.

 

- Задумывает радиопостановку в двух частях по роману А. Толстого «Петр I».

- Подготавливает четырехсерийную композицию по «Войне и миру» Л. Н. Толстого. Для участия в передаче Гарин намеревается пригласить «всех мастеров русского театра» — В. И. Качалова, М. М. Тарханова, М. И. Бабанову и других. (Как вариант — постановочное чтение, цикл из 16 передач.) 68 К этому замыслу Гарин возвращался не раз, уже в сороковые и пятидесятые годы, но осуществить его так и не удалось.

«Я принес в литературное вещание композицию “Война и мир”. <…> На беду, Льва Николаевича Толстого уже не было в живых, и санкцию на композицию я должен был получить у одного известного литературоведа.

— Вы исказили Толстого?

— Исказил. Из всей огромной эпопеи я сделал шестнадцать передач, рассчитанных на шестнадцать часов текста.

Литературовед, не в пример Новикову-Прибою, запретил на корню эту работу.

Грущу об этом по сей день. И потому, что тогда еще были в расцвете и Качалов, и Тарханов, и многие другие замечательные актеры — предполагаемые исполнители радиопостановки; и потому, что, работая почти два года над композицией, я не переставал удивляться своему неожиданному убеждению — мне все время казалось, что Толстой писал “Войну и мир” специально для радио — так многообразно заложены в романе все компоненты, необходимые для этого искусства. А чувство большой обиды появилось у меня, когда не мы, а англичане сделали двадцать шесть передач “Войны и мира”…»

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 228, 229.

1937

«Ленинград, май 1937

“Женитьба” в Ленинграде прошла. Материальный успех очень хорош. Художественные оценки диаметрально противоположны — одни смотрят много раз и хвалят (например, Анна Ахматова), другие ругают матом.

Сам я смотрел раза четыре, и все четыре раза публика аплодировала среди картины… 21-го прошлого месяца играл прощального “Ревизора”. Выход встретили громом аплодисментов, а после “Благословения” вызывали раз восемь, были подношены цветы и прочие аксессуары, выражающие внимание. <…>

P. S. Будучи в Москве, зашел на актив и попал на заключительное слово Мастера, в тот кусок речи, когда он, цитируя Сталина, говорил о внимании к людям и что в труппе нет никакого внимания к человеку, в частности к З. Райх.

Прослушав этот абзац, я ушел напротив в пивную и с удовольствием на свободе выпил кружку русского пива…»

Из письма к Е. А. Тяпкиной. — РГАЛИ, ф. 3042, оп. 1, ед. хр. 108.

28 июля.

- Фильм «Женитьба» выходит на широкий экран.

«Гарин отказался от обычной, легкомысленной трактовки Подколесина. Его интересовал душевный строй, характер героя… Гарин искал секрет, который сделал Подколесина из водевильного персонажа персонажем комедии Гоголя. Он искал в Подколесине психологическую глубину, искал причину его скованности, причину его боязни “совершить поступок”. <…> Эта роль — результат большой работы артиста, глубоких и серьезных размышлений над образом, результат поисков подлинной драмы характера даже в такой эксцентрической истории. Внешний эксцентризм исполнения, резкость и замысловатость внешнего рисунка роли для Гарина — не самоцель, а результат большого и пристального внимания к драматическому зерну образа…»

М. Юрьев. Эраст Гарин. — «Сов. экран», 1960, № 23.

 

«К сожалению, у нас не сохранилось лучшего, по-видимому, проявления творческого мастерства этого талантливейшего артиста — роли Подколесина из фильма “Женитьба” по Гоголю, поставленного Гариным совместно с Х. А. Локшиной. Фильм был уничтожен. Однако сохранившиеся материалы (режиссерские разработки, фотографии, описания) позволяют судить о том, что фантазия авторов на материале “совершенно невероятного происшествия” Н. В. Гоголя творила чудеса самые удивительные, и трудно сейчас решить, что было наиболее удивительным чудом — общая ли конструкция картины или ирреальная фигура эксцентрического (читай — сказочного) гаринского Подколесина».

В. Свешников. Эраст Гарин. — В кн.: Актеры советского кино. М., «Искусство», 1964. С. 49.

 

«Свой первый фильм, “Женитьба” по Гоголю, я постеснялся показать Мейерхольду. Представил себе, как он входит в просмотровый зал, а сам думает: “Что он там понакрутил?” От одного этого мурашки ползли по телу. А может быть, ему бы понравилось, ведь делался этот фильм по мейерхольдовским законам».

Мастер и ты. — «Смена», 1972, № 1.

 

«В фильме “Женитьба” по Н. Гоголю я старался по-своему развить некоторые наиболее близкие мне грани искусства Мейерхольда».

Э. Гарин. В фильме «Портрет Дориана Грея». — «Театр», 1974, № 2. С. 48.

 

- Пробуется на роль шпиона Льва Кирилловского в фильме А. Зархи и И. Хейфица «Ленинградцы». Фильм не был осуществлен.

- Участвует в записи на радио пьесы Н. В. Гоголя «Ревизор» (монтаж сцен из спектакля ГосТИМа, режиссер Вс. Мейерхольд) — роль Хлестакова. 21 декабря — премьера радиомонтажа.

- Вместе с Х. Локшиной работает над сценарием и готовится к съемкам фильма «Поединок» («Господа офицеры») по повести А. И. Куприна, в котором предполагал сыграть Ромашова. В архиве Э. Гарина и Х. Локшиной сохранились также фотопробы на роли в этом фильме А. Ф. Борисова, Е. З. Копеляна, Н. А. Крючкова, В. В. Меркурьева, В. П. Полицеймако, З. А. Федоровой, М. И. Царева и других. Работа над фильмом не была завершена.

70 1938

- По приглашению главного режиссера Ленинградского театра комедии Н. П. Акимова вступает в труппу театра.

- Ставит на его сцене спектакль по пьесе В. Шкваркина «Простая девушка».

21 февраля.

- Премьера спектакля «Простая девушка».

«Советский зритель знает режиссера спектакля Эраста Гарина как актера, обладающего чрезвычайно ярким и своеобразным дарованием. <…> Спектакль “Простая девушка” познакомил нас с Гариным — театральным режиссером. Первая режиссерская работа Гарина в Театре комедии показывает, что мы имеем дело с самостоятельным и зрелым мастером, обладающим острым чувством театра, прекрасно работающим с актерами, одаренным остроумной и яркой изобретательностью.

В спектакле “Простая девушка” очень много интересных и своеобразных режиссерских находок. Однако важнее всего в этом спектакле, конечно, та работа, которую провел с актерами режиссер, добивавшийся и добившийся крепкого ансамбля…»

Ю. Герман, Л. Левин. Сто представлений «Простой девушки». — «Лит. газ.», 1938, 20 ноября.

 

«Пьесу В. Шкваркина театр впервые показал в феврале 1938 года, а к началу ноября она прошла уже сто раз. <…> Мы с Ю. Германом решили написать об этом. <…>

Незадолго до того “Простую девушку” показал в Ленинграде Московский театр сатиры. Прежде чем писать о ленинградском спектакле, мы посмотрели московский, в котором участвовал знаменитый В. Хенкин. <…> Спектакль Театра комедии понравился нам больше. Главным его преимуществом мы считали то, что Гарин усилил лирическую интонацию пьесы. Зритель Театра сатиры, ежесекундно вынуждаемый к острой комедийной реакции, в коротких промежутках между приступами хохота просто не успевал заметить, что в пьесе Шкваркина есть эта лирическая интонация, есть эта, по существу говоря, очень значительная и серьезная тема рождения хороших советских людей».

Л. Левин. Пестрый фараон. — «Нева», 1976, № 1.

23 мая.

- Москва. Открытие сезона эстрадного театра «Эрмитаж». Среди номеров программы — рассказ А. Чехова «Разговор человека с собакой» в исполнении А. Матова и Ю. Хржановского. Режиссер — Э. Гарин.

«Постановка инсценировки чеховского рассказа (режиссер Эраст Гарин) лишний раз свидетельствует об огромных возможностях эстрадного театра и его артистов, которые в соответствующей обстановке могут расти, развиваться, искать, открывать новые стороны своих дарований…»

В. Эрманс. Драматург на эстраде. — «Сов. искусство», 1938, 30 мая.

 

- По предложению С. Юткевича работает над сценарием по роману Н. Островского «Как закалялась сталь».

71 - Навещает Николая Островского в его доме в Сочи.

- Снимается в роли диверсанта Волкова в фильме «На границе» (автор сценария и режиссер-постановщик А. Иванов, «Ленфильм»).

2 декабря.

- Фильм «На границе» выходит на экраны.

«К этому времени у меня уже сложились некие артистические правила. Я отнес себя к категории актеров, заинтересованных искусностью, в противовес актерам позирующим. Ну это, очевидно, оттого, что я некрасив, а то стоит ли затрудняться?

Отсутствие фантазии у приглашающих сниматься как-то сразу навевает скуку. Так, удачно сыграв шпиона Волкова в картине “На границе”, я получил серию предложений играть шпионов. Я их играл бы до сего дня, если бы был деловым человеком.

Но после выпуска картины, как-то гуляя близ Луги, я был задержан часовым, который явно узнал, что я шпион. После длительного разговора он узнал, что видел меня в картине. Должен сказать, что такая серьезность нашей актерской (и режиссерской) работы в моей стране очень мне по душе…»

Э. Гарин. Рукопись 1945 г. Опубликовано в подборке «“Как я стал киноактером”. — Страницы не вышедшей книги». — «Киноведческие записки», № 47.

 

«В фильме “На границе” Гарин играл небольшую роль диверсанта… Казалось бы, что общего между веселым дарованием Гарина и образом затравленного хищника? Но Гарин сумел показать этого человека и смешным, и жалким, и страшным. Он удивительно наглядно и ясно раскрыл драму человека, лишенного чести, совести, родины. Гарин создал драматический и вместе с тем сатирический образ, который надолго запомнился».

М. Юрьев. Эраст Гарин. — «Сов. экран», 1960, № 23.

 

- В Ленинградском театре комедии ставит спектакль по пьесе Ю. Германа «Сын народа», в котором играет главную роль — доктора Калюжного.

29 декабря.

- Общественный просмотр спектакля «Сын народа».

«Калюжный — Гарин не похож на стандартного героя, которого мы в десятках вариантов встречали на экранах кино и на театральной сцене. Это очень скромный и очень простой человек, способный не только радоваться жизни, но и грустить, и сердиться, и волноваться за успех своего дела.

В создании подлинно реалистического образа советского героя-интеллигента, взращенного народом, и заключается основная заслуга драматурга Юрия Германа, режиссера и исполнителя роли Калюжного Э. Гарина».

Ю. Широкий. «Сын народа». — «Ленингр. красная газ.», 1938, 30 дек.

1939

- За исполнение роли диверсанта Волкова в фильме «На границе» Э. Гарин награждается орденом «Знак Почета».

2 января.

- Премьера спектакля «Сын народа».

«Молодой советский врач Калюжный трудно сказать был “сыгран”, он был воплощен, пережит, живым ходил перед нами по сцене театра. Артист Гарин сделал огромное дело, и об этом следует сказать громко. Артист Гарин показал нам нового человека, советского интеллигента, молодого ученого, сложного и живого.

И мало этого.

С первых же картин видать на сцене большого человека. Непонятно почему, но постепенно зрители начинают верить в то, что Калюжный действительно способен на великие дела.

Он играет просто, благородно и ясно. Для всех друзей его прекрасного таланта, для советских зрителей — это большая радость…»

Евг. Шварц. «Сын народа». — «Смена», 1939, 4 янв.

 

«Гарин создает несколько необычный на первый взгляд, но правдивый, содержательный, человеческий образ ученого, сына и друга народа. Чем ближе знакомишься с этим чуть-чуть хмурым человеком, <…> тем сильнее начинаешь постигать подлинное духовное его величие…»

С. Дрейден. «Сын народа». — «Ленингр. правда», 1939, 10 янв.

 

72 «Непонятно, почему так много споров вызвала игра Гарина. Противники трактовки этого образа, очевидно, смотрят на актера как на “формалиста-рецидивиста”, с которым надо быть начеку. Гарин играет хорошо прежде всего потому, что ему веришь, веришь даже в надуманных ситуациях, даже в тех случаях, когда он разговаривает не с живыми людьми, а с персонажами-схемами. В работе Гарина ценно то, что он как раз ничего не придумывает “из головы”, он подошел к роли просто, “глядя ей прямо в глаза”. Он не только не выдумал никаких “штучек” для роли, но даже нашел в себе силы отказаться от многих соблазнительных эффектов, приготовленных драматургом. Это — большое завоевание для Гарина.

Гарин озабочен не внешними приемами характеристики героя, а поисками психологических мотивировок его поступков».

Л. Малюгин. Заглавная роль. — «Сов. искусство», 1939, 18 янв.

 

«Сила пьесы и спектакля — в образе хирурга Калюжного. Его играет Эраст Гарин.

<…>Гарин правдив от начала до конца. Но как раз к нему-то и придрались работники Главреперткома. Они заявили, что таких (каких?) большевиков не бывает (?), что Гарин изображает одержимого. Они потребовали снять Гарина с этой роли, пригрозив в противном случае снять пьесу со сцены. Театр воспротивился этому и сумел доказать свою правоту…»

Н. Вирта. Ленинградский театр комедии. — «Правда», 1939, 25 февр.

 

«Театр пьесу показал, и ныне она пользуется успехом именно из-за образа Калюжного. Через несколько дней, когда спектакль шел с успехом, тов. Карская (работник реперткома. — А. Х.), почувствовав неудобство положения, разрешила спектакль, мотивируя это отчасти и тем, что Гарин, мол, изменил трактовку образа. Карская солгала, Гарин в угоду реперткомовским вкусам от своих принципов не отступил…»

Н. Вирта. О смелости подлинной и мнимой. — «Правда», 1939, 6 апр.

 

«Внутренняя зрелость художника начинается в тот момент, когда ему уже не хочется говорить всего до конца, когда он уже считает возможным позволить себе роскошь о многом умалчивать. К Гарину уже пришла зрелость, и первым плодом зрелости мысли художника была его последняя работа режиссера и актера над пьесой Ю. Германа “Сын народа” и над образом ее героя, доктора Калюжного… Впервые в его актерской жизни ему предстояло сыграть человека больших дел, цельного, ясного, здорового. Впервые ему надлежало показать со сцены человека думающего и творящего, склонного скрывать от окружающих свой душевный мир и не придающего никакого значения производимому им внешнему впечатлению…

“Все стоическое, — писал в своем знаменитом "Лаокооне" Лессинг, — не сценично…”

И то, что стоическое сценично, и то, что не только открытые проявления страстей способны волновать зрителей, с блеском показал Эраст Гарин в работе над образом доктора Калюжного.

Образ Калюжного — это начало новой актерской жизни Эраста Гарина… Сложным путем пришел он к большой правде театрального искусства… И это искусство откроет перед ним такие выразительные средства, которых он, конечно, не знал и не мог знать раньше».

С. Цимбал. Эраст Гарин, орденоносец. — Артисты Государственного театра комедии. Л., Изд. Ленинградского театра комедии, 1939.

 

«Гарин — артист необыкновенно тонкой и полной жизненной правды. Но правда его так же отличается от бытовой наблюдательности, как хорошая картина отличается от фотографии. <…>

Спектакль поставлен просто и, как все, что делает Гарин, поэтично. Все, что происходит на сцене в его спектакле, может происходить только так, а не иначе. Балалайка в сцене болезни, частушка, которую поют неподалеку от больницы, дождик в последнем эпизоде, детские песенки в школе — все это режиссерские находки, простые, казалось бы, и поэтому не бросающиеся в глаза, но лишенные той приблизительности, которая губит всякую поэтичность».

Ю. Герман. О Гарине — режиссере и актере. Эраст Гарин, орденоносец. — Артисты Ленинградского театра комедии. Л., Изд. Ленинградского театра комедии, 1939.

73 Март.

- Приезд В. Э. Мейерхольда в Ленинград в связи с предстоящими репетициями физкультурного парада со студентами Института им. Лесгафта.

«18 марта 1939 г.

Дорогой Всеволод Эмильевич!

Весь день вчера разыскивал Вас по городу; звонил многократно в Институт Лесгафта, в Александринку, к Юрию Михайловичу¹ и нигде Вас не было, а между тем обед был изготовлен и ждал Вас. Как мне сказали у Юрия Михайловича — Вы будете в Ленинграде числа 23-24. Имейте в виду, что ждем Вас и Зинаиду Николаевну у себя на новосельи. В этих числах буду звонить Вам. Желаю Вам всего доброго.

Приветствуйте Зинаиду Николаевну. Хеся кланяется.

Эр. Гарин

Между прочим адрес:

М. Посадская 4А кв. 4»

Письмо Э. Гарина В. Э. Мейерхольду. — РГАЛИ, ф. 998, оп. 1, ед. хр. 1340.

 

 

¹ Юрьев Ю. М. — актер, играл в спектаклях, поставленных В. Э. Мейерхольдом в Александринском театре («Маскарад», «Дон Жуан») и ГосТИМе («Свадьба Кречинского»), сосед Мейерхольда по Дому работников искусств на Карповке.

- Пробуется на роль Белогвардейца в фильме Л. Арнштама «Друзья».

- Э. Гарин и Х. Локшина приступают к постановке фильма «Доктор Калюжный» по сценарию Ю. Германа.

- Худсовет «Ленфильма» отклоняет кандидатуру Э. Гарина как исполнителя заглавной роли в фильме.

«Стало ясно, что из-за предвзятости, из-за недоверия режиссуры “Ленфильма” к его драматическим способностям Гарин не создал на экране роль, которая, несомненно, стала бы событием в нашем киноискусстве…»

М. Юрьев. Эраст Гарин. — «Сов. экран», 1960, № 23.

13 июня.

- Начало съемок фильма «Доктор Калюжный».

- Посещает репетиции В. Э. Мейерхольда оперы П. И. Чайковского «Пиковая дама» в Ленинградском Малом оперном театре.

20 июня.

- Последняя встреча Э. Гарина с В. Э. Мейерхольдом в Ленинграде дома у Э. Гарина и Х. Локшиной.

«Случилось так, что самую последнюю ночь перед его арестом в Ленинграде провели мы у Гариных все вместе. Я там снималась, Гарины тогда жили в Ленинграде, а Мейерхольд приехал репетировать номера для физкультурного парада со студентами Института физкультуры им. Лесгафта.

Эраст Гарин и Хеся Локшина пригласили его на блины, но на киностудии у них неожиданно назначили вечернюю съемку. Гарин по телефону предупредил Мейерхольда: “Всеволод Эмильевич, мы освободимся поздно, придем домой в двенадцатом часу, а вас до этого будет принимать Елена Алексеевна”. В ответ он, Эраст рассказывал, сказал: “Очень хорошо!”

С Мейерхольдом приехали директор Института им. Лесгафта и Зосима Злобин. (Зосиму Мейерхольд очень любил, и именно Зосиму приглашал к себе в Леонтьевский Станиславский, чтобы понять, что такое биомеханика.) Зосима знал, что Мейерхольд любит “Рислинг 63”, сбегал, купил. Вечер мы провели очень хорошо, весело, Всеволод Эмильевич был в прекрасном настроении. Рассказывал, что на режиссерской конференции выступал плохо, неудачно. Это было уже после закрытия театра. На этой конференции был М. Лишин (муж Е. А. Тяпкиной. — А. Х.) и дома мне рассказывал, что когда Мейерхольд вошел в зал, то все встали и началась овация, а потом стали кричать, чтобы Мейерхольду дали слово. Вышинский и Храпченко, председательствовавший, не знали, что делать, Храпченко растерялся, но слово дал. Мы тогда говорили дома, что после этой овации могут быть только два выхода — либо театр восстановить, либо Мейерхольда убрать, посадить. М. Лишин говорил, что о Мейерхольде очень хорошо говорили Алексей Попов и Михоэлс. Михоэлс всегда был поклонником Мейерхольда, 74 но Алексей Дмитриевич говорил, что всем новым в театре мы обязаны Всеволоду Эмильевичу. Когда опубликовали стенограммы, то в них, конечно, такого уже не было.

Но выступал он, об этом все говорили, неудачно. Когда он увидел общее к себе отношение, он не мог так выступать, а он говорил как-то насмешливо, иронически, о том, что беда вся в том, что театры наши не повернулись лицом к месткому, и так далее. Лишин говорил, что это было не на ту аудиторию. И сам Мейерхольд нам у Гариных признавался, что плохо выступал.

Он просил меня соединить его по телефону с Москвой, с Зинаидой Николаевной, я много раз пыталась, но Москву не давали. Я звонила до четырех часов ночи. Потом он сказал, что утром позвонит сам из своей квартиры. Мы собрались расходиться в семь часов утра. Эраст, уставший после съемок, уже ушел спать.

Мейерхольд приглашал нас к себе на репетицию парада, она была назначена через день. “Сейчас пойду домой, — сказал он, — сменю рубашку и на репетицию”.

Квартира Гариных была во втором дворе, они жили в ленфильмовском доме напротив “Ленфильма” на Большой Пушкарской (дом 48, кв. 26). Хеся Александровна вышла на балкон проводить Всеволода Эмильевича. Мейерхольд помахал ей рукой и скрылся. Потом она признавалась, что и когда они с Гариным возвращались вечером домой, и утром она видела, что кто-то у дома ходит, караулит. И еще утром она видела, как две крысы выбежали на пустой двор и перебежали дорогу Мейерхольду. Это было утром 20 июня 1939 года.

Меня в тот приезд поселили в “Европейской”. Пришел среди дня Эраст, я ему говорю: “Завтра идем на репетицию?” А он: “Молчи ты, молчи”. Я ничего понять не могу, он объяснил: “Мейерхольда арестовали. Мне Юрьев сказал, — говорит, — я с ним случайно встретился”. Мейерхольд жил на Карповке, там же, где у Юрьева была квартира. Мы думали, и нам не миновать, ведь пришел-то он к себе, где его ждали всю ночь с ордером, от нас. Но нас не тронули, никуда не вызывали».

Е. Тяпкина. Последняя встреча. — «Театральная жизнь», 1989, № 5.

31 августа.

- Завершает съемки фильма «Доктор Калюжный».

29 сентября.

- Газета «Кадр» помещает анонс: «Образец стахановской работы», где говорится: «Группа “Доктор Калюжный” сдала картину на три месяца раньше срока, сэкономив полмиллиона рублей…»

«Простота и правдивость — основные черты всего фильма, всей режиссерской работы Э. Гарина и Х. Локшиной. В построении кадра, в мизансценах, в монтаже режиссеры обнаруживают себя как уверенные и зрелые мастера. <…>

В целом “Доктор Калюжный” — один из наиболее удачных наших фильмов, посвященных современной советской действительности».

С. Аркадьев. «Доктор Калюжный». — «Кадр», 1939, 29 сент.

 

«Режиссерская манера Э. Гарина и Х. Локшиной чрезвычайно своеобразна. Они умеют видеть вещи в необычном и оригинальном свете. Они как бы преувеличивают то, что видят. <…>

Художественная правда недоступна успокоенному, равнодушному художнику. Нужна взволнованность, нужна страсть, смелость, любовь к изображаемому. Эти качества есть у авторов “Доктора Калюжного”. Они обладают сильным зрением, способностью различать в обыкновенных событиях — необыкновенный, высокий смысл».

Р. Юренев. Сила зрения. — «Кино», 1939, № 50.

24 октября.

- Гарин и Локшина отправляют телеграмму Мейерхольду.

«Брюсовский пер 12 кв 11

Всеволоду Эмильевичу Мейерхольду

Дорогой единственный Всеволод Эмильевич будущего гениального как изумительно прошлое и настоящее хотят Вам Гарин Локшина»

75 Эта телеграмма до адресата не дошла. Мейерхольд в это время находился в Бутырской тюрьме. 2 февраля 1940 года он был расстрелян.

«Гарины, и Эраст Павлович, и Хеся Александровна, после ареста Мейерхольда очень долго верили, что Всеволод Эмильевич обязательно вернется, и ждали его, у них в семье много лет существовал неприкосновенный фонд, деньги, отложенные на возвращение Всеволода Эмильевича, чтобы на первое время ему было, как они считали, на что одеться-обуться».

М. Валентей. Должна сказать… — «Театр, жизнь», 1989, № 5.

 

«… Был снежный, морозный московский вечер, типичный для холодных зим 30 – 40-х годов. Уже кончились спектакли, и они были длительны в те годы. <…> Поздним вечером, пока мы расходились по домам, Борис Равенских сжег какие-то бумаги в голландке, долго не ложился, потом к нему пришел Эраст Гарин, и они вдвоем отправились на вокзал. В Москве их не было весь конец зимы, если мне не изменила память, всю весну, и жили они это время в подмосковных лесах у лесника, с которым был знаком отец Гарина, лесничий по специальности. Эта поездка не носила характера развлечения, как письма и фотографии сгорали не для того, чтобы принести тепло остывшей одинокой комнате. Имя Всеволода Эмильевича Мейерхольда уже было вычеркнуто из жизни. <…> И, останься они в Москве, кто знает, удалось бы как тому, так и другому дожить до более светлых дней…»

Из воспоминаний Н. А. Велеховой (Н. Велехова. Одна жизнь, или История Бориса Равенских. М., «Искусство», 1990. С. 67).

 

«По моим воспоминаниям, никогда Равенских и Гарин не были прямыми друзьями или приятелями. И тем более удивительным представляется поступок Гарина: почему этого мальчика, которого Мейерхольд забрал с третьего курса ленинградского института и который жил в общежитии в Москве, именно Гарин в эту снежную ночь взял за руку, повел на поезд?.. Это было его решение, его волевой поступок. Он спас судьбу этому режиссеру…»

Из выступления А. Равенских, дочери Б. И. Равенских, на вечере, посвященном столетию со дня рождения Э. Гарина, в музее Вс. Мейерхольда 17 ноября 2002 г.

 

«Пришло время, когда только мысленно стало возможным обращаться к нему, когда пришлось самому себе задавать вопросы и самому же на них отвечать. Суровое чувство ответственности, беспощадная “взрослость” наступают, когда уже некому сказать “мама”, “папа”, “учитель”, и вместе с ним приходит и неизбежное чувство одиночества, сиротства.

Сознание, что никогда не увидит Всеволод Эмильевич того, что я делаю, не освобождало от отчета перед ним, скорее, наоборот, усилило чувство ответственности за себя — оно возмужало…»

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 266.

3 ноября.

- Фильм «Доктор Калюжный» выходит на экраны.

1940

- Ленинград. Продолжает работать на радио. «Сорочинская ярмарка» (радиокомпозиция по повести Н. В. Гоголя). Режиссеры Э. Гарин, Х. Локшина, роль — От автора.

11 апреля.

- Вечер памяти В. Маяковского в Академической капелле. Участвуют: А. Ахматова, В. Каверин, Н. Тихонов, Л. Трауберг, О. Форш, Д. Шостакович, Б. Эйхенбаум. Сцены из комедии В. Маяковского «Клоп» читает артист Театра комедии Эраст Гарин.

12 апреля.

- Премьера радиоспектакля по пьесе В. Маяковского «Клоп» (к 10-й годовщине со дня смерти поэта). Режиссер, исполнитель роли Олега Баяна.

«Радиопремьера “Клопа” изобретательно поставлена режиссером Эрастом Гариным и хорошо разыграна. Тщательная работа над словом поэта, действительно звучавшим в передаче “весомо, грубо, зримо”, сообщила образам радиоспектакля острую характерность и выпуклость, почти пластическую выразительность. <…> Читая-играя роль Олега Баяна, Эраст Гарин в самой преувеличенной напевно-декламационной манере речи самородка из домовладельцев нашел уничтожающе-насмешливые краски для разоблачения обывательского идеала “красивой жизни”.

“Зашаблонившаяся привычка плюс бытовой разговорный тончик и есть архаический ужас сегодняшнего театра”, — писал Маяковский перед премьерой “Бани”. <…> Участникам спектакля удалось счастливо избежать “бытового тончика”, соединив гиперболичность ярких красок народно-комедийной буффонады, сатирического плаката с остротой и правдивостью обобщенного бытового персонажа. <…>

За месяц Ленинградский радиокомитет трижды повторил передачу. И каждый раз почта приносила новые содержательные, заинтересованные отклики — и индивидуальные, и коллективные — слушателей:

“"Клоп" поставлен замечательно. Рад за Маяковского. Вот бы был доволен! Надо возобновить постановку на сцене, особенно в таких силах”.

“Послушав эту передачу, стали еще больше ценить Маяковского как великого советского художника”, — пишут рабочие, служащие, военные курсанты, студенты…»

С. Дрейден. Веселая публицистическая арена. — «Искусство и жизнь», 1940, № 5.

 

- Премьера спектакля «Тень» в Театре комедии (роль Тени).

Май.

- Играет в спектакле «Тень» во время гастролей Ленинградского театра комедии в Москве.

76 «Роль Тени, может быть, самая сложная и ответственная в спектакле… Самое замечательное в исполнении артиста Э. Гарина, что он дает зрителю ощутить свою зависимость от человека…»

П. Маркиш. «Тень». — «Правда». 1940, 26 мая.

 

«Воплощение Тени Э. П. Гариным <…> волнует зрителя остротой и оригинальностью замысла и выполнения…»

М. Загорский. Дерзкая юность театра. — «Сов. искусство», 1940, 27 мая.

 

«Еще до “Золушки” руководитель Театра комедии Н. П. Акимов, постановщик и художник спектакля “Тень” Е. Л. Шварца, поручил мне роль Тени ученого, Тени, вобравшей в себя все теневое, все вероломное, циничное — словом, все черты макиавеллиевского деятеля. Являясь как бы и нереальным персонажем пьесы, Тень несла в себе человеческие свойства, бытующие в любой среде: карьеризм, подхалимство, высокомерие, деспотизм и т. д.

Задача для художника, склонного видеть театр и кино и романтическими, и фантастическими, и сказочными (ведь сказка — это мудрое иносказание о жизни), — задача заманчивая и вместе с тем трудная. Акимов необыкновенно эффектно сделал первый акт пьесы и первое появление Тени. Общая оценка и зрителей и критики была очень благожелательная. Но я как актер не был доволен своей игрой, потому что внутренне не мог обрести подлинной выразительности для сцен, где подсознательное, “теневое” приобретает очертания реальности».

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 269.

 

«Гарин это делал страшно. Он ведь без грима играл… До сих пор помню, как он стоял за спиной, не прикасаясь. Этот холод неприкосновения помню. Как он эту пустоту, пустое место — НИЧТО — играл! Не знаю, не понимаю…»

Из воспоминаний Е. В. Юнгер. Цит. по статье: В. Гвоздицкий. Прекрасные черты. — «Театральная жизнь», 1987, № 24.

 

«Я тоже играл тень в третьей редакции этого спектакля. Я вспоминаю мизансцену, сохранившуюся еще от первой редакции: там был трон, к нему вела лестница, по которой нужно было сползать… И так как Эраста Павловича давно уже не было, я добивался у второго исполнителя этой роли, Л. М. Суханова: “Лев Максимович, вы не скажете, как от трона сползти по довольно отвесной лестнице вниз, перевернуться и еще что-то сделать?” И этот актер мне сказал: “Это моя кухня, мой творческий секрет, и его выдавать я не стану”. — Я рассказываю об этом Елене Владимировне Юнгер, жене Николая Павловича Акимова и первой исполнительнице роли Принцессы в этом спектакле, и говорю: “Я не знаю, как это сделать. Я понимаю, что ведь как-то это делалось, наверное, есть специальная какая-то техника”. Она говорит: “Да никакой специальной техники — это ведь Гарин делал, он это все и придумал”. Я спрашиваю: “А как?” — “Да очень просто: он поднимался, садился, цеплялся башмаками за трон, потом он опускал на брюшном прессе себя вниз, потом поворачивался, причем выворачивался полностью, и на руках сползал вниз до пола. Очень просто”. Это не каждый может сделать. Мне, к примеру, это так и не удалось. Грим Акимов придумал для этой роли фантастический, какой-то синий, ресницы, серебро, специальная укладка волос — полтора часа мне делали грим, ровно полтора часа — но грим появился потом, когда после Гарина эту роль играл другой артист, а Гарин играл фантом, этакое серое, смытое существо. Образ, который он создавал, был отточен пластически, и это, как я понимаю, была единственно верная трактовка».

В. Гвоздицкий. Из выступления на вечере, посвященном столетию со дня рождения Э. Гарина, в музее Вс. Мейерхольда 17 ноября 2002 г.

 

- Снимается в роли Тараканова в фильме «Музыкальная история». Авторы сценария Е. Петров, Г. Мунблит, режиссеры-постановщики А. Ивановский, Г. Раппопорт, «Ленфильм».

Октябрь.

- Первые просмотры картины для общественности и прессы.

24 октября.

- Фильм «Музыкальная история» выходит на широкий экран.

«Нужно воздать должное Эрасту Гарину, исполнителю роли Тараканова. По мастерству игры — это своего рода маленький шедевр. <…> Основная черта роли Альфреда Тараканова в исполнении Э. Гарина — тупая автоматичность его интонаций и движений. Это, однако, не только не означает однообразия рисунка, наоборот, совершенно поразительно пластическое и интонационное богатство оттенков роли. Насколько поразительно пластическое дарование Э. Гарина, можно судить хотя бы по одному эпизоду. Тараканов спускается по крутой лестнице из артистической уборной… В кадре видны на фоне света, падающего сверху, только силуэты ног и манера походки Тараканова. Но как они необыкновенно выразительны! Тараканов, объясняющийся Клаве в любви от имени некоего блондина, 77 “пожелавшего остаться неизвестным”, и предлагающий ей руку, сердце и комнату в коммунальной квартире, “в которой можно белье мыть”, — Тараканов, с торжественной мрачностью изрекающий над разбитым флаконом с одеколоном (его подарком Клаве): “смейся, паяц, над разбитой любовью”, — все это до последней степени комично…»

Е. Добин. «Музыкальная история». — «Искусство и жизнь», 1940, № 10.

 

«Игра его (Э. Гарина. — А. Х.) блестяща, полна подлинного комизма. Сказать, что она богата превосходно отточенными деталями, — недостаточно. Буквально каждая фраза, каждый жест, взгляд, движение мастерски отчеканены и вызывают гомерический хохот…»

Е. Добин. Творческая победа. — «Кадр», 1940, № 44.

 

«Роль Альфреда Тараканова, смешного, чванного пошляка, — сложная и опасная роль. В нем легко было скатиться к преувеличению, к шаржу. Артист Э. Гарин счастливо избежал этой опасности. Общий хороший тон фильма, свободного от дешевого трюкачества, выдержан и в роли Тараканова. В отличной игре Гарина много удачных актерских находок, много подлинной комедийной легкости».

М. Львов. «Музыкальная история» — «Правда», 1940, 18 окт.

 

«Гарин играет этакого комического Яго, неудачливого злодея, с такой серьезностью, что комедийный эффект получается особенно выразительным…»

Р. Мессер. «Музыкальная история». — «Ленингр. правда», 1940, 22 окт.

 

«Мне в фильме больше всего понравился Гарин. Превосходный актер, опытный мастер здесь играет с увлечением, легко, уверенно и точно. Ни одного лишнего движения — и очень выразительно. Очень скупая и лаконичная речь — нет ни одного пустого слова. А сама манера говорить очень своеобразна, комедийна и до сих пор в памяти: “Альфре-ед”… У нас весь двор поет это имя.

Тараканов часто смотрит куда-то в сторону. Он все время занят размышлениями иногда о жизни или еще о какой-нибудь высокой материи, но, скорее всего, о себе самом. Он, как улитка, на несколько мгновений высунет голову из своего домика, поведет усами в разные стороны и снова прячется вовнутрь.

Каждую реплику воспринимает он с каким-то усилием, как будто бы она доносится к нему откуда-то издалека. Потом Тараканов вздрагивает, как бы сбрасывая свое оцепенение, и плавно заканчивает движение…

Но заслуга Гарина не только в том, что он представил нам человека, над которым мы смеемся. Заслуга его в том, что он изобразил человека, над которым нужно смеяться. Мы смеемся над советским мещанином, которого показал нам Гарин. И, смеясь над Таракановым, мы внимательнее присматриваемся к себе, нет ли и в нас самих черт Тараканова…»

Б. Чирков. Альфре-ед. Журнальная вырезка.

 

«Гарин прочитал в этой роли мещанина не только смешное, но и страшное. Он укрупнил образ почти до гиперболы, так, что в нем возникают черты заклейменной еще Достоевским “смердяковщины”. Из комедийного, занятного персонажа артист создал образ большой сатирической силы… Гарин нигде не утяжеляет образ, не жертвует его комизмом, наоборот — комизм дает ему возможность довести до обличительной силы образ пошляка и мещанина».

М. Юрьев. Эраст Гарин. — «Сов. экран», 1960, № 23.

 

«Альфреда Терентьевича Тараканова из “Музыкальной истории” я мечтал и старался играть под Гитлера. Я видел в Тараканове Гитлера, потому, что фашизм мне казался квинтэссенцией махрового мещанства, разгульного, жестокого и трусливого. И я пытался Тараканова вырвать из состояния внутреннего “мелкопоместного” мещанина, показать его во весь рост, чтобы он был виден людям.

Верная интонация образа находится актером как бы случайно: Тараканов, на которого отброшена тень Гитлера. Это сделано сознательно, заострено до возможного предела. Но мне кажется, что для актера такой поиск правомерен, если не обязателен, как происходит это у велосипедистов в гонках за лидером: мощный мотоцикл заставляет тянуться за собой велосипедиста с предельной скоростью.

В нахождении верной интонации образа участвует творческая фантазия актера, которая не в пустом и изолированном 78 вакууме пребывает. Не может быть у мыслящего художника случайностей, а случай служит лишь толчком для целой гаммы оттенков основной и единственной интонации…»

Э. Гарин. Моя нотная линейка. — «Спутник кинофестиваля», 1963, 12 июля.

 

«Не забылась нелепая фигура Альфреда Тараканова, гордо выступающего в ярком оперении пошлейших афоризмов “согласно теории сохранения личности, одеколон не роскошь, а предмет ширпотреба и культурной жизни”. Гарин декламирует их, точно стихи, патетически и вдохновенно. Актер, казалось бы, добавил всего один штрих к персонажу, резко очерченному в сценарии, — глупый, чванливый человек упивается своей глупостью. И герой сразу необычайно прибавил в масштабе и значительности. Перед нами уже не рядовой армии обывателей, пошляков и мещан, а ее апологет, пророк и вдохновенный поэт. Легко заметить, что гаринский Тараканов имеет весьма приблизительное и условное отношение к событиям “Музыкальной истории”, к профессии, которой он там владеет. Он — сам по себе законченное произведение искусства, а сюжет движется по своим законам. И кажется иногда: странно, что они рядом, в одной “истории”.

Сюжет фильма узок и мал Гарину. Метафоре не пристало мелко семенить. <…> Она должна широко вышагивать. Метафорический характер мышления требует широких жизненных пространств…»

Ю. Богомолов, М. Кушниров. Эраст Гарин. — В кн.: Комики мирового экрана. М., «Искусство», 1966. С. 136, 138.

 

«В комедии главное — комики. Шофер Тараканов воображал себя красавцем, считал, что он неотразим, был уверен в своем огромном успехе у женщин. Эта роль казалась мне ответственной. Все в ней на острие ножа — немножко перегнуть, и впадешь в пошлость; и от режиссера и от актера тут требовалось большое чувство меры.

Были на пробе очень хорошие артисты: А. Вениаминов, К. Сорокин… Но что-то меня в них не удовлетворяло. Вспомнил я тогда Э. Гарина, мейерхольдовского артиста с несколько формальным рисунком игры. Это меня как раз и смущало. Но на пробе он так великолепно снимался, что все хохотали — и осветители, и рабочие, и ассистенты. Хохот в ателье стоял просто гомерический. Быть может, эта самая мейерхольдовская жилка и помогла Гарину сыграть чудаковатого, с огромным самомнением шофера Тараканова».

А. Ивановский. Воспоминания кинорежиссера. — М., «Искусство», 1967. С. 237 – 238.

 

«Включаться в работу я должен был с ходу, ибо артист, с которым договорились до меня, неожиданно отказался исполнять роль Тараканова. Подготовленные для него съемки начались. Они проходили легко, интересно. Нам все казалось, что мы только пробуем, нащупываем, что по-настоящему начнем снимать в будущем году (была уже осень). Но когда посмотрели плоды месячных трудов, то оказалось, что сцены получились, игра непринужденна и легка, что особенно важно для комедии. <…> Если последние годы я ощущал тяготение к режиссуре, то роль Тараканова снова привязала меня к актерству, снова пробудила во мне желание играть».

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 267 – 268.

 

- Получает приглашение работать на киностудии «Союздетфильм» (Москва). Э. Гарин и Х. Локшина возвращаются в Москву.

1941

15 марта.

- Постановлением Совета Народных Комиссаров СССР Э. Гарину присуждается Сталинская премия 2-й степени за исполнение роли Тараканова в фильме «Музыкальная история».

Весна.

- На киностудии «Союздетфильм» запускается в производство фильм «Принц и нищий» — сценарий Н. Эрдмана по роману М. Твена, режиссеры Э. Гарин и Х. Локшина.

- Начало съемок фильма «Принц и нищий».

22 июня.

- Обстрел вражеской авиацией павильона, в котором происходили съемки «Принца и нищего». Эвакуация съемочной группы в Москву.

«Намечена к постановке серия короткометражных фильмов, героем которых будет шофер Тараканов из фильма “Музыкальная история”. Постановку этой серии осуществят режиссеры: лауреат Сталинской премии Э. Гарин, который исполнит роль шофера Тараканова, и Х. Локшина».

С. Юткевич. Оружием искусства. — «Веч. Москва», 1941, 12 июля.

 

79 Август.

- Москва. Последний просмотр «Женитьбы».

«Последний раз Х. А. Локшиной и мне — режиссерам “Женитьбы” удалось ее посмотреть в августе 1941 года. Экземпляр картины сохранился в фильмотеке ВГИКа. Просмотр проходил там же. Он был прерван воздушным налетом, и нам пришлось пойти в бомбоубежище. И все же мы досмотрели картину. Она показалась нам вовсе не устаревшей…»

Э. Гарин. «Женитьба». — В кн.: Из истории «Ленфильма». Вып. 4. Л., «Искусство», 1975. С. 212.

 

- Снимается в роли немецкого солдата Шульца в сатирической киноновелле «Эликсир бодрости», вошедшей в состав «Боевого киносборника» № 7 (сценарий Н. Эрдмана, постановка С. Юткевича, «Союздетфильм»), а также в киноновелле «Шульц-оратор» (в сборник не включена).

7 ноября.

- На экраны выходит «Боевой киносборник» № 7.

«Бывают вещи, вызывающие удовлетворение. К таким явлениям я отношу выход на экраны фильма, составленного из короткометражек под общим названием “Боевой киносборник” № 7. Он вышел на московские экраны 7 ноября 1941 года. Всем известно, какие тревожные дни переживал весь наш народ в то время. И вот в годовщину Октябрьской революции в одной из короткометражек под названием “Эликсир бодрости” зазвучал, зазвенел смех, вселяя в людей уверенность в себе, уверенность в победе. <…>

Этот скетч, будучи рядовым в стойкой армии юмора, так же как зощенковская “Рогулька”, которую солдаты и матросы зачитывали до дыр, так же как памфлеты И. Эренбурга, не изгладится из памяти всех переживших войну».

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 273.

 

«Писатели Н. Эрдман и М. Вольпин, режиссер С. Юткевич и артист Эраст Гарин создали веселую, оригинальную и содержательную киноминиатюру.

В исполнении Гарина пьяница-солдат приобретает яркий характер и смысл глубокого типического обобщения».

Е. Дмитриев, Ю. Александров. Седьмой сборник. — «Кино», 1941, 14 ноября.

 

«По сути дела, это почти бессюжетный диалог, клоунада циркового типа. <…> Отточенность, оригинальность сатирических “реприз”-каламбуров, воздействие которых усилено мастерской игрой Э. Гарина, обеспечивает напряженное внимание и бурный отклик слушателей. Оказывается, такой, казалось бы, чисто литературный жанр, как каламбур, может быть вполне “киногеничным”! Дело в качестве остроты и злободневности каламбура, мастерстве подачи. Удача “Эликсира бодрости” глубоко принципиальна. Она вновь напоминает о роли слова в кинодраматургии, о значении и месте актерской инициативы, индивидуальной разработки… образа…»

С. Дрейден. Оружием смеха. — «Кино», 1941, 21 ноября.

1942

Январь.

- Снимается в роли сторожа Франсуа в киноновелле «Венский шик» («Моды Парижа»), автор сценария и режиссер К. Минц. Фильм не осуществлен.

«Я написал сценарий под названием “Моды Парижа” для боевого киносборника “Под каштанами Праги” — в жанре кинематографической пантомимы. Для этой постановки мне были нужны два актера, безукоризненно владеющих искусством пантомимы. Никого лучшего для этой цели в нашей кинематографии не было, чем Эраст Гарин и Сергей Мартинсон. Оба этих актера прошли великолепную школу Мейерхольда. <…>

Сюжет сценария строился на том, что в одном из парижских магазинов во время фашистской оккупации надо было выставить в витрине (для политической рекламы) манекен в мундире немецкого офицера. Рабочий магазина — Эраст Гарин — путает манекен с настоящим гитлеровским офицером, который 80 присел, чтобы поправить сапоги. Приняв фашистского офицера за манекен, рабочий, не дав ему опомниться, привычными и точными движениями быстро сгибает ему ноги, придает нужную форму рукам, хлесткой пощечиной поворачивает голову в нужном направлении и т. д., и т. п.

Эта комическая ситуация была так обыграна, что ее трудно описать словами. Это нелитературный юмор. Это надо увидеть.

Эраст Гарин и Сергей Мартинсон блистательно исполнили свои роли…»

К. Минц. Комики работают без сетки. — М., «Киноцентр», 1991. С. 91.

 

«Смотрела ли мой киноопиз? В 7-м сборнике. По газетам, он довольно много шел в Москве. Квартиру у нас в Москве грабанули (в смысле — обокрали). <…> Мне очень жалко весь мой архив».

Из письма сестре Татьяне. Сталинабад, 06.02.1942. — РГАЛИ, ф. 2979, оп. 1. ед. хр. 257.

 

- Вместе с Х. Локшиной ставит киноновеллу «Вторая встреча» для боевого киносборника (сценарий М. Ромма).

- В Сталинабаде возобновляются съемки фильма «Принц и нищий».

«Мы довольно давно начали опять “Принца”, но пока дела идут очень плохо. С руководством студии мы находимся в ощетининном виде, ибо оно ведет себя ужасающе. Начальство далеко, и они изображают помпадуров. <…> Пришел матерьял “Принца” из Москвы. Посмотрели его внимательно, к тому же прошло много времени. Матерьял очень хорош. Хорошо бы дотянуть так же до конца».

Из письма сестре Татьяне. — РГАЛИ, ф. 2979, оп. 1. ед. хр. 257.

 

«Здесь, в единственном павильоне с рисованными на его стенках декорациями (внутренность Вестминстерского аббатства!!), продолжали мы съемки “Принца и нищего”. Только талант, виртуозный профессионализм и терпение оператора М. Кириллова сделали возможным показать панораму Тауэра и ряд других сложных объектов так, что они хорошо смотрятся и сегодня.

Сцена с Генрихом VIII, которую блестяще сыграл Ю. В. Толубеев, казалась подсказанной Мейерхольдом. Работая над этой сценой, я вспомнил мой первый режиссерский опыт в ГосТИМе. Готовился спектакль “Окно в деревню”, каждый эпизод поручался молодому режиссеру. Я должен был ставить эпизод “Знахарство”. Не найдя пружины сцены, я пошел на излишества и потребовал двадцать живых кур. Мейерхольд посмотрел и сказал: “Гарнира много, а сцены нет”. Эпизод вычеркнули из спектакля, куры оказались ненужными для искусства и пошли на обед студийцам.

В том же спектакле для эпизода ярмарки были приглашены бродячие артисты-фокусники. На репетиции появился китаец-жонглер с мальчиком. Он ставил мальчика спиной к широкому щиту, лицом к зрительному залу и бросал десять ножей, которые втыкались вокруг головы мальчика, образуя как бы ножевой ореол.

Мы спокойно любовались высоким профессионализмом и китайца и мальчика.

Не знаю, был ли Мейерхольд чем-то расстроен, но, посмотрев, как китаец ловко всаживает ножи, он взбежал на сцену, стал на место мальчика и скомандовал жонглеру начинать. Мы остолбенели. Старик бесстрастно начал бросать ножи. Ему было все равно, кто стоит у щита. И все десять ножей, воткнувшиеся вокруг его головы, Мейерхольд выдержал не дрогнув. Это происходило в полной тишине: все, кто был в театре, замерли, с трепетом ожидая окончания.

Так предметные уроки внутреннего режиссерского “режима экономии” в первом случае и напряженной эмоциональности — во втором дали пищу для одной из сцен в нашей киноработе…»

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 273 – 274.

 

82 1943

24 января.

- Фильм «Принц и нищий» выходит на экраны.

Лето.

- Москва, сад «Эрмитаж». Премьера спектакля Ленинградского театра миниатюр под руководством Аркадия Райкина «Время идет вперед». Режиссеры Э. Гарин и Х. Локшина.

4 октября.

- Москва, Дом актера ВТО. Премьера новой программы Фронтового театра миниатюр ВТО «Веселый десант» — «Поговорим сегодня о любви». Автор обозрения Вл. Поляков, постановка Э. Гарина и Х. Локшиной.

- Снимается в роли Жениха в фильме «Свадьба» по А. П. Чехову. Автор сценария и режиссер-постановщик И. Анненский. Тбилисская киностудия.

1944

14 февраля.

- Фильм «Свадьба» выходит на экраны.

«Пожалуй, ближе всего к чеховскому рисунку и к чеховским интонациям артист Э. Гарин — исполнитель роли жениха Апломбова. Он прекрасно сыграл эту свою далеко не случайную фамилию — чудовищное высокомерие мещанина и пошляка, которому чуждо решительно все живое, лирическое — все, кроме меркантильных интересов и самовлюбленности…»

Ол. Леонидов. Чехов на экране. — «Огонек», 1944, № 30 – 31.

 

«Радость наполнила мое сердце, когда я получил предложение впервые играть в “Свадьбе” Чехова, но при этом я взволновался и испугался.

Если рассказать зрителю про возню на своей кухне, “кухне творчества”, то зритель, пожалуй, сочтет это и несерьезным и случайным.

В социальном маскараде дореволюционной России, который я видел мальчиком, бродили такие вредные, вроде моего жениха, маски.

Внешность моего жениха начала проясняться с воротничка. Стояче-откладной крахмальный воротничок, какой носил, по фотографиям, поэт Бальмонт. Вот первое, что мне показалось бесспорным.

Мое предложение художник по костюмам Р. Быховская гиперболизировала. Получилась огромная крахмальная ножка, на которой держится маленькая головка с прилизанной прической.

Далее мне казалось, что на маленьком личике должны быть усики, красивенькие и ядовитые.

Адольф Гитлер — вождь взбесившихся мещан. Пусть будут у моего мещанина его усики! Но усы со столь видного персонажа надо приспособить к представителю низового, так сказать, слоя мещан.

Узенькая визитка довершила внешний рисунок образа.

Немногочисленные репетиции и очень длительное время съемок необычайно обострили и зрение и слух к своей роли, к партнерам, к воплощению чеховских черточек, характеров, манеры поведения.

Автор как бы вставил в актеров какую-то свою собственную мембрану, которая отзывалась на каждый момент игры. Замечаешь, например, в игре — своей или партнеров — вульгарность, а Чехов, обличая ее, всегда избегал вульгарных ноток; или замечаешь разжевывание — а автор сдержан и не терпит повторения…»

Э. Гарин. О встречах с Чеховым. — «Искусство кино», 1960, № 1.

 

«Я была ученицей Алексея Дмитриевича Попова, Гарин, как известно, был актером мейерхольдовской школы.

Наблюдая Гарина в работе над ролями (так уж случилось, что он дважды был моим “женихом” — в “Музыкальной истории” 84 и в “Свадьбе”), я восхищалась подлинным реализмом его игры. Меня, да и не одну меня — всех нас, участников съемок и наблюдавших за ним со стороны, покорял несравненный гаринский юмор, питавшийся меткими жизненными наблюдениями. Острота гаринского глаза, острота его ума были поразительны…»

З. Федорова. Из воспоминаний о Гарине. — Запись сделана мною в 1980 г. — А. Х.

 

- Снимается в роли Тихона Спиридоновича в фильме «Иван Никулин — русский матрос». Автор сценария Л. Соловьев, режиссер-постановщик И. Савченко, «Мосфильм».

1945

1 апреля.

- Фильм «Иван Никулин — русский матрос» выходит на экраны.

«В фильме есть несколько актерских удач. К ним в первую очередь следует отнести работу Э. Гарина…

При первом своем появлении на экране Тихон Спиридонович вызывает только добродушный смех. Уж очень неказист на вид этот начальник захолустного полустанка. Он долговяз, удивительно неловок, в нем есть что-то отдаленно напоминающее чеховского Епиходова. Э. Гарин убедительно изображает превращение робкого и неуклюжего человека в настоящего бойца. <…> Образ Тихона Спиридоновича, с трогательным юмором обрисованный Э. Гариным, далеко перерастает значение эпизодической фигуры…»

Ал. Крон. «Иван Никулин — русский матрос». — «Правда», 1945, 19 апр.

 

«На материале эпизодической роли Тихона Спиридоновича <…> Гарин создал образ значительного содержания и подлинной обаятельности. Человек мирной жизни и профессии, немного смешной и трогательный в своей житейской беспомощности, Тихон Спиридонович в критические минуты обнаруживает большую силу духа, благородство, решимость и готовность к самопожертвованию. Как много Отечественная война обнаружила таких героев!..»

М. Парный. «Иван Никулин…». — «Известия», 1945, 21 апр.

 

- Москва. Вместе с Х. Локшиной на студии «Союздетфильм» ставит фильм «Синегория» по повести Л. Кассиля «Дорогие мои мальчишки». Для съемок фильма приглашает оператора С. Урусевского.

1946

27 июня.

- Москва, ЦДРИ. Премьера фильма «Синегория».

26 августа.

- Фильм «Синегория» выходит на экраны.

«Эраст Павлович Гарин пришел в русское искусство со своим собственным редкостным миром. <…> Этот мир вернее всего следовало бы назвать миром сказки. <…> В числе поставленных им фильмов значатся такие, как “Принц и нищий” и “Синегория”. Их нельзя назвать сказками в полной мере, но все же сказочные элементы занимают в них значительное место».

В. Свешников. Эраст Гарин. — В кн.: Актеры советского кино. М., «Искусство», 1964. С. 49, 50.

 

- Снимается в роли Короля в фильме «Золушка». Сценарий Е. Шварца, режиссеры-постановщики Н. Кошеверова и М. Шапиро, «Ленфильм».

«Я должен играть Короля в “Золушке” Евгения Шварца. Сказка и для взрослых, и для детей. Задача для актера очень заманчивая и интересная… Вот уже есть, как выражаются производственники, восемьдесят процентов отснятого материала, но я — исполнитель роли сказочного Короля — вызван к одному из блюстителей художественной совести “Ленфильма”.

— Я познакомился с материалом. Очень тревожно, Эраст Павлович! Вы играете не настоящего короля. В жизни таких не бывает. Надо заново продумать всю роль, — глубокомысленно и авторитетно, с долей принятой к употреблению демократичности сказал худрук.

— Ну а сыграть настоящих-то, ну вроде Николая Первого или там кого еще, у меня (следовало необыкновенно доверительно произнесенное имя и отчество худрука) не выйдет. У меня и выходки такой нет, да и вообще тогда на эту роль лучше 86 пригласить другого актера. Ну, Юрия Михайловича Юрьева, например. Он и во дворце был и весь их обиход знает…

Но… так как “Золушка” была снята процентов на восемьдесят, то усилия руководства, направленные на превращение ее в шишкинское “Утро в сосновом лесу”, не дали результатов, и картина вышла на экран и даже доставляла некоторую радость не только детям…»

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 268, 269.

 

«Однажды во время съемок “Золушки” пошел дождь, а в ателье, где мы работали, протекала крыша. Гарин раскрыл зонтик, забрался на верх декорации дворца и — в костюме Короля, расхаживая под зонтиком, — стал читать Маяковского.

— Эраст, умоляю: время идет! — кричала я.

— Я еще почитаю! — кричал он в ответ.

Он читал столько, сколько хотел; все с удовольствием слушали, потому что читал он прекрасно».

Н. Кошеверова. «За здоровье Короля!..» — 1981 г. Записал Г. Цитриняк.

1947

16 мая.

- Фильм «Золушка» выходит на экраны.

«Чего стоит… фигура Короля, которого отлично играет Э. Гарин! Мы издавна привыкли видеть на сказочном троне величавого седобородого старца в золотой короне и горностаевой мантии. Вместо этого перед нами вертлявый смешной человечек, который совсем не дорожит своим высоким “общественным положением”…

Было умно и смело поручить эту роль Э. Гарину, до сих пор известному зрителям по ролям вроде шофера Тараканова (“Музыкальная история”) или жениха из чеховской “Свадьбы”. Но режиссеры не ошиблись в выборе. Гарин превосходно сыграл свою роль. Особенно удались ему сцена первой встречи Короля с Золушкой на лестнице и сцена в лесу».

Г. Воронов. «Золушка». — «Комс. правда», 1947, 18 мая.

 

«Он очень увлекательно играет в “свое королевство”. Совсем как в детской игре, он готов каждую минуту обидеться и заявить, что больше не играет. И чем серьезнее Гарин в этой роли, тем веселее в зрительном зале. Талантливый и тонкий актер, актер острого эксцентрического рисунка, Гарин обладает особым чувством такта. Он ни разу не впадает ни в клоунаду, ни в шарж. Он не комикует и не пытается специально смешить. Он до конца и всерьез поверил в этот свой образ и потому так легко и весело играет роль Короля. И Гарин, и Жеймо не позируют для сказки, а живут в ней. Они уверенно берут зрителя под руку к увлекают его в свой веселый и трогательный сказочный мир…»

М. Папава. Сказка в кино. — «Сов. искусство», 1947, 23 мая.

 

«Эраст Гарин играет Короля в своей эксцентрической, гротесковой манере. Его Король смешон, трогателен, суматошен, как марионетка ярмарочного балагана, и вместе с тем глубоко человечен…»

Р. Юренев. Сказка на экране. — «Веч. Москва», 1947, 24 мая.

 

«По-новому мы увидели в фильме образ короля. Эраст Гарин играет эту роль необычно. Впервые в искусстве появляется вспыльчивый и добродушный король-чудак, готовый по любому поводу отказаться от престола и тут же взять свою отставку обратно. Гарин в остром рисунке показывает своего короля бегающим по дорожкам парка в сопровождении целого сонма музыкантов, беспокойным хлопотуном… подтверждающим свою правоту иронической поговоркой: “Честное королевское”…»

Н. Барсуков. «Золушка». — «Горьковская коммуна», 1947, 4 июня.

 

- Продолжает работать на радио.

9 сентября.

- Премьера: В. Маяковский. «Мое открытие Америки» (2-я редакция) — режиссеры Н. Волконский, Э. Гарин, Х. Локшина. Роль — От автора. А. Чехов. «Счастливчик» (инсценировка), режиссер О. Н. Абдулов. Роль Счастливчика.

«Теперь пленка, на которой была записана эта работа, пожухла, ссохлась, а может, и совсем потерялась. Может быть, теперь она просто расстроила бы слушателей своей наивностью, неточностью, но нам, “действующим лицам”, она запомнилась волнениями, поисками выразительности, поисками неповторимой деликатной безжалостности, свойственной перу этого единственного автора…»

Э. Гарин. О встречах с Чеховым. — «Искусство кино», 1960, № 1.

21 декабря.

- Избран депутатом Щербаковского райсовета г. Москвы. Ленинград. В Театре комедии ставит пьесу К. Исаева и А. Галича «Вас вызывает Таймыр».

88 1948

18 января.

- Встречается с артистами ленинградского самодеятельного народного театра Выборгской стороны, руководимого актрисой Театра комедии Т. В. Суковой.

«На одно из занятий она пригласила всем известного Эраста Павловича Гарина — актера и режиссера, незаурядного мима, <…> обладающего даром актерской импровизации. Что это была за увлекательная лекция-концерт! Смысл ее сводился к тому, как внешними, даже формальными на первый взгляд приемами можно дополнить внутреннюю линию развития образа».

Народные театры. М., «Сов. Россия», 1962. С. 106.

Январь.

- Премьера спектакля «Вас вызывает Таймыр» в Ленинградском театре комедии.

«Легко осмеять вздорное и скверное. Э. Гарин шел трудным путем — он старался обнаружить в хорошем смешное, случайно нелепое, не оскорбляя хорошее, не черня его.

Э. Гарин нашел десятки искренне-комедийных приемов для сценической мотивировки острых и неожиданных поворотов действия. Режиссеру удалось дополнить пьесу меткой выдумкой».

С. Кара. «Вас вызывает Таймыр». — «Веч. Ленинград», 1948, 11 марта.

 

«Пьеса поставлена Эрастом Гариным и разыграна актерами театра с тем веселым азартом и непоколебимым убеждением в достоверности шутливой путаницы, без чего нет жизни водевилю. Отличный комедийный актер и темпераментный режиссер Эраст Гарин помог большинству исполнителей сохранить необходимую внутреннюю серьезность и вместе с тем передать задорный юмор положений…»

С. Дрейден. О смешном и серьезном. — «Ленингр. правда», 1948, 17 марта.

2 марта.

- Ленинград. Выпускает радиоспектакль по пьесе В. Маяковского «Клоп» (2-я редакция) — режиссер, исполнитель роли Присыпкина, и радиокомпозицию «Париж» по произведениям В. Маяковского — автор, режиссер, исполнитель.

7 ноября.

- Премьера в Ленинградском театре комедии спектакля «Московский характер» по пьесе А. Софронова. Постановка Э. Гарина.

- В Ленинградском театре комедии ставит водевиль А. П. Чехова «Медведь».

«В спектакль “Три шутки”, репетиции которого идут уже на сцене театра, включены одноактные комедии “Медведь”, “Предложение” и “Юбилей”. Спектакль на основе творческого соревнования одновременно ставится двумя составами исполнителей и осуществляется различными режиссерами. “Медведь” <…> с артистами И. Зарубиной и Б. Смирновым репетирует лауреат Сталинской премии Э. Гарин».

Чеховский спектакль. — «Веч. Ленинград», 1948, 13 дек.

 

- Москва. На киностудии «Союзмультфильм» озвучивает роль Учителя в фильме «Федя Зайцев» (сценарий М. Вольпина и Н. Эрдмана, режиссеры В. и З. Брумберг).

- Москва. Снимается в роли Томми в фильме «Встреча на Эльбе». Авторы сценария бр. Тур, Л. Шейнин, режиссер-постановщик Г. Александров, «Мосфильм».

1949

16 марта.

- Фильм «Встреча на Эльбе» выходит на экраны.

«По экрану бродит какая-то странная фигура, с очень странной (не просто пьяной) пластикой и с какой-то меланхоличной механичностью ставит кресты на статуях, а мимоходом и на живой женщине. И только ли смешно, когда Гарин — Томми, хлебнув русской водки, раскачивается на тонких ногах, нелепо взмахивая руками, и, обжегшись, выплевывает ее в камин и дремавший там огонь вспыхивает адским пламенем? Эта странная, удивительная, гротескная и абсурдная фигура, появившись на экране, вырастает в символ. Она сразу чудесным образом переводит обычное бытовое течение фильма в сферу сказочной эксцентрики, почти гофмановской фантастики…»

В. Свешников. Эраст Гарин. — В кн.: Актеры советского кино. М., «Искусство», 1964. С. 48, 49.

 

- Осуществляет постановку двух спектаклей в Ленинградском театре комедии.

90 22 марта.

- Ленинград. Премьера спектакля «Роковое наследство» по пьесе Л. Шейнина.

«Режиссер Э. Гарин придал спектаклю публицистическую заостренность. Боевая политическая сатира не снижена в нем до простой карикатуры или фарса, и это прежде всего определило его успех. В некоторых сценах постановщику и актерам удалось, не изменяя жанру комедии, достичь почти драматической напряженности действия. <…> Подлинная злободневность и острая театральная выразительность отличают этот спектакль, пользующийся заслуженным успехом».

Ел. Стронская. Люди двух миров. — «Веч. Ленинград», 1949, 3 апр.

29 мая.

- Ленинград. Премьера спектакля «Особняк в переулке» по пьесе бр. Тур.

«В репертуаре Ленинградского театра комедии есть спектакль, на котором мы мало смеемся вслух. Но какой-то большой внутренней силы смех удовольствия, гордости и торжества позволяет нам причислить этот спектакль к числу лучших, красочных и запоминающихся сатирических спектаклей театра. Речь идет о пьесе “Особняк в переулке”, поставленной лауреатом Сталинской премии Э. Гариным…»

И. Месхи. Оружием сатиры. — «Красное знамя», 1949, 2 авг.

91 1940-е гг.

- Готовит композиции для радио и для эстрады «На русской земле» («Слово о русских богатырях») по поэме А. А. Прокофьева «Россия» и «Сергей Есенин», а также инсценировку новеллы П. Мериме «Кармен».

- Пишет сценарий для циркового выступления трио музыкальных эксцентриков.

1950

6 марта.

- Указом Президиума Верховного Совета РСФСР «За крупные заслуги в развитии советского киноискусства» Э. Гарину присуждается звание «Заслуженный артист РСФСР».

Июнь.

- Москва, Театр киноактера. Премьера спектакля «Флаг адмирала» по пьесе А. Штейна. Постановка Э. Гарина и Х. Локшиной.

«Постановщикам засл. арт. РСФСР Э. Гарину и Х. Локшиной удалось создать интересный, пронизанный духом патриотизма спектакль…»

Е. Марков. «Флаг адмирала». — «Моск. комсомолец», 1950, 22 июня.

 

- В радиокомпозиции по повести Н. В. Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки» исполняет роль От автора.

- На киностудии «Союзмультфильм» озвучивает роль судьи в фильме «Волшебный клад» (автор сценария и режиссер Д. Бабиченко).

1951

- Москва. Готовится к постановке пьесы Н. В. Гоголя «Игроки» в Театре киноактера. В архиве Э. Гарина сохранилось несколько вариантов распределения ролей. Так, на роль Швохнева постановщиком в разное время намечались кандидатуры Э. Гарина, Н. Крючкова, Б. Тенина, А. Хвыли, Б. Андреева, К. Сорокина, С. Столярова; на роль Ихарева — С. Бондарчука, М. Бернеса, В. Дружникова; на роль Глова-сына — П. Алейников, М. Кузнецов. Спектакль поставлен не был.

- В то же время обдумывает план постановки гоголевского «Ревизора» в Театре киноактера. Среди намечавшихся кандидатур на исполнение главных ролей: Городничий — Б. Андреев, Б. Тенин, А. Хвыля, С. Бондарчук; Анна Андреевна — Н. Алисова, М. Ладынина, О. Жизнева, Э. Цесарская; Ляпкин-Тяпкин — К. Сорокин, С. Столяров, И. Переверзев; Бобчинский — Б. Чирков; Хлестаков — П. Алейников, Э. Гарин, С. Мартинсон, С. Гурзо.

1952

- Снимается в роли почтмейстера Шпекина в фильме «Ревизор» по Н. В. Гоголю, режиссер В. Петров, «Мосфильм».

«Шпекин же и Хлопов (артисты Э. Гарин и Д. Павленко) оказались в фильме <…> несколько смягченными, так сказать, излишне “очеловеченными”. В сцене, когда Шпекин <…> принимается читать письмо неизвестного поручика, Гарин играет человека, который вскрывает чужие конверты с чисто хлестаковским безобидным легкомыслием, как бы видя в письмах лишь род литературы, доставляющий ему чисто эстетическое наслаждение. Образ получился законченным и интересным, но это… не образ Шпекина…»

А. Марьямов. «Ревизор» на экране. — «Лит. газ.», 1952, 9 дек.

 

«Спустя четверть века актер вновь принял участие в работе над гоголевской комедией, но уже не в роли Хлестакова, а почтмейстера. <…> За внешне безобидной фигурой чудака-почтмейстера Эраст Гарин показал отвратительное нутро ничтожного царского чиновника…»

Б. Медведев. Эраст Гарин. — «Сов. фильм», 1963, № 4.

 

92 - Снимается в роли Урядника в кинофильме «Джамбул», режиссер Е. Дзиган. Алма-Атинская киностудия.

- Работает над радиоспектаклем по повести Н. Дубова «Огни на реке» (режиссеры Н. Герман и Э. Гарин, роль Деда).

- Участвует в радиопостановке «В английской школе» (радиоспектакль по роману Ч. Диккенса «Николас Никльби», режиссер Н. Герман, роль Сквирса).

Декабрь.

- В журнале «Искусство кино» выходит статья Э. Гарина «О серьезной теме и веселом герое» («Искусство кино», 1952, № 11).

1953

- Пробуется на роль Нефедки в фильме режиссера И. Пырьева «Иван Грозный — собиратель России». (Фильм снят не был.)

- В Театре киноактера вместе с Х. Локшиной репетирует спектакль по пьесе С. Михалкова «Раки».

10 ноября.

Премьера спектакля «Раки».

«В Театре-студии киноактера сегодня премьера комедии С. Михалкова “Раки” в постановке Э. Гарина и оформлении художника Б. Эрдмана. В спектакле заняты Б. Тенин, Г. Бударов, В. Телегина, Е. Мельникова и другие».

Три новых спектакля. — «Веч. Москва», 1953, 10 ноября.

 

- Работы на радио: «Я сам» (литературно-музыкальная композиция по произведениям В. Маяковского). Режиссеры Э. Гарин и Х. Локшина. Автор и исполнитель композиции — Э. Гарин. «Приключения Чипполино», ч. 1 (радиоспектакль по сказке Дж. Родари, режиссер Н. Литвинов) — роль Тыквы.

1954

- Ставит совместно с Х. Локшиной сатирический короткометражный фильм «Синяя птичка» и снимается в нем в роли Петухова (авторы сценария В. Дыховичный, М. Слободской, киностудия им. Горького). Этот фильм — первый из задуманной серии сатирических короткометражек, в которых Гарин разрабатывает маску современного комедийного героя.

93 «В то время на экран выходили преимущественно “полотна” биографического и батального характера, что отражало особую серьезность в настройке умов. Нужно было вернуться к естественной возможности посмеяться, не упуская, конечно, целеустремленности произведения…

Создание в короткометражной новелле современной сатирической маски — задача увлекательная.

Емкость образа-маски исключает повествовательную актерскую пассивность, концентрирует внимание актера на конкретных свойствах данного характера, лаконично выражаемых в поведении и поступках, то есть только в действенной сфере.

Особенностью моей киномаски (возможно, это мое индивидуальное свойство) я считаю олириченность той исключительности, той эксцентрики, которая в ней обязательно присутствует. Не лиризм, не лирическое начало, как его понимают, имея в виду жанр, а то, чем обогащается образ, пропущенный через актерское “я”, через субъективный внутренний мир актера».

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 275, 276.

 

- Снимается в фильме «Нестерка», сценарий В. Вольского, режиссер А. Зархи, «Беларусь-фильм» (роль школяра Самохвальского).

«Однажды я решил привлечь Эраста Павловича к участию в картине “Нестерка” — ее жанр был далек от какого бы то ни было стереотипа, не допускал применения испытанных “ключей”. Основой картины было народное белорусское потешное действо. Ярмарочное комическое представление, так можно сказать. Э. Гарин должен был изображать “ученого человека”, каким он представляется деревенскому парню, никогда ученых не видавшему. Клоунада? Возможно. Фольклорный анекдот? Пожалуй — но без издевки. В общем, здесь требовалась и ярмарочная раскованность, и безупречная интеллигентность исполнения. Кому же поручить такую роль, как не Гарину? С моей точки зрения, он и был в “Нестерке” безупречен. Ближе всех других исполнителей к задуманному кинопредставлению. Я думаю о его участии в нашей работе с благодарностью».

А. Зархи. Из воспоминаний о Гарине. Рукопись.

 

«Сабла! Я решил не трепать себя. Скоро съемки. Проба моя в Белоруссии произвела очень хорошее впечатление. Роль выигрышная (если не напакостить). <…> Мотаться вот так, как сейчас я с белорусами, в моем возрасте — чепуха. Это следует считать последним опусом, “Поручик Киже” — и это — цикл. Он оползен»¹.

Из письма к Х. А. Локшиной. Киев, 9.08.1954.

 

¹ «Оползла змея свой цикл» — слова Тарелкина, героя пьесы Сухово-Кобылина «Смерть Тарелкина». Эти же слова цитировал В. Э. Мейерхольд при последнем свидании с Э. Гариным и Х. Локшиной у них дома, в Ленинграде, в 1939 году.

 

«Сабла! вчера посмотрел всю сцену. Сыграна прилично, но очень скромно. Планы общие, и надо было играть резче, и наглей, и грубей».

Из письма к Х. А. Локшиной. Киев, сентябрь 1954.

 

«Саба! <…> На улице холодно, и очень часто идут дожди. Костюм у меня с чулками (ногам холодно). Костюмерши дали мне две пары дамских чулок, которые я поддеваю под костюмные — так гораздо теплей. В перерывах сижу в тонвагене, и мне заводят для развлечения шарифон (так у Гарина. — А. Х.) с Вертинским. <…> Надо бросать всю эту трепотню и заниматься своим делом. Смотрю на эту захолостную студию с нравами самого застранного нэпа. Люди эти производят впечатление наваждения. Может быть, у меня такая точка зрения от старости.

Целую. Эр.».

Из письма к Х. А. Локшиной. Киев, октябрь 1954.

 

«Мой материал приличен. Публика смеется. Мне он не очень понравился, потому что я сам перестал нравиться себе, но это уж вопрос другой. Сыграно нормально. Внимание, как у животного».

Из письма к Х. А. Локшиной. Киев, 19 октября 1954.

 

«Гарин интересно сыграл спесивого, самовлюбленного неуча и дурака, выдающего себя за ученого. Эта роль — антипод Короля из “Золушки”. Там — лирическая доброта и веселый искренний смех, здесь — сатирические краски, издевательство над напыщенным и глупым персонажем…»

М. Юрьев. Эраст Гарин. — «Сов. экран», 1960, № 23.

 

- Задумывает постановку фильма по пьесе А. Н. Островского «Женитьба Бальзаминова». Замысел остался неосуществленным.

94 «Думал о Бальзаминове. Теперь это нужно делать совсем по-другому. Если в тот раз нам представлялось во вкусе Федотова, с лирическим колером, то теперь, мне думается, надо с сатирическим — à la Боклевский и ему подобные, а фон (народ, улица) — Щедровский, Тимм и т. п. Актеров надо подобрать таких, какие не встречаются теперь (по габаритам — две Тяпкины-молодые), — где их взять? Художника надо пригласить настоящего, а не герасимовцев и ГИКов, — вроде Крымова (“Горячее сердце”), если он еще не умер. Москву сделать не по Аполлону Григорьеву, а вот так, как у Станиславского Градобоев и Курослепов. Картину всю делать не цветной, а только частично, воспользоваться виражами. Хорошо бы договориться с оператором, способным к кропотливой работе, вроде М. Н. Кириллова, а то весь заряд пойдет даром. <…> О бальзаминовских актерах нужно начать думать. Все на опыте этих вшивых комедий разнузданной эстрады разучились всерьез думать о стиле игры и т. д. <…> Тут нужно резко порвать с этим пикниковым отношением к автору».

Из письма к Х. А. Локшиной. Киев, 3 сент. 1954.

 

- На радио записывается в радиоспектакле по сказке Дж. Родари «Приключения Чипполино», ч. II — роль Тыквы.

1955

28 марта.

- Фильм «Синяя птичка» выходит на экраны.

Весна.

- В Театре киноактера приступает вместе с Х. Локшиной к постановке пьесы Е. Шварца «Обыкновенное чудо».

96 5 апреля.

«У него есть подлинные признаки гениальности: неизменяемость. Он не поддается влияниям. Он есть то, что он есть. Самое однообразие его не признак ограниченности, а того, что он однолюб. Каким кристаллизовался, таким и остался».

Евг. Шварц. Живу беспокойно. Из дневников. — Л., «Сов. писатель», 1990. С. 443, 444.

 

- Снимается в фильме «Неоконченная повесть», сценарий К. Исаева, режиссер Ф. Эрмлер, «Ленфильм» (роль парикмахера Колоскова).

«Он играет мизантропа-парикмахера, больного человека, влюбленного в свою профессию. В этом образе Гарин и трогателен, и смешон. Но роль не давала материала для настоящего комизма и подлинной драмы, сплав которых умеет демонстрировать Гарин…»

М. Юрьев. Эраст Гарин. — «Сов. экран», 1960, № 23.

 

- Работает над короткометражным фильмом «Фонтан» (сценарий В. Дыховичного и М. Слободского, режиссеры Э. Гарин и Х. Локшина, киностудия им. М. Горького, роль Петухова). Это второй фильм (после «Синей птички»), в котором Э. Гарин последовательно пытается создать сатирическую маску современного бюрократа.

- Проводит фото- и кинопробы к фильму «Дорогой племянник», сценарий В. Дыховичного и М. Слободского, режиссеры Э. Гарин и Х. Локшина. В этом фильме Гарин должен был играть семь ролей. Картина не была завершена. Работа над кинофельетоном «Курортное увлечение» (четвертым из этой серии) также не была завершена по не зависящим от постановщиков обстоятельствам.

«А знаете, как создавались персонажи “Дорогого племянника”?.. С моего лица сняли гипсовую маску. Затем я собрал фотографии всех своих родственников, похожих на меня. Художник Сойфертис сделал великолепные эскизы грима всех этих семи человек, а гример реализовал все задуманное на моем лице. Лицо, многократно перегримированное, превратилось в подержанную портянку, но эффект был достигнут! Мы даже сняли одну пробную сценку, однако закончить фильм не удалось…»

Н. Колесникова. У Гарина и Локшиной. — «Сов. экран», 1973, № 17. С. 18 – 19.

 

- Пишет письмо в Прокуратуру СССР в связи с пересмотром «Дела» В. Э. Мейерхольда.

«Его манера работы с людьми всегда была лишена… налета жречества и таинственности, чем очень многие больны в этом театральном мире.

Технологические приемы его были очень просты, но их искусная комбинация создавала сложный эффект.

Машина его художнически-режиссерских ассоциаций всегда опиралась на искусство его учителя К. С. Станиславского. 98 Развивая, дополняя, иногда (очень часто) дискуссируя с тезисами своего учителя, он делал своеобразные произведения…

Сейчас, вступая во второе полстолетие своей жизни, встречаясь с большим числом и театральных, и кинематографических режиссеров, вспоминая деятельность Мейерхольда, приходишь к выводу, что в лице Мейерхольда мы имели театрального деятеля самого высокого класса…

Засл. арт. РСФСР,

Лауреат Сталинской премии Эр. Гарин

Москва, 26 авг. 1955 г.».

РГАЛИ, ф. 998, оп. 2, ед. хр. 34.

 

- На радио участвует в постановке «Мартин Чеззлвит» (радиоспектакль по роману Ч. Диккенса, режиссер Р. Иоффе) — роль полковника Дайвера.

- На киностудии «Союзмультфильм» озвучивает роль гуся Мартина в фильме «Заколдованный мальчик» (сценарий М. Вольпина, режиссеры В. Полковников, А. Снежко-Блоцкая).

«Голос Э. Гарина во многом создал гуся Мартина».

В. Шитова. Радостный мир сказки. — «Лит. газ.», 1956, 5 июля.

1956

Январь.

- Театр-студия киноактера. Премьера спектакля «Обыкновенное чудо». Пьеса Е. Шварца, постановка Э. Гарина и Х. Локшиной. Король — Э. Гарин.

«16 января

У меня произошли события неожиданные и тем более радостные. Эраст Гарин ставил в Театре киноактера “Медведя”. Он теперь называется “Обыкновенное чудо”. Премьера должна состояться 18 января. Вдруг 13-го днем — звонок из Москвы. Прошла с большим успехом генеральная репетиция. Сообщают об этом Эраст и его помощница Егорова. Ночью звонит Фрэз — с тем же самым. 14-го около часу ночи — опять звонок. Спектакль показали на кассовой публике, целевой, так называемый, купленный какой-то организацией. Перед началом — духовой оркестр, танцы. Все ждали провала. И вдруг публика отлично поняла пьесу. Успех еще больший. Вчера звонил об этом Коварский. Не знаю, что будет дальше, но пока я был обрадован».

Евг. Шварц. Живу беспокойно. Из дневников. — Л., «Сов. писатель», 1990. С. 531.

 

99 «Эраст поставил спектакль из пьесы, в которую я сам не верил. То есть не верил, что ее можно ставить. Он ее, пьесу, добыл. Он начал ее репетировать вопреки мнению начальства. И постановка была доведена до конца…

Спасибо вам, друзья мои, за все. Нет человека, который, говоря о спектакле или присылая рецензии-письма, а таких я получил больше, чем когда-нибудь за всю свою жизнь, в том числе и от незнакомых, не хвалил бы изо всех сил Эраста. Ай да мы, рязанцы (моя мать родом оттуда)…»

Евг. Шварц. Из письма Э. Гарину и Х. Локшиной. 1956, 19 янв.

 

«Сказка Е. Шварца нашла в лице Гарина талантливого истолкователя. В содружестве с художником Борисом Эрдманом он создал спектакль изящной и четкой формы, содержательный и по-хорошему озорной… Лучше всего воплощает замысел режиссера Гарина актер Гарин, играющий роль Короля. Король Гарина очень смешон, но в смешном есть нечто страшноватое. Это поистине виртуозное исполнение…»

А. Крон. «Обыкновенное чудо». — «Театр», 1956, № 5.

 

«“Обыкновенное чудо” в Московском театре-студии киноактера — спектакль режиссерский. Он интересен оригинальностью замысла, своеобразием трактовки образов, сказочно-условных и в то же время правдивых. Режиссер Э. Гарин удивительно тонко и точно осуществляет этот замысел в каждой сцене, в каждом эпизоде, остается верен общему в каждой частности, в каждой детали…

Артисты достигли в спектакле немалых удач. В первую очередь это относится к самому Э. Гарину…

Э. Гарин выступил с большой самостоятельной работой после долгого перерыва. Длительное отсутствие творческой тренировки не снизило его актерского и режиссерского мастерства. Он, что называется, в полной форме и показал себя тонким мастером жеста, слова, лепки характера, образа…»

М. Жаров. «Обыкновенное чудо». — «Сов. культура», 1956, 22 мая.

 

«Творческой индивидуальности Э. Гарина… близка манера Шварца. Режиссер хорошо почувствовал современность сказки. Поэтому Гарина увлекли в первую очередь те сцены, в которых хотя и в условной, сказочной форме, но зло и остроумно осмеиваются пороки, бытующие и поныне. Самыми острыми сценами спектакля стали те, в которых участвуют министр-администратор, охотник и т. п. Именно в решении этих гротесковых фигур наиболее полно проявились неуемная выдумка, хитроумное изобретательство режиссера Гарина и художника спектакля Б. Эрдмана… Превосходен по своему сатирическому рисунку и образ самого Короля в исполнении Э. Гарина. В этой роли счастливо сочетались, великолепно дополнили друг друга Гарин-актер и Гарин-постановщик. В Короле — Гарине нет величия 100 и представительности, как принято изображать монархов. Это очень “домашний”, “будничный” король, родной брат недалеким, глуповатым “властелинам” из сказок Андерсена…

Сказка “Обыкновенное чудо” пользуется большой популярностью у взрослого зрителя. Очевидно, пора вернуть на сцену театров этот незаслуженно отвергнутый жанр — жанр сказки для взрослых!»

М. Кваснецкая. В защиту жанра. — «Моск. комсомолец», 1956, 20 июня.

 

«Я всегда восхищался его талантом. Это актер мирового класса, я в этом уверен. Да, ему всегда воздают должное как мастеру комедийного спектакля. Но этим о Гарине сказано слишком мало. Художник, соединивший в своем почерке злую иронию и хрупкий лиризм, буффонаду и изощреннейшую точность психологического рисунка, художник, владеющий тайной мгновенных переключений от смешного к серьезному, от пародийного к трагическому, этот художник, раскройся он во всю широту своих возможностей, мог бы, на мой взгляд, стать нашим Чаплином».

М. Романов. О товарищах по профессии. — «Лит. газ.», 1956, 21 авг.

Февраль.

- На экраны выходит фильм «Фонтан».

Ноябрь.

- Театр-студия киноактера. Премьера спектакля «Мандат». На афишах указано: «По мотивам работы народного артиста РСФСР Вс. Мейерхольда». Пьеса Н. Эрдмана, постановка Э. Гарина и Х. Локшиной. В роли Гулячкина — Э. Гарин.

«Постановка Театра киноактера не пытается сойти за архивно точную копию былого представления. И все же не ложная скромность побуждала Гарина и Локшину набрать имя прежнего постановщика шрифтом, более приметным на афише, чем их собственные фамилии. <…> Многое зачтется Эрасту Гарину: в первый раз имя Всеволода Мейерхольда после двадцати лет безмолвия возникло крупными буквами, на улице».

И. Соловьева. Ради чего? — «Театр». М., 1957, № 3. С. 51.

 

«Успех этого спектакля — это главным образом успех превосходного актерского мастерства Гарина».

К. Рудницкий. На московской сцене. — «Москва», 1957. № 7.

 

«Трудно объяснить в двух словах, что значило для нас, студентов начала шестидесятых, имя Гарина. Много значило. Как раз тогда, на рубеже пятидесятых и шестидесятых годов, эта его многозначность была особенно убедительна.

На сцене Театра киноактера возродился “Мандат” Эрдмана в постановке Гарина. <…> С Гариным в главной роли — во многом, естественно, повторяющим Гулячкина — Гарина тридцатилетней давности. (Одна из самых популярных афиш тех лет — Гулячкин — Гарин, победно и чуточку ошарашенно взирающий на окружающий мир из… ванны.) То была одна из сенсаций сезона, предвосхитившая многие другие сенсации, она обозначала начало новой тенденции в театральной жизни. Тогда будто внове зазвучали голоса Шварца, Тынянова, Зощенко, Сухово-Кобылина. <…> Далеко не всегда это шло через Гарина, и тем не менее каким-то неисповедимым образом то и дело напоминало о нем, заставляло слышать его уникальные интонации… словом, заявляло о его наличии в жизни, в искусстве…»

Ю. Богомолов, М. Кушниров. Обыкновенный волшебник. — «Искусство кино», 1965, № 3. С. 75.

 

- Задумывает фильм по рассказам М. Зощенко, обсуждает этот замысел с писателем.

- На радио работает над второй редакцией радиокомпозиции «Я сам» по произведениям В. Маяковского (автор композиции, режиссер, исполнитель).

«О радиокомпозиции “Я сам”.

— Я не понимаю Маяковского!

Очень часто слышалась эта фраза и при жизни поэта, да и теперь.

Читая его удивительную, точную как лозунг прозу, где он рассказывает о своем путешествии по Америке, мне пришла в голову мысль чередовать его прозу с его же стихами.

Мне казалось, что слушатель, не утруждая себя, сначала воспримет содержание, рассказанное поэтом прозой, а потом то же, но положенное на музыку поэзии. Так родилась композиция “Мое открытие Америки”.

Она имела успех у слушателей и толкнула меня на мысль — усложнить этот прием: основываясь на автобиографии “Я сам”, пройти вместе с поэтом по времени (Автобиография) и творчеству (Стихи).

101 Задача по линии постановочной усложнилась. Там, в “Моем открытии Америки” — механическое движение (пароход, поезд и т. п.). Здесь — движение внутреннее. Казалось, детские годы будут ассоциироваться с фортепианными упражнениями (отсюда вся первая часть на фоне упражнений Черни; середина композиции — война, солдатские шаги), потом они будут особо осмыслены, когда подойдут к “150 000 000” — “Шаг миллионный печатай” и звуки, ассоциативно вызывающие бытовые представления: звон буферов, свистки паровоза и т. д.

Образ автора складывался у меня и очень сложно и долго:

Я очень хорошо помню Маяковского в картине “Барышня и хулиган”. Гимназистом будучи, я очень увлекался кино. Среди буржуазной салонной, благополучной кинопродукции Маяковский запомнился как актер, несший другую, новую тему. Маяковский как актер мне очень нравился.

Потом, в провинции, в 1918 году его “Левый марш”. <…> Это была Марсельеза тогдашней молодежи. Потом Москва, 1921 год — он живой, огромный, громкий. Когда нас, красноармейцев Первого Самодеятельного театра Красной Армии Политуправления МВО, пригоняли в “Театр РСФСР первый”, где мы, полупонимая, изображая вещи, орали:

Вы нас собрали,
добыли,
лили.
А нас забрали,
закабалили.

Мы видели наполненного мощной энергией автора. И много лет спустя в театре имени Вс. Мейерхольда на читке “Клопа”, потом на репетициях — неистового автора, когда он работал или читал, или показывал. <…> И нежного, почти застенчивого, когда он отдыхал, курил, ходил по коридорам. Это по нашим тогдашним представлениям о нем было невероятно.

Очень запомнилось мне: дома у меня. Читал только что вышедшие его стихи о Париже Николай Эрдман. Эрдман читал проникновенно. Он раскрыл нового для меня Маяковского. Раскрыл огромный лиризм, показал новую для меня сторону таланта поэта.

Теперь, по прошествии не одного десятилетия со дня смерти поэта, как бы воссоздавая его, не располагая ни его голосом, ни его выразительностью — думаешь только об одном: о том предельном интеллектуальном и эмоциональном напряжении, в котором протекла жизнь поэта…»

Э. Гарин. Рукопись. Копия из архива составителя.

 

- На киностудии «Союзмультфильм» озвучивает роли: Учителя в фильме «Двенадцать месяцев», Лисы в фильме «Девочка в джунглях».

- Обдумывает постановку «Ричарда III» В. Шекспира, в которой намеревается сыграть заглавную роль.

1957

Март.

- Пишет заявление в дирекцию студии «Мосфильм».

«Директору студии “Мосфильм” тов. К. П. Фролову

Заявление

актера “актерской” студии “Мосфильм” Гарина.

Прошу у Вас распоряжения на запуск в порядке учебно-тренировочной работы с актерами студии произведения В. Шекспира “Ричард III”.

Высокий драматургический материал произведения даст возможность провести серьезную академическую работу с актерами, обогатит и расширит их опыт, обострит выразительность.

После завершения первого цикла работ над трагедией дирекция, ознакомившись, решит, будет ли эта работа интересной для телевидения или как студийная работа должна быть показана узкому кругу зрителей — как завершающий этап — отчет актерской студии по классу актерского мастерства.

Эраст Гарин

Москва 26-III-57».

Черновик из архива Э. П. Гарина.

 

При заявлении прилагался предварительный список актеров, намеченных на основные роли: герцогиня Йоркская — Е. Савинова; Ричард — С. Бондарчук, Э. Гарин; Генрих, граф Ричмонд — С. Курилов, В. Тихонов; леди Анна — Н. Алисова, М. Булгакова, Р. Нифонтова. В ролях: А. Хвыля, М. Глузский, Г. Милляр и другие.

На основании распоряжения дирекции «Мосфильма» от 27 мая 1957 г. Гарин приступил к репетициям. Однако вскоре они были приостановлены. Спектакль осуществлен не был.

102 - Снимается в фильме «Девушка без адреса» в роли Дедушки. Сценарий Л. Ленча, режиссер Э. Рязанов, «Мосфильм».

- Снимается в фильме «Шли солдаты» в роли немецкого солдата Гофмана. Сценарий и постановка Л. Трауберга, «Мосфильм».

- Собирается ставить «Доброго человека из Сезуана» Б. Брехта в Московском театре сатиры. Постановку осуществить не удалось.

- Начинает работать над книгой воспоминаний.

5 октября.

- Премьера по Всесоюзному радио композиции «Я сам» по произведениям В. Маяковского.

«Гарин читает Маяковского?! Не Маяковского “Прозаседавшихся” и “Клопа”, но Маяковского “Левого марша”, “Ленина”, “Хорошо!”. Актер на отрицательные роли, прочно связанный в нашей слуховой памяти с расслабленными, визгливыми интонациями своих выживших из ума королей, посягнул на чеканные волевые революционные стихи, осмелился говорить с потомками от имени “агитатора, горлана, главаря”. И, оказывается, получилось! Более часа звучит радиокомпозиция “Я сам”, поставленная на детском вещании Гариным и Локшиной при участии одного актера — Гарина. И, что самое важное, она захватывает вас, вы слышите лирическую биографию поэта и понимаете историю его времени. Мучительность поисков, восторг пред грянувшей революцией и пафос утверждения нового мира. В течение часа артист держит внимание слушателя, овладевает им безраздельно. Передача все время идет вверх, все время “крещендо”. И когда, кажется, уже нельзя сказать более сильно и страстно, темперамент поэта и артиста поднимает вас в еще более разреженную высь.

В математике умножение величин с противоположным знаком дает минус. В искусстве часто наоборот. Доказательство — эта передача. Быть может, не все так полярно в творчестве Маяковского и Гарина. Много общего в их искусстве, одинаково не терпящем полутонов, категоричном в своем отношении к миру».

Ю. Алянский. Гарин читает Маяковского. — «Театр», 1958, № 1.

 

- Записывает на радио монологи из спектакля Театра киноактера «Мандат» по пьесе Н. Эрдмана. Ставит радиоспектакль по оперетте «Оклахома».

- На киностудии «Союзмультфильм» озвучивает роль Короля в фильме «Исполнение желаний» (сценарий Т. Габбе, режиссеры В. и З. Брумберг).

- По приглашению молодежной части труппы Московского театра сатиры ставит спектакль «Тень» по пьесе Е. Шварца.

«Молодые актеры Московского театра сатиры пригласили меня с Локшиной поставить “Тень”. Я поехал к Шварцу в Комарово.

<…> Я, как мог, рассказал, каким хочется делать спектакль, каким он видится; рассказал, с каким неизменным успехом идет в нашем Театре киноактера “Обыкновенное чудо”.

Евгений Львович относился к редкой категории авторов, которые не дают рецептов решения, не произносят нравоучительные монологи-советы. Был он редкостно деликатен по природе, доверял своим собеседникам и считал их не менее понятливыми, чем он сам. Умел он и чрезвычайно убедительно молчать, так же как и коротенькой, как бы не относящейся к делу фразой сказать многое. <…>

В работе над “Тенью” в Театре сатиры мы нашли и осуществили решение сложнейших сцен, не дававшихся мне в постановке Ленинградского театра комедии. В спектакле Театра сатиры нам удалось соединить достоверность и реалистичность характеров с поэтической сказочностью обобщений. <…> В этом помог и ленинградский художник Б. Гурвич, нашедший лаконичное и выразительное решение игровой площадки…»

Э. Гарин. Указ. соч. С. 269 – 270.

 

«Москва, 29 декабря 1957 г.

… Каждый день ковыряем “Тень”. Хеська показывала худсовету первый акт. Прошло на аплодисменты. Вчера я очень порадовался, когда макет спектакля обсуждал рабочий класс театра.

Макет изысканный, и ни один человек не задал идиотского вопроса, какие встречаются в современных критиках у холуйствующих прихлебателей “реалистов на подножном корму”.

Дошибаем второй акт. Он очень трудный. В феврале думаем сдать…»

Из письма к Т. В. Суковой. Копия из архива составителя.

1958

- Продолжает репетиции «Тени» в Театре сатиры.

«Москва, 4.I.58.

<…> Я не пишу всех перипетий с “Тенью”. Много было скандалов, склок и дрязг. Задиристое руководство поставило вопрос так: показать все сделанное худсовету и директорату. И вот мы, седые и старые, сдавали экзамен молодым и нахальным…»

Из письма к Т. В. Суковой. Копия из архива составителя.

103 5 марта.

- Московский театр сатиры. Премьера спектакля «Тень» Е. Шварца. Постановка Э. Гарина и Х. Локшиной. Спектакль вызвал противоречивые отзывы критики, в том числе и такие, которые предопределялись ранее навешенным на Э. Гарина ярлыком формалиста.

«Театр сатиры сыграл “Тень” Евг. Шварца. Сыграл увлеченно, задорно. <…> Режиссеры спектакля Э. Гарин и Х. Локшина <…> увидели в сказке Шварца прежде всего острую сатиру. Именно через пафос обличения, через осмеяние хотел театр обнаружить гражданскую мысль произведения. Хлестко высмеивается в спектакле общество, в котором правят корысть, жестокость и глупость, где человек только по одному тому, что он хороший и честный, преследуется, считаясь жалким неудачником…»

Г. Юрасова. Сатира и сказка. — «Сов. культура», 1958, 26 апр.

 

«Э. Гарину как актеру и режиссеру издавна присуще увлечение внешней сценической формой как одним из основных элементов постановки. И в “Тени” чуть ли не каждый эпизод превращается в своеобразный аттракцион с необычайными трюками и превращениями.

Да, в памяти надолго останутся мастерски сыгранные сцены во дворце, смешно решенные в жанре откровенной буффонады фигуры министров. У одного из министров рыжие волосы, черные, торчащие в разные стороны усы, у другого — голый череп, мертвенное лицо, и одет он в шутовские желтые брюки. Слуги поддерживают этого немощного министра, устанавливают его в величественную позу, а чуть отойдут — он падает. Здесь же Цезарь Борджиа ходит с солонкой и окропляет всех солью. Или появляется палач — неожиданно изящный, элегантный, вытирая губы после вкусного завтрака. Все это — образы-маски, лишенные всякой реальности. Яркая зрелищность, условная театральность довлеют в спектакле над раскрытием философских, поэтических начал произведения…»

Н. Путинцев. Сказка учит жить. — «Веч. Москва», 1958, 13 мая.

 

- Получает приглашение сняться на «Ленфильме» в роли Дьячка («Ведьма»).

«Вчера прислали вызов на переговорную с Ленинградом. <…> Какой-то Абрамов приглашает играть дьячка в рассказе “Ведьма”. Я рассказа не помню и просил его звонить в Москву после лечения».

Из письма к Х. А. Локшиной. Москва, 21 сент. 1958.

 

- Собирается ставить фильм по пьесе Н. В. Гоголя «Игроки». Постановка осталась неосуществленной.

- Записывает на радио литературно-музыкальную композицию «Рождение столицы» по произведениям В. Маяковского — автор, режиссер, исполнитель.

- Задумывает радиокомпозицию по рассказам И. Бунина «Господин из Сан-Франциско» и «Сны Чанга». Осуществить эту работу не удалось.

- На киностудии «Союзмультфильм» озвучивает роли в фильмах: «Спортландия» (сценарий Ю. Киршона, режиссер А. Иванов) — роль Матраца;

«Тайна далекого острова» (сценарий В. Данилова и Н. Эрдмана, режиссеры В. и З. Брумберг) — роль Профессора; «Краса ненаглядная» (сценарий Е. Сперанского, режиссер В. Дегтярев) — роль Царя.

- Снимается в фильме «Ведьма» (по А. П. Чехову), режиссер А. Абрамов, «Ленфильм» — роль Дьячка.

104 1959

14 января.

- Фильм «Ведьма» выходит на экраны.

«Когда есть интересный материал… возникает большое искусство, насыщенное опенками психологии, безукоризненно правдивое и вместе с тем смешное, трагическое, эксцентрическое и реальное — все вместе. Так появился маленький шедевр — дьячок в короткометражном фильме “Ведьма”. Эта роль нашла идеальное воплощение…»

М. Юрьев. Эраст Гарин. — «Сов. экран», 1960, № 23.

 

«Для меня в “Ведьме” образу Рыкова нотной линейкой служила отупляющая до жестокости подозрительность, которая превратилась с годами одуряющего мерзкого бытия в маниакальность преследования, как у Берия. Именно мерзкого быта, а не веры. Гыков для меня не был смешным, он страшен в конечном счете. А ведь в театре играли смешного Гыкова. Станиславский ставил “Ведьму”, где Гыкова смешно исполнял Дикий. Моя нотная линейка для Гыкова могла быть только такой, какой я увидел этого дьячка во времени и в социальном положении».

Э. Гарин. Моя нотная линейка. — «Спутник кинофестиваля», 1963, 12 июля.

 

«Смех мгновенно вспыхивает в кинозале, как только на экране возникает характерная гаринская физиономия. И порой этот смех столь же мгновенно угасает, хотя перед нами по-прежнему маячит долговязая, нескладная фигура. В чем же здесь причина? Да в том, что актер обладает редчайшим, если можно так выразиться, “чаплинским секретом” — способностью переключать комическое в драму.

И вдруг при взгляде на уморительно смешного гаринского героя становится бесконечно грустно, и мы задумываемся над его судьбой, над причинами, сделавшими героя именно таким, а не другим.

Сколько человечности в игре актера… в роли ревнивого до беспамятства дьячка в фильме “Ведьма”!.. Фигура дьячка… невольно вызывает у зрителей грустные раздумья о жизни этих людей, такой мрачной и безысходной…»

В. Медведев. Эраст Гарин. — «Сов. фильм», 1963, № 4.

 

«Материал роли, конечно, давал явную возможность для трактовки бытовой, где основной движущей силой для актера явилась бы сила непрекратимой, вечной нудной ревности немолодого, некрасивого дьячка. Гарину же удалось увидеть здесь темные сатанинские инстинкты, и это подняло образ, вырвало его из сферы реальной жизни. Да, дьячок у Гарина и ревнив, и туп, и злобен, как это было и у Чехова. Но и ревность, и тупость, и злоба дьячка — для Гарина лишь подпорки. Эти свойства персонажа сами собой разумеются: но для актера они — не больше как некоторые бытовые подробности, детали поведения, а главная зловещая всепоглощающая черта — это мощная сверхъестественная вера в нечистую силу, в черную магию, в колдовство, в ведьмачество, вера, заставляющая предположить непосредственное знакомство героя с этими силами. <…>

В этой роли Гарин достигает высшей степени концентрации характерности. Это одна из тех мифических темных фигур, которые копошатся в пыльных углах и на свет не вылазят…»

В. Свешников. Эраст Гарин. — В кн.: Актеры советского кино. М., «Искусство», 1964. С. 49, 55, 56.

 

«Вообще, часто кажется, что герои Гарина действуют по подсказке извне. За его спиной — будто невидимый суфлер. Гарин постоянно к чему-то прислушивается. Если такой психологический груз валится на плечи ничтожного Апломбова в “Свадьбе”, становится смешно, если он обогащает им образ дьячка в чеховской “Ведьме”, — жутко. <…> Гарин устанавливает связь характера не только с обстоятельствами пьесы, но и со всем миром, с культурой, историей».

М. Левитин. Творимая жизнь. — «Театр», 1981, № 11 (2). С. 77. Позже очерк вошел в кн. «Чужой спектакль». М., «Искусство», 1982.

 

- Снимается в фильме «Русский сувенир». Сценарий и постановка Г. Александрова, «Мосфильм» (роль пастора Пиблса).

«Преподобный мистер Пиблс в исполнении Эраста Гарина оказывается живее и достовернее других…»

В. Шитова. Блуждающие маски. — «Комс правда», 1960, 14 июля.

 

«Гарин решает головоломные задачи. Так, в совершенно условном представлении, которым является “Русский сувенир”… ему удается создать образ квакера-проповедника удивительно правдиво даже тогда, когда сама ситуация сопротивляется какой бы то ни было правде. Эта роль для Гарина не больше, чем демонстрация профессионального мастерства…»

М. Юрьев. Эраст Гарин. — «Сов. экран», 1960, № 23.

 

105 - На киностудии «Союзмультфильм» озвучивает роль Судьи в фильме «Легенда о завещании мавра» (сценарий Л. Белокурова по новелле В. Ирвинга, режиссеры М. и В. Цехановские).

- В Московском драматическом театре собирается ставить пьесу А. Гладкова «Ночное небо» (спектакль поставлен не был).

1960

- В Московском театре сатиры ставит (совместно с Х. Локшиной) спектакль «12 стульев» по И. Ильфу и Е. Петрову, инсценировка Е. Весника.

29 марта.

- Премьера «12 стульев».

«Авторы постановки <…> сделали очень много, чтобы донести памятные каждому до мельчайших подробностей образы романа (и в первую очередь центральных действующих лиц), усыпанный сочным юмором текст, общий неповторимый колорит незабываемых книг…»

И. Киселев. Оружием смеха. — «Рабочая газ.», 1962, 28 июля.

 

«Из постановщиков спектаклей (“12 стульев”, “Золотой теленок”. — А. Х.), нам кажется, больше вкуса и чувства стиля обнаружили Э. Гарин и Х. Локшина, режиссеры “12 стульев”: много впечатляющих, экономных по средствам и выразительных сцен (особенно сцена в ресторане, на аукционе, у Эллочки Щукиной)…»

А. Алексеева. Остап Бендер и другие. — «Горьковская правда», 1963, 24 июля.

 

«Спектакль удался. Об этом красноречиво свидетельствовали и шумные аплодисменты, и частые взрывы смеха, сопровождавшие все три действия инсценировки.

Чем же привлекает к себе спектакль?

Прежде всего — своей верной тональностью и смелым решением трудной творческой задачи. Постановщики “12 стульев” — народный артист РСФСР Э. Гарин и Х. Локшина — успешно справились с проблемой сочетания мягкой юмористичности с остросатирическим характером спектакля».

Б. Старцев. «12 стульев». — «Волжская Коммуна», 1964, 9 авг.

 

- Редакция «Театральной энциклопедии» обратилась к Э. Гарину с просьбой прокомментировать небольшую статью, призванную «осветить» термин «биомеханика». В архиве Э. П. Гарина сохранилось 7 вариантов ответа. В одном из них он писал:

«Сейчас, когда в нашей бедной педагогической методологии и практике театральной учебы наследие Мейерхольда пока еще так бесхозяйственно и так тенденциозно отбрасывается… не следует в короткой заметке серьезные предметы сводить к полочной благополучности.

<…> Завершая свою заметку “Биомеханика”, автор, как бы суммируя, говорит, что “биомеханика себя не оправдала и сделалась выражением формалистических течений”.

Это не диалектическое утверждение. И это уже не вина биомеханики. Любая система в “умелых” руках может сделаться чем угодно, может выродиться в штампы, в догмы, в формализм, а иногда даже еще хуже. Даже “система” Иисуса Христа, тренирующая всепрощение и милосердие, в руках Игнация Лойолы выродилась в орден иезуитов, т. е. превратилась в свою противоположность.

“Все зависит от той стороны, с которой кто смотрит на вещи…” — говорит Иван Александрович Хлестаков. <…>

Ныне мы свидетели того, как оправдавшая себя система К. С. Станиславского в “умелых” руках так притупила силу своего воздействия, что зритель ходит на футбол, а не в театр.

Приходится процитировать создателя системы: “Они не поняли, что то, о чем я им говорил… так называемая "система" принята была понаслышке… в иных случаях поверхностное восприятие ее дало обратные, отрицательные результаты” (К. С. Станиславский. Т. 1. С. 350).

<…> Наследие Вс. Э. Мейерхольда ныне должно найти оценку с позиций советского патриота, ценящего достижения искусства своего народа в период первых десятилетий Октябрьской революции.

Москва, 2/VI-60 г. Актер Эраст Гарин».

 

«Как-то летом в Тарусе жил актер Гарин. Он жаловался на современный театр и тосковал. По вечерам возникали споры: где обстоит хуже — в литературе, театре, живописи 106 или музыке. Каждый отстаивал свою область и утверждал, что она занимает самое первое место по силе падения. Однажды Гарин прочел нам эрдмановского “Самоубийцу”, пьесу, которая не увидела сцены, и я услышала, что она звучит по-новому: а я вам расскажу, почему вы не разбили голову и продолжаете жить…»

Н. Я. Мандельштам. Воспоминания. — Изд. им. Чехова. Нью-Йорк, 1970. С. 347.

1961

- Принимает деятельное участие в подготовке первого вечера памяти В. Э. Мейерхольда в студенческом клубе МГУ.

27 марта.

- Москва. В МГУ проходит вечер памяти Мастера.

29 марта.

- Центральная студия киноактера. Премьера спектакля «Несущий в себе», инсценировка киносценария Л. Сухаревской. Постановка Э. Гарина и Х. Локшиной.

«Да, этот спектакль не похож на обычное театральное представление. Э. Гарин в содружестве с Х. Локшиной нашел особые выразительные средства. Даже сама манера актерской игры… создает на сцене обстановку особой достоверности действия…»

В. Грачев. Спор решается жизнью. — «Театральная жизнь», 1961, № 12.

 

«Рядом с актерскими в спектакле есть “режиссерские” сцены, именно постановщикам обязанные своим успехом.

Сценический вариант сценария режиссеры ставят как спектакль, точно следуя природе и законам театра, не прельщаясь соблазнами кинематографа».

Т. Иванова. — «Сов. культура», 1961, 11 мая.

24 мая.

- Редакция устного молодежного журнала Дворца культуры г. Жуковского (Московская обл.) организует специальный выпуск, полностью посвященный В. Э. Мейерхольду.

«Вечер состоял из двух отделений. В первом участвовали главным образом ученики и сотрудники великого режиссера, принимавшие участие в ставшем уже легендой московских и подмосковных интеллигентов вечере в МГУ. И у нас выступали Валентин Николаевич Плучек, Анатолий Георгиевич Паппе, Алексей Алексеевич Темерин, Александр Константинович Гладков, Зосима Павлович Злобин с рассказами и показами. Стоя, зал приветствовал внучку Мастера — Марию Алексеевну Мейерхольд, Нину Васильевну Григорович — сотрудника Бахрушинского музея, которая помогла и у нас сделать небольшую, но очень характерную выставку из афиш и фотографий 107 незнаемых, но, кажется, таких прекрасных театральных шедевров.

Во втором отделении на сцене царил Эраст Павлович Гарин. Он говорил, пел, танцевал, показывал биомеханику… Он делал все, что кажется давно невозможным для человека его возраста и его положения. И он был и во всем этом поразительно молод, убедителен, заразителен, элегантен… Эй, какие еще слова существуют в журналистском или театроведческом лексиконе.

Слова? Причем здесь слова! Это было олицетворение духа Театра, силы и красоты Искусства.

Гарин был на сцене больше полутора часов, ни разу не уходя за кулисы. Полтора часа — и как одна-единственная минута; в зале иногда возникали аплодисменты, и лишь тогда можно было перевести дыхание.

И невольно приходила мысль: если такие у Мейерхольда ученики — каков же был Учитель?..»

Заметка в многотиражной газете ЦАГИ им. Н. Е. Жуковского. Мейерхольдовский сборник. Вып. 1. М., 1992. С. 59.

 

- Вместе с другими деятелями культуры подписывает письмо-обращение к Н. С. Хрущеву с просьбой дезавуировать постановление Правительства от 1939 г. о закрытии Театра им. Вс. Мейерхольда.

- Снимается в фильмах: «Водяной» по очерку В. Овечкина, режиссер С. Сиделев, «Мосфильм» (роль Водяного); «Аленка» по рассказу С. Антонова, режиссер Б. Барнет, «Мосфильм» (роль Витаминыча).

«В этой традиционно насупленной фигуре прекрасно играющий Эраст Гарин очень тонко проявляет трогательную влюбленность в детей. Витаминыч как бы повернут доброй стороной к нам, а строгой — по сюжету — к детям…»

Л. Аннинский. В колее повести. — «Искусство кино», 1962, № 5.

 

«Великолепная игра Эраста Гарина, комедийное умение режиссера Бориса Барнета… — все это неожиданным образом побивает — в юморе, в мысли, в умении — иные “специально предпринятые” кинокомедии».

А. Зоркий. Осторожно, комедия. — «Лит. газ.», 1963, 17 авг.

 

«И более ординарные (если здесь уместно это слово), более, так сказать, приземленные явления гаринского творчества все же окрашены в тона таинственные, странные, эксцентрические. Здесь имеются в виду, например, роли доброго чудаковатого учителя Витаминыча из фильма Барнета “Аленка” и немецкого солдата Якоба Гофмана из фильма Трауберга “Шли солдаты”…»

В. Свешников. Эраст Гарин. — В кн.: Актеры советского кино. М., «Искусство», 1964.

 

- Фильм «Ведьма» удостоен «Гран-при» на фестивале телевизионных фильмов в Канне (Франция). Жюри особо отметило отличную игру актера Эраста Гарина.

Декабрь.

- Сан-Франциско. Фильм «Ведьма» демонстрируется с большим успехом и получает одну из главных наград на Международном кинофестивале.

«Вторично на международном конкурсе премирована наша картина для телевидения “Ведьма”, а талантливая игра артиста Эраста Гарина вызывала восхищение зрителя…»

К. Парамонова. Фильмы и зрители. Фестиваль в Сан-Франциско. — «Сов. культура», 1961, 12 дек.

 

- На киностудии «Союзмультфильм» озвучивает роли в фильмах: «Дорогая копейка» (сценарий Е. Аграновича, режиссер И. Аксенчук) — роль Пенса; 108 «Дракон» (сценарий Р. Кушнирова, режиссер А. Снежко-Блоцкая) — роль Крестьянина; «Семейная хроника» (сценарий С. Михалкова, режиссер Л. Амальрик) — роль Собаки-фотографа.

1962

31 января.

- В малом зале Центрального Дома кино состоялся творческий вечер Э. Гарина (1-й вечер из цикла «Творческие портреты мастеров кино»).

- Снимается в фильмах: «Оптимистическая трагедия» по пьесе Вс. Вишневского, режиссер С. Самсонов, «Мосфильм» — Вожачок; «Необыкновенный город», сценарий Н. Зиновьева, Н. Эрдмана, режиссер В. Эйсымонт, киностудия им. Горького — роли Секретарши, Пал Палыча, Крутикова (трансформация); «Монета» по новелле А. Мальца, режиссеры А. Алов и В. Наумов, «Мосфильм» — роль Нищего; «Каин XVIII», сценарий Е. Шварца, Н. Эрдмана, режиссеры Н. Кошеверова, М. Шапиро, «Ленфильм» — Каин XVIII.

«Эпизод (прибытия пополнения анархистов. — А. Х.) сделан блестяще (чего стоит хотя бы Э. Гарин в роли главаря пополнения)…»

К. Щербаков. К вам, ныне живущие! — «Комс. правда», 1963, 25 июня.

 

«Москва 21 июня 62 г.

… Я каждый день снимаюсь. Съемки павильонные, так что вечером, выходя из пыльного погреба павильона, удивляешься, что солнце светит и так симпатично на природе.

Очень волновался вначале. Это новелла, и там всего два действующих лица. Первый материал очень мне понравился, а вчера смотрел последующие куски и опять заволновался. Что-то не удалось. Надо переснимать. Вообще, черт бы драл эту шухерную работу!..»

Из письма Т. В. Суковой. Копия из архива составителя.

 

109 «Все, что он делал, было ярко, смешно, и это всех устраивало, ибо зритель хохотал и умилялся. А ведь он имел право — ибо имел возможности — сыграть трагикомическую роль. Режиссеры не видели этой грани его таланта. Между тем взять хотя бы исполнение Гариным роли Нищего в киноновелле по рассказу А. Мальца “Монета”. Здесь его работа без натяжки может выдержать сравнение с Чаплином…»

А. Попов. Из воспоминаний о Гарине. — Записано мной. — А. Х.

 

«Настоящих комедийных актеров у нас мало. А Гарин был не просто блестящий комедийный актер. Его таланту была подвластна высшая сфера драматического искусства — трагикомедия».

Ю. Никулин. — Записано мной. — А. Х.

 

«Гарин умел создавать эффект значительности первым же появлением перед зрителями. Вокруг него сразу же возникало некое силовое поле; игровое пространство намагничивалось несколько загадочной, как у фокусника, сосредоточенностью. <…> Лаконичный графический силуэт предъявлен актером с первой же минуты — это для Гарина обязательно (потому-то художникам было интересно зарисовывать мизансцены Гарина). <…> В каждую минуту пантомимической игры Гарин изящен. С ловкостью циркача он увертывается от камней, швыряемых мальчиком, и отважно идет в контратаку с зонтиком наперевес, уподобив его рапире. Когда мальчик, изловчившись, бьет Подонка чем-то тяжелым по голове, тот падает. Нет, не просто падает — актер исполняет падение тела стой акробатической грацией, той эффектной выразительностью, какая идет от давних занятий биомеханикой, учившей актера управлять своим телом уверенно, как в танце, и мужественно, как в спорте. Так, чтобы в каждом движении участвовало все тело…»

Я. Варшавский. С Мейерхольдом и Маяковским. — «Киноведческие записки», № 60, М., 2002.

 

«Вот я снова на “Ленфильме”, в группе, с которой я сроднился еще со времени “Золушки”… Как и прежде, на руках у меня снова роль Короля, четвертого по моему послужному списку. Но этот Король не похож на своих предшественников по должности. Это король-модерн. Художники Доррер и Азизян, гример Ульянов, режиссеры и я долго хлопотали, чтобы внести в эту фигуру черты неоимпериалистических, фашиствующих самодуров».

Э. Гарин. Указ. соч. — С. 274.

 

«У великолепно сыгранного Э. Гариным Каина блудливые и жадные глазки, которые ни на одну минуту не становятся глазами, а остаются именно глазками. Во взгляде этих бегающих глазок и не ночевала мысль, и все, что Каин делает, кажется на редкость бесцельным и противопоказанным здравому смыслу. Он весь такой, каким его охарактеризовал актер, — воплощение нелепости мира, который не только венчает на царство, но и вообще терпит существование таких вот, как он, оголтелых, насквозь проникнутых человеконенавистнической злобой ублюдков. Эраст Гарин — один из самых своеобразных по внутреннему складу актеров советского кинематографа. Все его герои… отмечены острой и злой наблюдательностью художника, точным пониманием нелепого и страшного в людях, способностью художника беспощадно клеймить это нелепое…»

С. Цимбал. Каиново царство. — «Искусство кино», 1963, № 8.

 

«Образ Каина по праву может быть отнесен к выдающимся работам Эраста Гарина, актера, который уже показал свое удивительное умение быть беспощадным и неопровержимым прокурором мерзкого человеческого самодовольства, оголтелой пошлости и ненависти к ближним. Сатирический смысл нарисованного Гариным портрета становится особенно ощутимым оттого, что интонации Гарина поразительно достоверны и что актер нигде не отступает от психологической правды. В этом отношении кадры, в которых Каин любопытства ради взрывает замок своего брата Авеля, или сцены, где, обезумев от страха, он ищет утешения и поддержки “туалетного работника”, — особенно выразительны…»

С. Цимбал. Сказка остается в строю. — «Смена», 1963, 24 авг.

 

«Каин Гарина, смешно и естественно войдя в общую атмосферу начала фильма, вдруг разрывает тонкие переплетения ассоциаций — и перед нами уже прямая сатира на бешеного 110 диктатора, жаждущего войны. Стоило только Каину понять, чего он может добиться при помощи комара колоссальной взрывной силы, как равнодушные и пустые глаза его становятся сумасшедшими, яростными и злыми. “Бах, трах, тарарах!” — вторит он военному министру, мечась по тронному залу и нанося в пустоту удары своими маленькими костлявыми кулачками. И вот уже его руки лихорадочно расставляют флажки на огромной карте мира. Так вместе с тягучей гаринской интонацией входит в фильм мрак человеконенавистничества, звериной жестокости, жажды всеобщего порабощения…»

Г. Дубасов. Как умирают короли. — «Сов. кино», 1963, 21 сент.

 

- На киностудии «Союзмультфильм» озвучивает фильм «Дикие лебеди» (сценарий Е. Рысса и Л. Трауберга по сказке Г.-Х. Андерсена, режиссеры М. и В. Цехановские) — роль Епископа.

- На сцене Центрального театра-студии киноактера вместе с Х. Локшиной репетирует спектакль «Смерть Тарелкина, или Веселые расплюевские дни» по пьесе А. Сухово-Кобылина.

10 ноября.

- Среди поздравлений, полученных в связи с 60-летием со дня рождения, телеграммы коллег, соратников:

«Дорогой Эраст Павлович Мне как старому мейерхольдовцу особенно дорог весь ваш путь искусстве от незабываемых Хлестакова и Чацкого до Короля в “Обыкновенном чуде”. Путь этот на театре и кино как актера и режиссера был самым принципиальным любые годы прошедшего сорокалетия. Вы никогда не забывали заветов Всеволода Эмильевича от всего сердца 111 желаю чтобы в новые десятилетия Вашей творческой жизни забывчивые люди кино и театра открыли большую дорогу замечательному актеру Эрасту Гарину и режиссеру Гарину низкий поклон Хесе Александровне Григорий Рошаль».

«Всегда был и буду Вашим восторженным почитателем Эрдман».

1963

Февраль.

- Центральный театр-студия киноактера. Премьера спектакля «Смерть Тарелкина, или Веселые расплюевские дни» по пьесе А. Сухово-Кобылина. Постановка Э. Гарина и Х. Локшиной. В роли Тарелкина — Э. Гарин. Рецензий на эту принципиально важную режиссерскую и актерскую работу Э. Гарина нам найти не удалось. И это, видимо, не случайно: критика сделала вид, что такого спектакля попросту не существует. Так, журнал «Театр» в связи с премьерой «Смерти Тарелкина» в Театре им. Вл. Маяковского (1966, режиссер П. Фоменко) писал:

«Только два режиссера — Вс. Мейерхольд и А. Дикий — отважились взяться за постановку “Смерти Тарелкина”, но эти спектакли не были оценены по достоинству. <…> Это было в 1936 году, и с тех пор “Смерть Тарелкина” начисто исчезла с наших театральных афиш…»

М. Злобина. Страшные дни Расплюева. — «Театр», 1967, № 2.

 

- Пишет статью «Моя нотная линейка», в которой излагает свои взгляды на проблемы актерского творчества. 12 июля.

- Газета «Спутник кинофестиваля» публикует фрагменты статьи. Ввиду принципиальной важности этой статьи приводим текст в значительный его части:

«“Кинематограф, как в фокусе, отражает жизнь, быт” — этой фразой начинаются многие статьи и выступления.

Мысль верная, но для кинематографа вообще. А у каждого человека и у каждого художника имеются свои симпатии, которые он отдает жанру или определенному стилю, актеру или режиссеру. Да и фокусировка жизни бывает разнообразной. Я видел мальчишек, которые весенним днем наводят сферическими стеклами фокус на садовые скамейки. У одного тотчас появляется дымок, и линза начинает писать: “Петя + Лиля = …”, а другие это проделывают с трудом. И не каждый фильм ловит фокус жизни. В искусстве сложнее все получается, чем у мальчишек.

Мне нравятся актеры разных школ и направлений. Но это не значит, что свои симпатии я отдаю всем. А они у меня есть. Сначала я их отдал Максу Линдеру, актеру, который мне запомнился. Потом мои симпатии завоевал Бастер Китон. Чаплин составил целую эпоху в кинематографе. А совсем недавно мы восторгались французским режиссером и актером Жаком Тати. Мне эти актеры не кажутся комиками, хотя снимались и снимаются они в комедиях. Просто комик — для них, скорее, обкрадывающее слово. Это большие артисты, которые за внешне острыми, характерными приемами игры скрывают свою боль о человеке или обнажают ее. Они очень нежны со своим героем, они его любят, и он у них умный, добрый, чаще это гонимый сильными мира сего человек. Почти всегда обостренные приемы игры этим актерам помогают создать образ, который не уступает в правдивости, реалистичности, да и по силе обобщения героям, создаваемым художниками “натуральных” школ. В этом есть своя загадка, которая привлекает меня, которую я и стараюсь решить на экране.

Другую линию острохарактерного исполнения представляют: Пренс, Монти Бенкс, Эдди Кантор, братья Маркс. Эти салонно-комедийные актеры тяготеют к беспредметному, фарсовому смеху. Эксцентрика — их бог.

Послевоенный итальянский неореализм выдвинул исключительной силы режиссеров. Казалось, они снивелировали актера, как это было одно время в немом кино. Но потом, 112 освоив режиссерские новации неореализма, свое слово сказали актеры Тото, Фабрицци, Де Филиппо. Эти актеры по глубине психологических откровений приближаются к творчеству Чаплина. Но открывают они человека и по-новому, и по-своему.

Все эти творческие линии, возможно направления, интересны. Они в какой-то мере могут служить творческим примером оригинальных артистических дарований, ярких индивидуальностей.

Мне кажется, что искусство отражения явлений жизни может быть более эффектным, более волнующим и впечатляющим при творческом созидании. Я за артиста — созидателя, иногда его называют — автором. Мы видим на экране игру, рождение образа, сам процесс этого рождения, который может быть и весьма обнаженным. Не трудно, вырвав из контекста такого образа одну монтажную фразу, констатировать: неправдоподобно, так в жизни не бывает, эка куда загнул! И больше того, в этом могут быть усмотрены — абстракция, гиперболизированное воплощение, доведенное до отрицания “разумной” мысли. Но весь образ, весь стиль, весь фильм заставляют, и не впрямую, а исподволь, незаметно верить экранному герою, прототипы которого ходят вокруг нас как бы в разобранном на детали состоянии.

Разве может кто возразить против искусства актера, который по-иному видит жизнь, но по-своему интересно, оригинально, талантливо. И не важно, что интеллектуальная индивидуальность актера выражается средствами, мне менее близкими, иными методами. Как и совершенно, по-моему, все равно, какими методами врач излечивает больного, спасает ему жизнь. Важен конечный результат. Дело — не в методе, а в способности выразить себя через свое мировидение. Склонность актера к определенному размышлению, к индивидуальному созерцанию мира и его восприятию, а затем и отображению на экране влечет за собой выбор технических приемов, выбор метода.

При развитой фантазии, силе воображения можно научить человека прыгать, к примеру, через канаву. Человек, наделенный фантазией, проделает это много раз в мыслях без физических усилий, пропуская через себя действие. Но без техники (практики) трудно все-таки достичь совершенства.

Маяковский, кажется, говорил: “Мало, товарищи, выворачиваться нутром”.

Задача актера — понравиться зрителю, и для этого много путей, как много дорог в степи. Есть актеры, играющие, скорее, на вкус зрителя. Сыграть рубаху-парня на экране, предельно имитируя правду жизни и уснащая текст и действие популярными словечками и улыбками, — это труд, который дает немедленную зрительскую отдачу. Но похожесть героя на достоверность часто оборачивается отсутствием нотной линейки, а она 113 всегда должна быть у актера. Она должна состоять из примет времени, духа этого времени, социального положения. И доставляет ли творческое удовлетворение игра только на нотных знаках без нотных линеек?..»

Лето — осень.

- Вынашивает замысел постановки пьесы И. Сельвинского «Командарм-2». Постановку осуществить не удалось.

«Дорогой Эраст Павлович! Очень рад, что Ваше начальство не возражает против “К-2”. Буду теперь с нетерпением ждать суда худсовета и артистов. К сожалению, сам я читать пьесу не в состоянии: не то уже здоровье. Впрочем, Вы прочитаете лучше меня, а это будет только на пользу.

Ваш Илья Сельвинский».

Письмо И. Сельвинского от 4 окт. 1963. Архив Э. Гарина и Х. Локшиной.

Ноябрь.

- В журнале «Искусство кино» напечатана глава из мемуаров Э. Гарина — «История одного кинематографиста».

- На киностудии «Союзмультфильм» озвучивает роль Ворона в фильме «Дочь солнца» (сценарий Ю. Стрижевского, режиссер А. Снежко-Блоцкая).

1964

Январь — апрель.

- Москва. В Театре киноактера ведет репетиции комедии Э. Лабиша «Соломенная шляпка» в переводе и редакции Н. Эрдмана. В РГАЛИ сохранился режиссерский экземпляр пьесы с разметкой и описанием мизансцен. Постановку осуществить не удалось.

7 мая.

- МГУ. Участвует в вечере памяти С. Третьякова.

26 мая.

- Указом Президиума Верховного Совета РСФСР «За заслуги в области киноискусства» Гарину присвоено звание народного артиста РСФСР.

- Ставит (совместно с Х. Локшиной) фильм «Обыкновенное чудо» по пьесе Е. Шварца (киностудия им. М. Горького) и снимается в нем в роли Короля.

«Без напудренного парика, королевской мантии, пряжек с бутафорскими драгоценностями на башмаках, трико, обтягивающего худые голенастые ноги, и завитой эспаньолки на придурковато-блаженном 114 востроносом лице, Э. П. Гарин после окончания съемочной смены или до ее начала представал замкнутым, молчаливым, очень скромно держащимся человеком с грустным выражением в усталых голубовато-серых глазах. Обсуждая производственные и организационные вопросы, он никогда не “хохмил”, не отпускал шуточек, не повышал голоса, за исключением двух-трех случаев, когда он кричал, срывая связки, требуя от директорско-административной группы мотивированных объяснений срыва графика готовности декораций и съемочных объектов.

Когда я видел Гарина, снявшего костюм Короля и облачившегося в свое потертое пальто, в серой кепочке, нахохлившегося, прижавшегося к стенке видавшего виды студийного автобуса, в котором мы все вместе — актеры, операторы, осветители, ассистенты, рабочие — возвращались в Ялту после дневной съемки в Алупке на фоне Воронцовского дворца, у меня всегда возникал образ вечного скитальца Аркашки Несчастливцева, бессеребреника и подвижника, бескорыстно и восторженно положившего свою жизнь на волшебный алтарь Искусства. <…>

Помню, возникли трудности при съемках в Никитском ботаническом саду: директор этого уникального заповедника никак не соглашался на временную достройку беседки, уже воздвигнутой несколько лет назад для кинокартины “Двенадцатая ночь” и ставшей одной из достопримечательностей сада. Напрасно его уговаривала административная группа нашего фильма, заверяя, что после съемки все будет восстановлено в прежнем виде, напрасно художники и бутафоры раскладывали эскизы, наглядно демонстрируя эффектность преображенной беседки и абсолютную безопасность для окружающих ее растений — директор был неумолим. Наконец, в директорский кабинет вошел Гарин — в своем стареньком пальто, в серой кепочке, запыленных ботинках, востроносенький, заурядной внешности человек, похожий на кого угодно, только не на режиссера-постановщика кинофильма (в стереотипном понятии), и, поздоровавшись, активно включился в разговор, убеждая директора сада уступить просьбам киношников.

— А вы, простите, кто такой? — сурово спросил директор, окидывая подозрительным взглядом вошедшего и его костюм.

— Я?.. Да я, собственно… — смутился Гарин и, поняв, что на директора, очевидно, не произведет впечатления его имя, тем более в контрасте с одеждой, повернулся и быстро вышел за дверь.

Но имя-то как раз и произвело впечатление!

— Кто это? — переспросил директор у своих собеседников.

— Это? Который только что вышел? Эраст Павлович Гарин, режиссер-постановщик, — ответили ему.

115 — Как? Гарин? Сам? Это был Гарин? — побледнел директор. — Это тот самый?

Ему ответили, что именно тот, другого пока нет и не предвидится в ближайшие сто-двести лет.

По-видимому, директор ботанического сада хорошо знал экранного Гарина и даже был его поклонником, но совершенно не отождествил с ним вошедшего в его кабинет ничем не примечательного человека в заурядном пальто и кепочке.

Через минуту разрешение на достройку беседки было получено, и во время съемок в группе зрителей можно было заметить скромно стоящего директора, который завороженно смотрел на Гарина, облаченного в наряд Короля, разгуливающего со своей свитой среди реликтовых секвой и агав».

Ал. Щербаков. Эраст Гарин: «Я совершенно не считаю себя комиком…». Рукопись, 1990.

 

- На киностудии «Союзмультфильм» озвучивает роли в фильмах: «Дюймовочка» (сценарий Н. Эрдмана по сказке Г.-Х. Андерсена, режиссер Л. Амальрик) — роль Рака; «Лягушонок ищет папу» (сценарий Г. Сапгира и Г. Цыферова, режиссер Р. Качанов) — роль Рака; «Храбрый портняжка» (сценарий М. Вольпина по сказке бр. Гримм, режиссеры В. и З. Брумберг) — роль Короля; «Почта» (сценарий С. Маршака, М. и В. Цехановских, режиссеры М. и В. Цехановские) — От автора.

Декабрь.

- Обсуждение фильма «Обыкновенное чудо» худсоветом киностудии им. М. Горького.

«Перед нами тонкое, исключительно органическое соединение театра и кино…»

«Обыкновенное чудо» (по материалам обсуждения худсоветом студии им. М. Горького). — «Буревестник», 1964, 12 дек.

1965

- Дает интервью кинокритикам Ю. Богомолову и М. Кушнировичу, которое легло в основу их очерка «Обыкновенный волшебник» («Искусство кино», 1965, № 3).

«Юрий Богомолов:

Эраст Павлович, нам все-таки хочется порассуждать о Вашем герое, о том собирательном, что ли, характере, который сложился из всех Ваших работ — больших, маленьких… Хочется понять его внутреннюю специфику. Нам представляется, что это несколько остраненный характер, несколько обособленный, отчужденный от среды, как бы инородный в ней. И в этом смысле условный…

Эраст Гарин:

Я бы не стал усложнять этот вопрос… Такая условность, если вдуматься, очень элементарна. Когда драматург перечисляет действующих лиц, то уже тем самым отделяет кого-то от кого-то. Одни герои образуют то, что мы называем фоном, средой, атмосферой. Другие как бы выделяются автором, приподымаются. Дистанция между героем и средой всегда имеется. Но все же нельзя ее, по-моему, доводить до бесконечности. Худо, сами понимаете, если герой сам по себе, а среда сама по себе. Давно, еще до войны, довелось мне видеть Бабанову в роли Ларисы в “Бесприданнице”. Прекрасно она играла, просто грандиозно… и страшно мне не понравилась. Ее Лариса так воспарила надо всеми, так далеко оторвалась, что спектакль просто распался… Паратов ей не нужен, Карандышев и прочие тем более — непонятно стало, для чего они вообще-то на сцене. Все она порвала, все нити, все связи. А мне так кажется: как бы ни была условна трактовка образа — символична или аллегорична — никогда нельзя рвать вот эти “соединяющие страсти”. Иначе рискуешь остаться в пустоте. Бывает, правда, и обратное. Есть такая манера игры — вроде как антиусловная. Когда актер боится даже чуть-чуть натянуть эти самые страсти, испытать их на крепость. Он словно бы растворяет себя в окружающей среде, а лучше сказать — в быту. По мне это самая дурная манера. Такой “фотографический реализм” (я не настаиваю на этом термине). Поль Муни, например. Терпеть не могу этого актера. Весь он растворяется, тонет в мелочах, деталях… И дробит, и мельчит образ. Все, что он там делает, говорит — верно, узнаваемо, похоже. И не больше. Все как в жизни и не больше. Актер недвусмысленно внушает нам, что он совсем не играет.

Юрий Богомолов и М. Кушнирович:

А разве актеру не льстит, когда о нем говорят: он словно не играет, а живет?

Эраст Гарин:

Мне не льстит. Я играю и не скрываю этого. Мне это нравится — играть. И я люблю актеров, которым это тоже нравится. Вы видели Генуэзский театр, что приезжал в прошлом году? Не видели… Там удивительный актер — Лионелли. Читает он, 116 представьте, монолог. И торжественно так возглашает: каро, каро! Потом поворачивается к публике и доверительно поясняет — друг. Через какое-то время снова похожий монолог, снова восклицание: каро, каро! Актер поворачивается к публике и делает вид, что пытается вспомнить русское слово. Ему подсказывают. Актер бурно радуется этому и продолжает монолог. Актер спокойно вышел из образа и так же спокойно, прямо на глазах у публики, вошел обратно. Как щедрый фокусник, который объяснил свой фокус, он от этого не стал беднее. Фокус продолжает удивлять. А фокусник не перестал быть в наших глазах волшебником. Хотя мы понимаем, что никакой он не волшебник. И даже знаем хитрости и секреты его работы. А вот все равно удивляемся и радуемся. Наверное, чему-то другому…

Если я до сих пор не надоел зрителю, на возможность чего вы намекаете, так это благодаря своим героям. Они у меня разные при всей, может быть, внешней похожести. Себя сыграть можно в одном фильме, а дальше надо играть и других людей. Тем более, что это интереснее…»

30 августа.

- На экраны выходит фильм «Обыкновенное чудо».

«Настоящий художник выигрывает там, где он, казалось, по всем логическим умозаключениям должен был проиграть. <…>

… Гарин сыграл не самодура и деспота, чьи черты “дошли до своего естественного предела”. Он сыграл, в сущности, незлого человека, чьи добрые качества “бесполезны и беспомощны” в сочетании с животной жаждой покоя, во что бы то ни стало, в сочетании с трусливым и жалким приспособленчеством к любым обстоятельствам. Гарин воплотил горькое сожаление о хорошем, которое гибнет и вырождается, столкнувшись с человеческим ничтожеством, боящимся, не могущим, да уже не мечтающим быть ничем, кроме ничтожества.

Гарин в “Обыкновенном чуде” неожидан для нас. В своем Короле (подумать только — в короле!) он сыграл трагикомичного маленького человека. И пусть это скорее из Достоевского, чем из Шварца, — что нам до того, если это замечательно!..»

Ст. Рассадин. Спорное и бесспорное. — «Сов. экран», 1965, № 14.

 

«Короли Гарина — очевидная художественная абстракция, подобно тому, как абстракцией был в свое время… образ Чарли, созданный Чаплином. Их роднит эксцентризм… привлекательная душевность позиции автора, юмор и непосредственное обаяние образа, его младенческая непринужденность. Оба… сотканы из тончайших наблюдений над человеческой психологией…»

Хр. Херсонский. Быль сказочного мира. — «Сов. кино», 1965, 26 июня.

 

«В первую очередь отметим Гарина — Короля. В нем сказочность и реальная достоверность, гротеск и живые человеческие эмоции, высокий юмор и трагическая фантастичность. И все воплощено в изящную… музыкально гармоничную форму. И понимаешь, как страшно, как недопустимо, если ничтожеству дана власть казнить и миловать! К этому выводу Гарин подводит нас чудом своего великолепного искусства…»

Арк. Погодин. Мудрость сказки. — «Труд», 1965, 29 авг.

1966

16 марта.

- Присутствует на открытии кинотеатра «Иллюзион». На следующий день пишет статью для сборника памяти кинооператора А. Н. Москвина.

«Вчера я поздно возвратился домой: я был на открытии нового кинотеатра под названием “Иллюзион”, где состоялся вечер, посвященный ретроспективному показу фильмов Сергея Михайловича Эйзенштейна. Среди фрагментов был показан кусок из второй серии “Ивана Грозного”, фильма, запрещенного при его выходе. Цветной кусок, где Иван Грозный потчует Владимира, где фоном сцены служит поющий хор опричников. <…> Посмотрев эту сцену, я подумал, что показ-то, оказывается, не ретроспективный, то есть глядящий назад, обращенный к прошлому, а, наоборот, смотрящий вперед своего времени… Надо заметить, что вообще творчество Эйзенштейна не вяжется с термином “ретроспективный”…»

Э. Гарин. Об Андрее Николаевиче Москвине. Рукопись. — РГАЛИ, ф. 2979, оп. 1, ед. хр. 229.

 

- Обсуждает с Н. Эрдманом замысел фильма по сказке К. Гоцци «Ворон».

- Ставит (совместно с Х. Локшиной) фильм «Веселые расплюевские дни» (киностудия им. М. Горького) и снимается в нем в роли Тарелкина.

«Сухово-Кобылин — один из любимых моих драматургов. <…>

… Чем привлекателен для меня этот автор и почему мы взялись за нелегкую экранизацию этого произведения, написанного около века назад? Ответ кроется в особенностях его драматургии. Явления жизни в ней доведены зачастую до такого преувеличения, что изображение становится гротескным, а образы людей в ряде случаев — масками. <…>

Нередко гротеск Сухово-Кобылина доходит до абсурда, карикатуры, фантасмагории. Однако мастерство драматурга заключается в том, что он и в алогизме остается логичным, 117 и в бессмыслице находит смысл, и в самой фантастической ситуации он достоверен, бесконечно правдив и реален. Реален, несмотря на то, что его драматургия может быть воплощена в самом условном виде театрального искусства, берущем, однако, на себя трудную задачу: сделать неправдоподобное правдоподобным. Реален потому, что гротеск его имеет корни в самой жизни, потому что в любой, самой эксцентричной ситуации, предложенной им, заключена естественная суть и жизненная правда. Драматургии его присущ эксцентризм правды.

В “Смерти Тарелкина” действием управляет нелепость и бессмыслица. Происходит крушение привычных норм и законов. Мы видим оживших мертвецов и живых, которые, по сути, являются мертвецами.

Основная сложность заключена в необходимости преодолеть и освоить аллегорическое иносказание и донести мысль и философию автора до зрителя. С одной стороны, это трудно для воплощения актерами, с другой — для восприятия зрителей: ни те, ни другие не привыкли к такой форме изложения, я бы сказал, зашифрованности философских идей.

Для нас важно было, избирая прием гротеска, соблюсти чувство меры. Это первое. И второе — быть предельно строгими и бережными к слову драматурга. Здесь нельзя было допустить ни малейшей вольности, потому что язык автора настолько емок, точен и выразителен, что любая небрежность могла привести к нарушению смысла и к потере образности».

Из интервью Э. П. Гарина, взятого Г. Вельской. АПН, 1966 г.

 

«С каждой минутой ему становилось хуже. Болезненная краска разлилась по щекам. Последним усилием он сделал шаг, второй и расслабленно повалился на пыльный дощатый пол. Ему было очень плохо. Но никто не подбежал, не спросил:

— Эраст Павлович, что с вами?

Он сидел на полу, одинокий, отбросив голову к железной клети, одну ногу вытянув, другую неловко подвернув. Веки опущены. Капельки пота блестят на похолодевших щеках…

На твоих глазах совершалось величайшее таинство искусства: вхождение актера в роль! В то время, когда оператор устанавливал оптику, а рабочие заколачивали последние гвозди в декорацию, Эраст Павлович Гарин уже играл, уже перевоплощался. Даже “наметанный” глаз был не в состоянии отделить Гарина от созданного им образа Тарелкина.

В эти несколько минут перед началом съемки Гарин ушел от самого себя, от атмосферы павильона, да и, пожалуй, от всего двадцатого века! Он был где-то там, в далеком прошлом. Он сидел в петербургском застенке, сломленный… угасал, но не сдавался…

Все, кто присутствует на съемочной площадке, становятся очевидцами тонкой, проникновенной игры любимого актера».

В. Кинтана. Мотор! Снимается дубль. — «Веч. Москва», 1966, 15 янв.

 

«Пьеса “Смерть Тарелкина” современна, хотя действие ее происходит в середине XIX века, — рассказывают постановщики. — В методах, которыми руководствуется квартальный надзиратель Расплюев, легко усмотреть способы, к которым прибегают неофашисты…

Необычайно труден перевод этой пьесы на язык кинематографа. Правдивость и точность изображения в пьесе сочетаются с приемом сознательного преувеличения и заострения образов, приобретших благодаря этому особенную рельефность и яркость. Сухово-Кобылин мастерски вводит в художественную ткань элементы буффонады, юмора, лирики, напряженного драматизма и тонкого психологического анализа…

— Чем интересен ваш будущий герой? — спросили мы Э. Гарина.

— Это один из немногих моих героев, в котором начисто отсутствует обаяние, — сказал Эраст Павлович. — На всем облике этого дворянина-чиновника лежит не стираемая печать дегенератства и социального вырождения…»

Ф. Баранова. «Веселые расплюевские дни». — «Кинонеделя Ленинграда», 1966, 21 янв.

 

«Мы хотим не просто перенести на экран классическое произведение прошлого, хотя и этот путь тоже по-своему был бы интересным. Мы постараемся сделать фильм своеобразной “проекцией в зрительный зал”. Потому что, как всякое великое 118 произведение, трагическая сатира Сухово-Кобылина способна своим лучом осветить не одни только страшные и позорные дела, которые характеризовали судопроизводство полицейской монархии в старой России.

Разумеется, жанр экранизации соответствует авторскому определению “комедия-шутка”. Тут заключены большие возможности гротесково-сатирического решения. Но в костюмах и декорациях фильм будет реалистическим…»

М. Бабаева. Два часа на Студии имени Горького. — «Моск. комсомолец», 1966, 21 янв.

 

Рассказывает Э. П. Гарин:

«Для меня <…> сыграть в кино роль Тарелкина — давнее желание. Пожалуй, еще с тридцатых годов. Тогда на “Ленфильме” я как режиссер снял “Женитьбу” Гоголя, сыграв Подколесина. И возвращение сейчас, через тридцать лет, к классическому репертуару — в известной мере дань старым привязанностям…»

В. Ладов. Петербург 60-х годов… — «Ленингр. правда», 1966, 16 марта.

 

«… Кино — прежде всего искусство более реалистической, фактурной правды, и оно требует иных изобразительных средств, органичных его природе.

Чаплин, великий мастер эксцентрики, говорил в своей автобиографии: “Я терпеть не могу всяческие эффекты, вроде съемки из-за решетки камина с "точки зрения" уголька…”

Подобные трюки кажутся мне поверхностными и наивными. <…> Эти надуманные эффекты только замедляют действие, они скучны и неприятны, хотя их принимают ошибочно за то, что к месту и не к месту именуется словом “искусство”. <…> Камера не должна навязывать себя зрителю.

Мы <…> старались по возможности снимать фильм спокойнее, проще, искали ненавязчивые средства для воплощения и без того острой и гротесковой пьесы…

Работать над картиной было сложно: сложно заставить себя временами не увлекаться так щедро предоставленной автором озорной эксцентрикой, приходилось все время помнить о том, что здесь не театральная сцена, на которую рассчитано произведение…»

Из интервью с Э. Гариным. — «Лит. Россия», 1966, 1 июля.

Май.

- Фильм «Веселые расплюевские дни» принят худсоветом киностудии им. М. Горького.

 

120 А. Турков:

«… работа Гарина, по-моему, очень высокого класса. Одно из самых больших его достижений — монолог над гробом, прочитанный с огромной силой. Текст Сухово-Кобылина мог повести к некоторой статичности в интонации. Здесь же этого нет, все очень тонко нюансировано…»

С. Рубинштейн:

«… при экранизации важно было сохранить стилистику вещи и, избирая прием гротеска, соблюсти чувство меры. Это удалось режиссерам. <…> Игра Гарина — из ряда вон выходящая. <…> Вся эта работа, и прежде всего режиссерская, необычайно интересна. Она представляет собой совершенно определенную школу, определенное направление, которое, на мой взгляд, надо было бы продолжать и развивать».

Настоящий фильм, настоящий кинематограф. — «Буревестник», 1966, 3 июня.

30 ноября.

- Москва. В кинотеатре «Фитиль» состоялся творческий вечер Эраста Гарина. На вечере был показан фильм «Веселые расплюевские дни».

«Гарин и Локшина настолько точны в постановке, что фильм, несмотря на значительные купюры (естественные и необходимые при постановке в кино театральной пьесы), кажется полным, ничего не утерявшим воспроизведением комедии на экране. Но он отмечен не только верностью букве и духу комедии. Он верен и духу времени. <…> Пафос работы режиссеров заключался в том, чтобы с наибольшей полнотой раскрыть замысел автора. Но этот традиционализм, право же, в данном случае мне кажется дороже новаторства. <…>

В образе Тарелкина — Копылова, созданном Э. Гариным, необычайно ярко выражено гоголевско-сухово-кобылинское сочетание пафоса и комического; эта черта с предельной силой сказывается в монологе, который мнимо умерший Тарелкин произносит над собственным гробом… В исполнении Гарина он становится одной из вершин мастерства комедийного актера. Но сочетание пафоса и комизма — вовсе не единственная черта этой роли и ее исполнения. Гарин соединяет в Тарелкине жалость к герою, его убожество, неудачливость с повадками обиралы и мелкого хищника. Самое это соединение ставит жалость под знак иронии, что бесконечно усложняет роль. Но эта сложность великолепно удается Гарину. Герой его поражает зрителя необыкновенным многообразием своих свойств — в нем есть и плутовство, и нечто пророческое (разумеется, тоже под знаком иронии), и одержимость, которая позволяет ему с такой легкостью играть Силу Копылова (одержимость эта вызвана стремлением отомстить Варравину)…»

Н. Коварский. «Веселые расплюевские дни». — «Искусство кино», 1967, № 2.

 

- На киностудии «Союзмультфильм» озвучивает фильм «Слоненок» (по сказке Р. Киплинга, режиссер Е. Гамбург) — роль Удава.

1967

- В издательстве ВТО выходит сборник «Встречи с Мейерхольдом» со статьей Э. Гарина «О “Мандате” и о другом».

«… Так хочется еще узнать о Вас, об Эрасте. Много и часто о вас думаю еще и потому, что листаю книгу о Мейерхольде, и это неразрывно с вами обоими. Наверное, у меня невообразимо больны нервы, — читая, я плачу, — я не могу не думать о страшном конце, воображение подсказывает то, что было в действительности. Я вижу его мученическую смерть, потому, читая, мучаюсь сама. Наверное, большинство нормальных испытывают то же, держа в руках эту книгу».

Из письма Ф. Раневской Э. Гарину и Х. Локшиной от 25 июня 1967 г. — РГАЛИ, ф. 2979, оп. 1, ед. хр. 437.

1968

- Работает с Н. Эрдманом над сценарием по пьесе Е. Шварца «Тень».

- В издательстве «Искусство» выходит сборник «Из истории кино», седьмой выпуск, в котором напечатана глава из мемуаров Э. Гарина «Автокинография».

- Режиссер Г. Козинцев приглашает Э. Гарина сняться в кинопробе на роль Шута в фильме «Король Лир». Весна.

- Фильм «Веселые расплюевские дни» выходит на экраны ограниченным тиражом.

121 1969

Май.

- Совершает туристическую поездку во Францию, при посещении Национальной синематеки убеждается в безвозвратной утрате фильма «Женитьба».

- На киностудии «Союзмультфильм» озвучивает фильм «Возвращение с Олимпа» (сценарий А. Симукова, режиссер А. Снежко-Блоцкая) — роль Орла.

1971

- Снимается в фильмах: «Джентльмены удачи» (сценарий Г. Данелия, В. Токаревой, режиссер А. Серый, «Мосфильм») — роль профессора Мальцева; «Если ты мужчина…» (режиссер А. Чемодуров, «Мосфильм») — Ульяныч.

- На киностудии «Союзмультфильм» озвучивает фильм «Без этого нельзя» (сценарий Е. Каргановой, режиссер М. Ботов) — роль Селезня.

1972

- В Театре киноактера приступает к работе над спектаклем «Горе от ума».

«Что бы ни было, никогда не прерывалась моя внутренняя связь с Мастером. Я дружу с ним и сейчас. <…> Выйдет моя книга, которую я назвал “С Мейерхольдом”, спектакль “Горе от ума”, который я ставлю в Театре киноактера, посвящаю ему. <…> А Ричарда III я так и не сыграл в своей жизни, потому, что слишком рано остался без Мастера».

Мастер и ты. — «Смена», 1972, № 1.

 

- Снимается в фильме «Много шума из ничего» (по В. Шекспиру, режиссер С. Самсонов, «Мосфильм») — роль Киселя.

- На киностудии «Союзмультфильм» озвучивает фильм «Винни-Пух и день забот» (сценарий Ф. Хитрука и Б. Заходера, режиссер Ф. Хитрук) — роль Ослика Иа.

10 ноября.

- 70-летний юбилей Э. Гарина.

«Дорогой Эраст Павлович!

Только что прочитал про Ваш юбилей и ахнул. Разом ожили в памяти: “Мандат”, “Ревизор”, “Горе уму”… Да ведь это уже легенды — во всем мире поминают эти спектакли, и где только теперь не видно Вашей фотографии в квадратных очках — ведь эти главы в истории театра XX века неотделимы от Вашего искусства, от всего того особенного, ни на кого, ни на что не похожего, что Вы создали на сцене и на экране.

Вы чудом сохранили это богатство, и теперь оно горит, сверкает на экране, когда появляетесь Вы…

Всегда Ваш друг

Григорий Козинцев.

11.XI.72. Ленинград».

РГАЛИ, ф. 2979, оп. 1, ед. хр. 389.

 

1973

- На киностудии «Союзмультфильм» озвучивает фильм «В мире басен» (сценарий А. Хржановского по басням И. А. Крылова, режиссер А. Хржановский) роли Автора, Осла, Любопытного.

- Снимается в роли укротителя Лаврушайтиса в фильме «Нейлон-100 %» (сценарий С. Шатрова, режиссер В. Басов, «Мосфильм»).

122 1974

Март.

- Э. Гарин проходит курс лечения в глазной клинике им. Гельмгольца. Затем ложится на операцию по удалению камня из почки в 1-ю Градскую больницу. Об этом имеются краткие заметки поэта Д. Самойлова, также лечившегося в глазной клинике.

«6 марта.

<…> У Гельмгольца — мужественный Гарин и Х. А.

27 марта.

Гарин отбыл на операцию камня. Сразу стало скучно и пусто».

Д. Самойлов. Поденные записи. Т. 2. «Время», М., 2002. С. 74, 75.

 

- В издательстве «Искусство» выходит книга воспоминаний Э. Гарина «С Мейерхольдом».

«Москва: 19 марта 1974 г.

Дорогие Эраст Павлович и Хеся Александровна, вчера Александр Константинович¹ подарил мне книгу, и я читала ее, не отрываясь, до ночи и сегодня весь день и вот только дочитала, и хочется сразу написать Вам, под свежим впечатлением, а потом, конечно, я буду опять перечитывать эту замечательную книгу и давать всем своим товарищам, кто ее не сумеет раздобыть.

Я читала ее со смешанным, сложным чувством острого интереса, глубочайшего уважения к авторам, печали и ясного понимания, что такая работа останется, что когда-нибудь ее будут не просто читать, но изучать, потому что все это важно для истории искусства и культуры…

Эта книга написана в удивительной тональности, в ней находишь все, что угодно, — черты времени, психологию, мироощущение, быт, парадоксы, которыми так богата была эпоха, филигранный рассказ о мастерстве и Мейерхольда и Вашем, дорогой Эраст Павлович. <…> Достоверность настолько велика, что ни разу не возникает ощущения, что это, скажем, субъективная оценка и т. д. <…>

Читатель безоговорочно поверит книге, которая, помимо всего прочего, написана с таким вкусом, с таким артистизмом, с такой эмоциональной напряженностью, что это не дает оторваться. Но и печаль бесконечная, я вот не умею плакать, а была близка к этому, читая о последнем разговоре с Мейерхольдом и о том, как большая рыжая крыса перебежала дорогу.

Не так-то уж много хорошего жизнь нам выдает, но вот вышла эта книга, и это уже — настоящая радость, которая должна помогать жить.

Ваша Ц. Кин».

РГАЛИ, ф. 2979. оп. 1, ед. хр. 385.

 

¹ А. К. Гладков, написавший главу о «Горе от ума» для книги «С Мейерхольдом».

 

«Недаром Мейерхольд до конца жизни сохранил привязанность к Гарину — актеру и человеку, так же как Гарин пронес верность живому опыту учителя через многие годы своей многогранной работы в театре и кинематографе. <…> Лучшим свидетельством этому служит его книга “С Мейерхольдом”. Прочтите ее, обязательно прочтите, если вы хотите зримо ощутить, как работал режиссер Мейерхольд».

Л. Арнштам. Вечный поиск. — «Сов. экран», 1974, № 16.

 

«Ощутимый вклад в нашу театральную мемуаристику сделал недавно актер Э. Гарин книгой “С Мейерхольдом”. Большую ценность представляют гаринские записи, а вернее, реконструкция спектаклей режиссера — “Великодушный рогоносец”, “Лес”, “Ревизор”, “Мандат”. <…>

В этой части мемуары сливаются с театральным исследованием. Гарин воссоздает в книге сценические структуры мейерхольдовских спектаклей, сообщая множество новых деталей и подробностей. <…>

Они наполнены наблюдениями автора психологического и творческого характера, которые по-новому освещают В. Э. Мейерхольда».

А. Альтшуллер. Зеркало Мельпомены. — «В мире книг», 1974, № 11.

 

«Зритель знает Эраста Гарина — киноактера по множеству ролей. <…> Мне кажется закономерной постановка вопроса о связи его актерской и режиссерской работы с традициями Мейерхольда, традициями, которым он следовал и следует всю жизнь. Об этом — его воспоминания».

Д. Молдавский. Грани нового. — «Кадр», 1975, 5 апр.

 

«Гарин всех ошеломил, когда вышла его книга “С Мейерхольдом”. Всегда немногословный в жизни, не любящий длинных рассуждений, он захватил всех как блестящий театровед — захватил эрудицией, глубоким проникновением в суть описываемого, ярким образным мышлением. Все эти качества выводят книгу Гарина далеко за рамки мемуарной литературы и делают ее образцом театроведческого анализа.

И теперь, оглядываясь на пройденный Гариным путь в искусстве, я не могу найти исчерпывающего определения его таланта, а на память приходят слова, сказанные о нем 123 Мейерхольдом в одной из частных бесед: “Чертовски талантлив Гарин!”»

Е. Тяпкина. Из воспоминаний о Гарине. Рукопись.

 

«Гарину удалось законсервировать в себе 20-е годы. Книга необыкновенно приятна: подлинная психология 20-х годов».

П. Громов. Из бесед 1972 – 1979 годов. — «Театр», 1990, № 1 (2).

 

«Если б все могли так хранить верность — друзьям, учителям, родителям, как он — Мейерхольду!»

Л. Сухаревская. Из воспоминаний о Гарине. Рукопись.

17 апреля.

- В числе ведущих работников киностудии «Мосфильм» «За вклад в развитие советского киноискусства» награждается орденом Трудового Красного Знамени.

1975

18 февраля.

- Театр-студия киноактера. Премьера спектакля «Горе от ума» А. С. Грибоедова в постановке Э. Гарина.

«“Жизнеописание” грибоедовского сюжета в Театре-студии киноактера прошло совершенно незамеченным. Критика будто подтвердила печальные строки Пушкина о том, что мы ленивы и нелюбопытны, сказанные именно в связи с судьбой автора “Горе от ума”. Спектакль, поставленный первым мейерхольдовским Чацким, спектакль, где была сделана совершенно очевидная для людей театра попытка оживить некоторые излюбленные мотивы этапной работы Мастера, не был, кажется, удостоен ни единым печатным откликом. Эксперимент, проведенный на сцене странного “полукинотеатра”, остался неразгаданным. <…>

Интерес “Горя от ума” в Театре-студии и заключался в том, как “чужое слово” Мейерхольда пыталось включиться в современный спектакль, “проступить” сквозь него, отозваться эхом не погибших идей. Когда <…> Чацкий вбегал в шубе и высокой пушистой шапке прямо с дороги к Софье, она уходила переодеваться, а юноша садился за белый рояль и… начинал музицировать — эта приблизительная цитата старого спектакля вдруг заставила волнением биться сердца.

Конечно, публика Театра киноактера могла не знать (и по большей части наверняка не знала), что полвека назад вот в такой же меховой шапке прямо с корабля на бал явился задумчивый мальчик и стал бесконечно наигрывать Моцарта, Шуберта, Бетховена. <…> Публика наверняка не ведала, что Э. Гарин цитирует в Чацком самого себя и Мейерхольда, впервые одарившего грибоедовского героя душой мечтателя, поэта и музыканта. Публика могла это слыхом не слыхивать, но оттого, что кто-то не ведает, как отзывается Данте у Пушкина и сам Пушкин в ахматовских строчках, не исчезает ток культурной преемственности. “… А так как мне бумаги не хватило, Я на твоем пишу черновике. И вот чудное слово проступает”… Это “двойное” письмо не забава, не “игра в бисер”. Это — естественная жизнь искусства. <…>

Постановка Э. Гарина будила воображение, даже слабые отклики знаменитого спектакля удивляли.

Положение Театра-студии в театральной Москве, наша леность и не любопытность обрекли эксперимент на неуслышанность. Полупустой зал не догадывался, что на его глазах сквозь привычную бытовую ткань пытались проступить письмена важного замысла Мастера».

Ан. Смелянский. Наши собеседники. — М., «Искусство», 1981.

 

- Снимается в фильме «Пошехонская старина» (сценарий по произведениям М. Салтыкова-Щедрина и постановка Н. Бондарчук, Н. Бурляева, И. Хуциева) — роль Василия Порфирьевича.

1976

- Пытается заинтересовать руководство Театра-студии киноактера планом постановки «Села Степанчикова» Ф. Достоевского, инсценировка Н. Эрдмана.

1977

2 ноября.

- Указом Президиума Верховного Совета СССР «За большие заслуги в развитии советского киноискусства» Э. Гарину присвоено звание народного артиста СССР.

124 18 ноября.

- Чествование Э. Гарина в кинотеатре «Фитиль» в связи с 75-летием со дня рождения.

«Блистательного мастера приветствую. Создание формы в искусстве — это прежде всего мысль — таков ваш труд… И. Козловский. 18.11.77».

Из приветствий, зачитанных на юбилейном вечере.

1978

Январь.

- Чествование Э. Гарина труппой театра и театральной общественностью Москвы после спектакля «Горе от ума» в Театре киноактера. Выступления народных артистов СССР В. Плучека, Э. Быстрицкой, народного артиста РСФСР Е. Весника, заслуженного артиста РСФСР Э. Марцевича и других.

- Последний замысел режиссера — «Лес» А. Н. Островского в Театре-студии киноактера.

1979, зима — 1980, лето

- Болезнь Гарина.

«Перед своей смертью Эраст Павлович, очень тяжело болевший, много раз возвращался к мысли о Мейерхольде и спрашивал то ли самого себя, то ли нас с Хесей Александровной: “Скажите, за что они его убили?”»

М. Валентей. Должна сказать… — «Театр, жизнь», 1989, № 5.

1980

4 сентября.

- Москва. Умер Эраст Павлович Гарин.

9 сентября.

- Гражданская панихида на киностудии «Мосфильм» и похороны Э. П. Гарина на Ваганьковском кладбище. 126 На панихиде выступили: Б. Андреев, А. Зархи, С. Самсонов, Я. Сегель, В. Тихонов, Н. Кладо, В. Разумовский.

Ф. Раневская:

«Уход из жизни Эраста Гарина я переживаю как тяжелейшее личное горе — так я любила и люблю этого замечательного художника и интереснейшего человека. Он был великим артистом. Такого второго артиста, как Гарин, нет и не будет».

Л. Утесов:

«Я любил этого человека. Любил его за то, что это был настоящий человек, настоящий актер, настоящий режиссер. Единственное, о чем я сожалею, это о том, что редко с ним встречался. Я думаю, что если бы я с ним встречался чаще, я был бы интеллектуально богаче».

Р. Плятт.

«Он обладал какой-то пронзительной выразительностью. И был странным, необычным, неожиданным…

Замечательный актер и мудрый человек — таким я его вспоминаю».

Ю. Никулин:

«С творчеством этого артиста у меня связаны самые яркие впечатления и самые памятные уроки в искусстве».

Л. Трауберг.

«Всю жизнь он олицетворял для меня настоящее, высокое искусство, ради которого, собственно, и стоило нам жить…»

Записано мною. — А. Х.

1983

24 января.

- Театр-студия киноактера. Вечер памяти Э. П. Гарина в связи с 80-летием со дня рождения. На вечере были показаны: 3-й акт комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума» в постановке Э. Гарина; снятые на кинопленку отрывки из спектакля ТИМа «Ревизор» в постановке Вс. Мейерхольда (в роли Хлестакова — Э. Гарин); киноновелла «Монета» (в роли Нищего — Э. Гарин); фильм «Веселые расплюевские дни» (постановка Э. Гарина и Х. Локшиной, в роли Тарелкина — Э. Гарин). Вечер открыл секретарь правления Союза кинематографистов СССР народный артист СССР А. Баталов. С воспоминаниями выступили: А. Консовский, Л. Трауберг, Н. Кладо, В. Плучек, А. Хржановский. Монолог Гулячкина из спектакля «Мандат» в исполнении Э. Гарина прозвучал в записи 1957 года.

1986

26 августа.

- Москва. Открытие мемориальной доски на доме № 17 по Смоленскому бульвару, где жил Э. П. Гарин. На митинге выступили: секретарь правления СК СССР народный артист РСФСР Ф. Хитрук, народная артистка РСФСР Н. Алисова, народный артист СССР Вс. Санаев.

2002

17 ноября.

- Москва. В музее В. Э. Мейерхольда состоялся вечер, посвященный столетию со дня рождения Э. П. Гарина.

17 декабря.

- Москва, Музей кино. Вечер, посвященный столетию Э. П. Гарина (1902 – 1980) и Х. А. Локшиной (1902 – 1982). На вечере были показаны фильмы «Синяя птичка», «Фонтан», «Монета».

 

Составитель А. Хржановский

127 ПИСЬМА К Х. А. ЛОКШИНОЙ

1924

16 мая. Питер. Пятница

Дорогая Александровна!

Жуткий этот город. Лазал на Исаакиевский собор. Ветер был здоровый. Рвал пальто и фуражку и было страшновато.

Знаешь, чесалось близ живота и выше. Слез, долго ходил, а эта жуть-то осталась и перешла в пси! Не знаю, чего, но у меня очень беспокойное состояние. Может, это от Питера; нельзя ведь просто смотреть на Неву, на площадь перед Зимним дворцом (это, пожалуй, самое ужасное место в Питере). Но, может, и не от Питера. <…> На вокзале встречали Мейера и сняли его. Пресса встречает его очень радушно. Он важен, а из этой гостиницы уехал, ему не понравилось. В этой же гостинице Камерники. Их облаяли, и они ставят Жирофле-Жирофля¹.

Люди в Питере медлительные, одеты скверно, пивные отвратительные. <…>

 

¹ Оперетта Ш. Лекока (премьера в Камерном театре состоялась 3 окт. 1922 г.).

 

17 мая. Питер. Суббота

Милая Александришна!

<…> Сегодня после спектакля был у тетушки. Ночью шел от нее по Неве. Не знаю, не расскажешь — хочу читать Пушкина. <…> «Земля дыбом» прошла блестяще. Сцену с петухом прерывали аплодисментами и вызывали после первого действия. Первый спектакль «Леса» прошел омерзительно. <…> Макаров¹ меня уважает и, когда встаю я, играет на гармошке меланхолический вальс. <…> Гоголь-то жил напротив нас². Вот сейчас уже светает, синеет Вид из нашей комнаты очень походит на вид из камеры Г. П. У. московской. <…>

 

¹ Макаров М. Я. — гармонист, участник «Мандата» и др. спектаклей ТИМа, сосед Э. Гарина по номеру в гостинице.

² Во время гастролей ТИМа в Ленинграде Э. Гарин жил в гостинице «Гранд-отель» на Б. Морской ул., недалеко от дома, где жил Н. В. Гоголь.

 

Ленинград, 21/V, среда

Дорогой черномордик, милая, милая Александришна! Я уж совсем отчаялся получить от тебя письмо, думал — или ты так заболела, что не в состоянии черкнуть мне строчку, или не хочешь. — Ведь первое твое письмо я получил во вторник перед «Лесом» и перед выходом¹, и играл-то случайно — должен был Кельберер², но он вечером затрясся³, пришлось мне. <…> Завтра к тебе пойдет транспорт книжек, ты уж извини за подбор, там и Дорошевич, и «Человек из ресторана»⁴, и Лондон, и Америка — вообще разнохарактерный дивертисмент. Сегодня начались репетиции «Д. Е.» — говорят, пойдет 7-го июня. Сборы в театре начали подыматься. Атмосфера в коллективе начинает принимать пролеткультовский характер. <…>

 

¹ В «Лесе» Э. Гарин в экстренных случаях подменял И. Пырьева и А. Кельберера, исполнителей роли Буланова.

² Кельберер А. В. (1898 – 1963) — актер ТИМа.

³ А. Кельберер заболел малярией, как и некоторые другие актеры из труппы ТИМа.

⁴ Дорошевич В. М. (1864 – 1922) — журналист, театральный критик; «Человек из ресторана» — повесть (1911) И. С. Шмелева (1873 – 1950).

 

Ленинград, 28/V, среда

Милая Алексанна! <…> Пишу из театра. Кончилась сейчас «Земля дыбом»¹ и началась репетиция «Треста»². Сейчас 10-й эпизод, а потом «Лорды»³. Этот эпизод Вс. поставил здорово: во время погони ширмы двигаются в обратном, противоположном движению людей, направлении. Потом так, напр[аво] две ширмы идут одна на другую, и в самый последний момент в них врезается Терешкович⁴. Он только бегает скверно. Вс. злой как черт. <…>

 

¹ В этот же день, несколькими часами раньше Гарин писал сестре: «Дорогая Татьяна! Пишу тебе из пивной, ибо другого времени не найду. Сейчас начнется “Земля дыбом”. <…> Холод здесь дьявольский, я даже собрался покупать пальто, но денег не дают — все уходит на монтировку “Треста Д. Е.”. “Лес” пользуется бешеным успехом. “Земля дыбом” прошла в первый раз очень успешно. Сцена с петухом прерывалась аплодисментами. Со вчерашнего дня начались репетиции “Треста”. <…> Вообще наши спектакли начали пользоваться успехом. Билеты на “Трест” уже спрашивают».

² Премьера спектакля «Д. Е.» состоялась 15 июня 1924 г. в Ленинграде. Гарин играл роли семерых изобретателей оружия, появляющихся один за другим в кабинете капиталиста-американца, задумавшего превратить Европу в пустыню. Эпизод в духе эстрадной трансформации по поручению В. Э. Мейерхольда разработал сам актер. Это была одна из первых режиссерских работ Гарина.

³ Один из эпизодов в спектакле «Д. Е.».

⁴ Терешкович М. А. (1897 – 1937) — актер ТИМа.

 

130 29 мая, Ленинград, четверг

Милая, дорогая Хеша! <…> Сейчас пишу тебе из театра. Вс. гоняет 5-й эпизод — «Берлин». Теперь, когда все загинают ноги в конце, то Самборский¹ делает флик-фляк. Завтра Ильинский уезжает в Москву, сниматься в «Аэлите»². <…> Лавры в Питере пожал М. Чехов. Он выступал в Александринке с Хлестаковым³. Все газеты и журналы прямо гимны поют. <…>

Измотались все здесь здорово. Малярия свирепствует. <…> Вчера заменял я Кириллова⁴ в «Рогоносце» — «Страж»⁵. Я тоже измотался. <…>

Изобретатели мучают меня как ад — сволочи, не находятся так, как бы нужно, по-моему. Большой [эпизод — я в нем] просто как рыба в воде, это эпизод с лордами — он радует меня. <…>

 

¹ Коваль-Самборский И, И. (1893 – 1963) — актер ТИМа.

² Фильм реж. Я. А. Протазанова по А. Н. Толстому. И. Ильинский сыграл в нем роль детектива Кравцова.

³ В мае — первой половине июня в Ленинграде проходили гастроли Первой студии МХТ. 22 мая, 3 и 7 июня М. Чехов выступил в роли Хлестакова в спектакле Ленинградского академического театра драмы.

⁴ Кириллов М. Ф. (1895 – 1963) — актер ТИМа.

⁵ Роль в спектакле «Великодушный рогоносец» по пьесе Ф. Кроммелинка.

 

31 мая, Ленинград, суббота

Милая, милая Алексанна! Утро сегодня замечательное. Сейчас ходил в молочную и ругался свирепо за то, что молоко кислое дали. Всю злобу изрыгнул на купца, и у меня сейчас хорошее состояние. Впереди у меня самое хорошее в дне — идти на почту. Сегодня «Лес», но я занят на концерте. Что читать, не знаю, но, говоря по совести, мне больше хочется в Александринку на «Дядюшкин сон»¹. Вчера выяснилось, что генералка «Д. Е.» будет 13-го, а премьера — 14-го. Сегодня снимаюсь в 6 видах, если будет удачно, то — хочешь? — пришлю. <…> Максу Абрамовичу² Вс. все дает мизансцены ухода под идущую ширму, он боится ее, как огня, а Вс. орет благим матом. Он нервный стал как черт. В 10-м эпизоде будет фигурировать граммофон (его уже купили) и фонтан.

Хеша, ты не забудь потолстеть, напишешь мне свой вес и потом укуси себя за нос.

До свиданья. Пиши мне. Эр.

 

¹ Имеется в виду спектакль по повести Ф. М. Достоевского (режиссер П. Лешков, 1923).

² Речь идет о М. А. Терешковиче.

 

2 июня, Ленинград, понедельник

Дорогая Хеша! <…> Позавчера пришлось все-таки выступить на концерте, ну, приняли ничего, не особо хорошо, но не особо и плохо. Читал, во-первых, «Хулигана»¹, во-вторых, «Ты, который трудишься»². <…> Вчера играл Буланова³. Надоело до черта. <…>

Есть слух, что «Землю дыбом» (кажется, только после «Треста») должны играть на «Авроре» и площади перед Зимним дворцом. <…>

Я стал очень серьезный человек, хожу и смотрю всем в души. Сложилось о многих очень паршивое впечатление, в особенности о женщинах. Хотя и не в особенности. Ну, это психология. Пригодится для суфражистки⁴. Изобретатели мои пока оставили меня, не мучают. Репетировал их позавчера. Один — экстазно. <…>

131 Эти последние дни чувствую себя крепче, хотя вчера после Буланова устал смертельно, но все же гораздо лучше, чем первые недели. Пью совсем мало, допьяна даже не допивался.

 

¹ Стихотворение С. Есенина «Исповедь хулигана», которое Гарин читал на выпускном экзамене в ГЭКТЕМАСе (см. Биохронику).

² Стихотворение (1915) В. Маяковского «Теплое слово кое-каким порокам».

³ Персонаж пьесы А. Н. Островского «Лес».

⁴ Персонаж из спектакля «Д. Е.», в котором Гарин играл десять ролей.

 

5 июня

Дорогая Алексанна!

<…> В субботу собираюсь идти на «Ревизора» с Чеховым. <…> Народу на спектакле («Земля дыбом». — А. Х.) было человек 200, хотя была одна истерика. В 4-м эпизоде, перед моим выходом, петуха я посадил на колени, и он, мерзавец, меня обтаковал, так пришлось выходить с медалью. <…>

Судя по посещаемости публикой наших спектаклей, мы здесь долго не продержимся. К тому же еще остервеним публику «Смертью Тарелкинской» с Темериным¹, которая назначена на пятницу. Сегодня утром была репетиция полная. Я после полуторагоднего перерыва исполнял Ванечку, и, знаешь, в книгах этих² железным пером вырублено «Х. Л.», а, очевидно, позднейшим Ванечкой написано: «Темерин — бездарная сволочь». <…>

Изобретатели поживают неважно. Как-то о них говорил с Райх. Она говорит: «Почему они все уроды? — Нехорошо, — говорит, — что уроды». — «Не моя, — говорю, — вина». <…>

Вчера у нас в отеле кабаре было, и был Матов³, но я так устал после Буланова, что сразу залег в постель.

Хорошо бы завтра на почте твое письмо было. Эр.

 

¹ Темерин А. А. (1899 – 1977) — актер ТИМа. В «Смерти Тарелкина» играл роль Расплюева. Ему же принадлежат многочисленные фото актеров и спектаклей ТИМа, а также уникальная киносъемка урока биомеханики и сцены из спектакля «Ревизор».

² Бутафорские «судебные» книги, в которые по ходу действия делает записи писарь Ванечка (это одна из первых эпизодических ролей Гарина в ТИМе).

³ Матов А. М. (1883 – 1942) — эстрадный актер, пользовавшийся большой популярностью в Ленинграде в 20 – 30-е годы. Снимался в фильме Э. Гарина и Х. Локшиной «Женитьба» в роли Анучкина.

 

7 июня

Дорогая Хеся Алексанна!

Пишу тебе из театра. Ты прости, что вчера не написал и так спешил, что забыл в бандероль положить последний номер «Жизни искусства». Пришлю на следующей неделе. Вчера «Смерть Тарелкина» собрала очень мало публики, но успех имела довольно приличный. <…>

В театре сейчас гонка страшная. Мейерхольд нервничает, ругается. Кельберер, черт его дери, заболел, и приходится с Булановым отложить до Москвы Чехова. — 8-го закрывают сезон Актеатры. <…>

Последние дни у меня беспокойно и очень заботно! состояние души, и писем от тебя нет, а они очень, очень нужны. <…>

 

8 июня. Воскресенье

Дорогая Хеся Александровна!

Вчера получил четыре письма твоих. Сразу засел в самый уголок фойе и проглатывал.

Алексанна, сейчас ставлю точку, ибо пришел Вс. и сел в аккурат против меня. <…>

Сегодня Вс. был в очень хорошем состоянии души и шутя произносил очень колкие замечания. Облаял Терешковича, Темерина, Самборского и меня за то, что тихо в трансформации говорю — увлекся, говорит, переодеваньем и молчит. <…>

 

11 июня

<…> Здесь произошли очень серьезные положенья, как-то разграничившие коллектив — это сцена 8-го (июня. — А. Х.) на спектакле «Лес». Чистяков¹ сорвал гармоническую сцену² у Райх и Самборского — З. Н. на сцене истерически заорала (конечно, не на самой сцене, а ближе к кулисам). Результат: Вс. Эм. выгнал Вина³ за шиворот из своей уборной — теперь вчера, вернее, сегодня, ибо это продолжалось до 6-го часа утра с 2-х ночи — собрание, на котором говорилось массу ерунды.

Были предложения прямо-таки комического характера, <…> вроде того, чтобы их развести или убить Райх. <…> Очень, по-моему, здраво сказал Захава⁴. Он говорит: «Я работал у двух больших мастеров, у Станиславского и Вахтангова, и все они 132 бьют по морде — это в характере гениев, я с этим смирился». Речь очень не понравилась студентам, но она, конечно, единственный исход для тех, кто хочет быть у Мейерхольда. Он останется таким же, как и был, переделать его невозможно. Я произнес макаровскую фразу: «Так было, так и будет». В заключении выбрали комиссию: Захава, Шлепянов⁵ и Лойтер⁶ для переговоров с ним и предостережения об огласке этого факта.

Вин произнес трогательную речь оскорбленного старца с гневом и местью и сказал, что будет судиться с ним по проф<союзной> линии и, конечно, уходит из мастерской Крицберга⁷. В извинительном письме Вину (он все-таки извинился — ха-ха!) — [Мейерхольд] называет [его] в работе рыжим: «Мне в работе рыжих не нужно». <…>

Последняя часть вечера — лирика. Мухин⁸ посыпал пеплом главу и произнес: «И я, оказывается, бесправный нуль!» Додумался. Моя хамская позиция (тебя, может быть, стошнит, — это мое убеждение): оттого, что какой-нибудь Козиков⁹ станет полноправным нулем, а я останусь без Мейера, мне не легче. К тому же наши голубчики плохо понимают роль Райх в театре — она, конечно, больше + нежели —. <…>

 

¹ Чистяков Н. В. (1890 – 1966) — актер ТИМа.

² Объяснение Аксиньи и Петра, роли которых исполняли З. Райх и И. Самборский, шло под звуки гармоники.

³ Вин З. Х. (1893 – 1973) — режиссер.

⁴ Захава Б. Е. (1896 – 1976) — актер, режиссер, педагог, исполнитель роли купца Восмибратова в спектакле «Лес».

⁵ Шлепянов И. Ю. (1898 – 1951) — театральный художник, режиссер, выпускник ГВЫТМ.

⁶ Лойтер Н. Б. (1890 – 1966) — режиссер.

⁷ Крицберг Л. М. (1899 – 1950?) — режиссер.

⁸ Мухин М. Г. (1889 – 1963) — актер, исполнитель роли Несчастливцева в спектакле «Лес».

⁹ Козиков С. В. (1897 – 1943) — актер ТИМа.

 

14 июня

<…> Завтра премьера «Д. Е.»¹. Голос себе попортил в Брандево² и сиплю здорово, так что вот уж третий день не разговариваю — сегодня лучше, к завтрему оправится совсем — а повредил здорово, шла даже кровь какая-то — мороженое жрал и пиво (пиво-то немного, но холодное). На последней репетиции Мейерхольд после изобретат[еля] в тачке мне аплодировал, и вообще он изобретателей подправил. 8-й эпизод выкинули совсем, 10-й (пустыня) — одно слово: красота. В Ленинграде кончаем гастроли 22-го. <…> Атмосфера здесь очень напряженная и нервная. Я тебе писал уж об скандале. В понедельник Крицберг уезжает домой. <…> Последние дни Вс. Эм. ставил 15-й эпизод — вышло что-то вроде «Принцессы устриц»³. Вообще, третья часть «Д. Е.» — неважная. <…> Если ты не сердишься, то за нос укусить позволь хоть мысленно. Самого хорошего хочу тебе. До свиданья Эр.

 

¹ В тот же день Э. Гарин писал сестре:

«Дорогая Татьяна! <…> Завтра премьера “Треста Д. Е.”. <…> Первый раз “Земля дыбом” вызвала необыкновенный восторг, после 1-го акта вызывали 4-е раза — петух города Ленинграда поддержал ансамбль здорово, создав необыкновенный ракурс, так что после II-го действия кто<-то> кричал: “Повару!” (правда, на III-м представлении он меня обкакал). <…> Обо мне отдельно ничего не пишут — поэтому посылать родителям журналы, где хвалят Ильинского, не хочу. <…>

Первое впечатление от Питера страшное, а потом от него трудно отвыкнуть — хорош городок — одно слово: Европа. Да, а почему у нас называется “Даешь Европу”, когда дают Америку — это не известно».

² Персонаж из спектакля «Д. Е.».

³ Фильм (1919) немецкого режиссера Эрнста Любича.

 

14 июня, Ленинград

<…> Еще одно нововведение. Так как пьесу «Д. Е.», т. е. смысла, понять нельзя, то перед началом читается либретто. <…> Перед выходом я волновался здорово, но слышал от публики, что не думают, что играет один. Играть Брандево мне теперь мука, ибо больно горло и голос дребезжит, и сегодня, как на грех, нарвался в столовой на мороженое — пришлось есть. <…>

Бывш[ий] лорд Грау, теперь Грей доставляет мне некоторое наслажденье, а потом, мне нравится играть труп — это то, что в программе помечено «Чезаре»¹. Изобретатели немного утемповываются.

Хеша! Ты меня уже ругнула, должно быть, — я нынче необычайно литературен, а мне бы хотелось так пантомимы — куснуть тебе, милая Хе, — ведь эти два дня от тебя нет письма, а последнее твое письмо маленькое было.

Хесик, милая, милая, ты теперь у меня увеличенная в штанах и с папироской. <…>

 

¹ Грей и Чезаре — персонажи спектакля «Д. Е.», роли которых играл Гарин.

 

133 16 июня

Дорогая Хеся Алексанна!

Пишу тебе после премьеры «Д. Е.». Надо оговориться, что была только одна генеральная репетиция, и закончилась она в 4 часа утра, начавшись в 7. Ширмы и свет задерживали спектакль наполовину. Ну, состояние пустое какое-то. В «Берлине» наибольший успех достался двигающимся ширмам. Ильинского затушевали музыкой. «Пустыня» с Райх, пожалуй, лучший эпизод, и играет она здорово. Мухин в гладком лакированном парике выглядит красавцем. Терешкович как две капли воды похож на Н. М. Фореггера¹. Темерин слаб. Захава не в плане постановки: затянул на полчаса, и публика зевала. Наибольшим успехом (если за успех считать аплодисменты) пользовались эпизоды «Даешь Европу», «Французская палата», как это ни странно, и эпизод, который Вс. Эм. поставил в Ленинграде под назв[анием] «Де-факто и де-юре» в стиле «Принцессы устриц». Там, между прочим, Кельберер играет индуса — музыки бездна. <…>²

 

¹ Фореггер (наст. фам. фон Грейфентурн) Н. М. (1892 – 1939) — режиссер, балетмейстер.

² В тот же день Э. Гарин пишет сестре: «Родная сестра моя! Пишу тебе потому, что у меня сейчас писательское состояние души. Перед тобой написал два письма, но еще пыжи остались. <…>

Сегодня второй день идет “Трест Д. Е.”. Успех приятный. Аплодируют щитам и лозунгам и — идиоты! — они не аплодируют мне, потому что не знают, что все — я, все изобретатели — это всё я, несмотря на то, что в питерских журналах я помечен красной строкой — я и Ильинский».

 

Ленинград, 21 июня

Дорогая, дорогая Хеся Алексанна!

Наконец твое письмо получил почти накануне отъезда из Питера. <…>

Я за эту последнюю неделю вымотался здорово: то спектакли кончаются в 2 часа, то вчера ездили в Кронштадт. Приехали в 4 утра. Там ходили на дредноут и лежали на солнце. <…>

Матерьяльно наша поездка прогорела: были сборы по 13 червонцев, когда расход что-то около 90. <…>

О «Тресте» я тебе всю прессу направил. <…> Райх действительно играет ничего. <…>

 

Москва, 25 июня

Дорогая Хеся Александровна.

Пишу тебе из Москвы с Таганки. <…> В Москве же хочу провести некоторый курс загара. Сегодня иду ангажировать лодку на каждое утро и голый буду плавать. Сегодня прикладываю усилия, чтобы не курить совершенно, ибо в последние дни грудь здорово не в порядке. <…>

Сейчас еду в театр — там последние разговоры. Да нужно еще купить питерскую «Жизнь искусства» — теперь, небось, есть что-нибудь про «Трест». <…>

 

135 Москва, 26 июня

Милая Хеся Александровна! Второе письмо получил здесь. На мои письма Вы почти не отвечаете. <…> Души моей состояние ниже ватерлинии. <…> Эр.

 

27 июня

Алексанна, твое письмо сейчас получил и захохотал, где ты написала — «сам виноват» — от души, а вообще сердит — ведь свинство, ты хоть согласись, что свинство, тебе я пишу, а ты и не намекаешь, что ты делаешь, думаешь, как живешь, как бы меня это вовсе мало касается. И ежели ты не напишешь письмо по правде, я больше не пишу. <…>

В это воскресенье на Воробьевке «Земля дыбом». <…> Нас предлагают слить с театр[ом] Революции — идет борьба. Вс. Э. здесь.

 

1 июля, Москва

<…> В воскресенье «Земля дыбом» игралась на Воробьевых горах с участием войск обоза, авто и пр. Надо тебе сказать, что мне понравился спектакль здорово. Повар¹ очень крепко принимался, так что после спектакля у меня было даже приличное состояние души. Вчера в три часа была как бы генеральная репетиция «Д. Е.». Присутствовали <…> Коминтерна представители, но пьеса в текстовом отношении как-то будет переделываться. Вообще говоря, она не вызвала того успеха, на который рассчитывали.

Настроение в театре беспокойное. <…> Алексанна, ты совершенно не пишешь о том, что и как ты думаешь делать в ближайшее будущее. <…> Я тебе писал о моем предложении на август числа 12-го – 15-го поехать к моей бабке, по фамилии — Гариной, пожить там недели две-три. <…> Там хороший сад, сливы и очень деловитая бабушка. Стеснять там никого не будем, потому что во времена господства капитала они были лесопромышленниками, и в саду стоит избушка очень комфортабельная, и в ней никто не живет. По этому вопросу ты выскажешься, т. е. выпишешься в ближайшем письме. <…> Да, я забыл сказать о школе Г[осударственные] М[астерские] Мейерх[ольда], так как предлагаю отъезд на вторую половину августа; судя по темпу у нас в театре и в Кореневе² и по переутомленности, раньше 1-го сентября нечего и думать, чтобы что-нибудь началось. Да к тому же события, которые еще не закончились, могут принести такие неожиданности, что не хочется даже об их исходе фантазировать. Факт «за» — это присутствие Подвойского³ на «Земле» и на «Д. Е.»

Да, Хеся, от сестры твоей я узнал вещь о тебе. <…> Конечно, я-то по доверчивости и не думал, и не стал предполагать, не ожидал, и ты даже не созналась.

Я прямо-таки поразился. И как тебе не стыдно —

оказывается —

ты

куришь, и даже от отца родного тайком.

136 Нет уж, вы напишите об этом в письменной форме. Хеша, жду очень от тебя письма большого и написанного о себе, и пришли мне фото свою.

Получила ли ты О. Генри, фотомонтаж и журналы — напиши.

Целую тебя крепко-крепко и хочу самого хорошего.

Вторник.

 

¹ Персонаж спектакля «Земля дыбом», роль которого играл Гарин.

² Коренев М. М. (1889 – 1977) — режиссер ТИМа, педагог.

³ Подвойский Н. И. (1880 – 1948) — государственный и партийный деятель, член художественно-политического совета ГосТИМа.

 

3 июля

Дорогая Хеся Алексанна! <…>

Вчера было в театре собрание. Вс. Э. делал доклад о положении (я тебе писал, что театр хотят отобрать). Теперь это изменилось несколько, и к лучшему. Вс. Э. «объединились» с Плетневым¹ (Пролеткульт просит здание вообще, а не наше в частности). А моно² уже решило объединить Т[еатр] Р[еволю]ции и наш. Теперь театр Зимина³, в прошлом сезоне свободный, нынче присоединили к «Акцетру». Вот тут Вс. Э. и Плетнев ведут политику наступления. Сегодня вечером для Коминтерна в нашем театре спектакль «Д. Е.», который, надо сказать, немного изменили в некоторых местах. <…>

 

¹ Плетнев В. Ф. (1886 – 1942) — драматург, театральный деятель, руководитель Пролеткульта.

² Московский отдел народного образования.

³ Зимин С. И. (1875 – 1942) — театральный деятель, антрепренер.

 

4 июля

Дорогая Хеся Алексанна!

<…> Вчера был спектакль «Д. Е.» для Коминтерна — устал адски. Прием был исключительный. Вс. Эм. вызывали минут десять — он все не выходил. Наконец, показался, и его качали. Последний эпизод шел уже по-другому, нежели в Питере, и, надо сказать, гораздо удачней. Спектакль имел, должно быть, здоровый успех, ибо даже пролеткультовцы (я их встретил при выходе) сказали: «Здорово завинчено».

Вот сию минуту принесли письмо твое — то самое письмо, где ты извиняешься за конверт. Не знаю, почему с такой иронией ты относишься к моей усталости. Не знаю, Хеся, почему, но я слишком переутомился, и этим я объясняю себе очень многое.

«Что неладно что-то — ясно мне» — конечно, неладно. Вот и стараюсь сделать ладно. Говорю тебе все — абсолютно все, прошу тебя в каждом письме сказать о себе. <…>

Эр.

 

<Между 4 и 10 июля>

<…> Недавно был в театре диспут о «Д. Е.», но я ничего не понял, ибо говорили на заграничных языках. Вс. Э., как всегда, говорил митингово, но не хорошо. <…>

Вчера <…> вечером хотел зайти к старшей твоей сестре¹, но пришлось составлять сценарий к 10-летию войны, а сегодня придется писать пьесу, так не зашел. Днем ее не застанешь, а ночью возвращаюсь инвалидом. Очень рад, что скоро все-таки закончу.

Хеша, напиши мне все и поскорей.

Эр.

 

¹ Старшая сестра Х. А. Локшиной Мария жила в Москве, на Зацепе.

 

10 июля, Москва

<…> На Кабельном заводе работа моя кончается 15-го, а в другом клубе — комсомольцев Бауманского района — заканчиваю к 12-му постановку. <…> Предложили ехать в Серебряный бор — там нужно давать для отдыхающих агит-кабаре, но дело это все ж на воде вилами писано. <…>

Эту неделю в клубах каждый вечер до 1 часу ночи. <…>

 

10 июля

Хеська дорогая, дорогая животина.

Вчера получил после спектакля «Д. Е.» письмо — спасибо, настоящее письмо. Я облаял тебя в ответ на твое первое письмо. Единственно, что нехорошо, это ты не отвечаешь на мое предложение о поездке к моей бабке. Но думаю, что ты еще письма этого не получила. Хешка, в письме твоем отчаянные ноты есть, это о безработице твоей — «все делают». <…> Это ты — ерунду. Во-первых, никто ничего не делает вообще, а наши граждане, за очень редким исключением, — в частности. «Трест» не в счет, да к тому и в «Д. Е.» хорошая большая половина ничего не делает. Теперь, кино — единственный человек — это Охлопков, который, кажется, будет сниматься как следует¹. Остальные — так, за трешницу, с подносом.

А что у тебя есть такой драм, зуд — это хорошо, Алексанна. В Москве сейчас нет предприятия, на котором можно остановиться. Очевидно, поэтому вчерашний спектакль «Д. Е.» повесил аншлаг на кассу и вчера, и на сегодня, но прошел все же не с таким успехом, как для Коминтерна.

О летних работах у наших ребят я тебе могу прямо подробно написать.

1. Терешкович, Зайчиков², Жаров и, кажется, Самборский туда же собирается — у Сабинского³ в Госкино.

2. Ильинский (оставил 1-ю студию) — у «Руси»⁴.

3. Охлопков в Госкино у Ильина⁵.

4. Бабанова в Питере в «Киносевере».

Ноты видела рожу этого Петрова, и Бабанова, кажется, продолжать съемку не хочет⁶. Переутомлены все отчаянно. «Трест» имеет способность вышибать из человека абсолютно [все], до 137 отказа. Я не знаю, почему ты к моему переутомлению отнеслась с предубеждением, но совершенно откровенно говорю, что 10-ю по счету свою роль (в одном спектакле. — А. Х.) — мертвеца — я играю — живого [играть] уже не в состоянии. Сегодня все утро лежал в постели — слава небу, что сегодня — последний спектакль, да у меня еще дьявольски живот болит. <…>

«Трест» перед публичным спектаклем опять переделывали, эпизод «В пустыне» получился глупо, гнусно и фальшиво. Вс. Э. запутал[ся] в трех агит-соснах.

Эту неделю экстренно ставлю спектакль на Кабельном заводе.

В театры не хожу. Был раз в кино, видел грузинскую кинокартину — актриса у них хороша — Ната Вачнадзе⁷. <…>

Очень, очень целую, и укус в меренбух. Эр.

 

¹ Охлопков Н. П. (1900 – 1967) — актер, режиссер. Речь идет о съемках в фильме «Гонка за самогонкой» (реж. А. Роом).

² Зайчиков В. Ф. (1888 – 1947) — актер ГосТИМа с 1920 по 1938 г.

³ Сабинский Ч. Г. (1885 – 1941) — художник, режиссер. М. Терешкович, В. Зайчиков, И. Коваль-Самборский снимались в его картине «Враги» (1924). М. Жаров в этом фильме не играл.

⁴ И. Ильинский снимался на студии «Межрабпом-Русь» в фильмах «Аэлита» и «Папиросница от Моссельпрома» (реж. Ю. Желябужский).

⁵ О ком идет речь, установить не удалось.

⁶ Бабанова М. И. (1900 – 1983) — актриса. М. Бабанова сыграла роль американки Джен в фильме «Сердца и доллары» Н. Петрова.

⁷ Вачнадзе Н. Г. (1904 – 1953) — грузинская актриса. Речь идет о картине «Разбойник Арсен» (1924; реж. В. Барский).

 

20 июля

Хеша дорогая, получил, наконец, твое письмо — с воскресенья не было. <…> На Кабельном заводе работа моя кончается 15-го, а в другом клубе — «Комсомольцев Бауманского района» — заканчиваю к 12-му постановку. <…>

Во вторник состоялось общее собрание студентов, последнее, где Коренев доложил, что в сентябре должны сдать все следующие зачеты — Мейерхольду письменно — «Что такое игра актера», Гнесину¹ — «Музграмота», Аксенову² — «Английский театр», «Обществоведение» и, кажется, все. Единственный доклад, по-моему, который нужно приготовить, это Мейерхольду, но он сам сказал, чтобы покороче и попроще. <…> Вс. Эм. сказал, что в будущем году все внимание — на актерах. <…>

Здесь тебе посылается иллюстрация (в такой шляпе я хожу вообще). Снимал Мерин-Те³ в последний день перед разъездом.

Целую тебя очень, и не забудь потолстеть еще на 8 фунтов.

Эр.

 

¹ Гнесин М. Ф. (1883 – 1957) — композитор, музыковед, педагог.

² Аксенов И. А. (1884 – 1935) — поэт, переводчик, критик.

³ Речь идет об А. А. Темерине.

 

22 июля

<…> Я сейчас бегаю как сукин кот из Красной Пресни в Бауманский, из Бауманск[ого] в Рогожско-Симоновск[ий] — у меня три клуба, приходится совершенно разрываться. <…>

 

28 июля

<…> Завтра приступаю к последней своей работе, правда, сразу в 3-х местах. Ставлю две свои пьесы. Думаю закончить к 16-17 августа. <…>

28 июля

<…> Я сейчас должен кончить к 15-му августу три постановки. <…> Эти дни сидел, писал сценарии. Написал два — один в 20 эпизодов в обозренческом духе и в 17 — другой, уже почти пьеса. Но хуже всего то, что мне их придется ставить. Все вечера теперь заняты. Никуда не хожу, кроме своей сестры, и как-то раз случайно попал на 2-ую серию «Трагедии любви»¹, где привел в восторг меня Яннингс². Театральная жизнь в Москве сейчас хилая. Жду очень «Смерти Тарелкина» с Кузнецовым-Расплюевым [и] Горин-Горяиновым-Тарелкиным³. <…>

В театре у нас намечается ряд перемен. Во-первых, ликвидация на год реж. фака и отправка всех реж’ов на клубный фронт (тогда количественно я взял уже приз: 42 действия мною будет поставлено в 2 ¹/₂ недели), потом все внимание — слова Мейерхольда — актерскому факу. <…>

Недавно встретил З. Райх и убежал на другую сторону. <…>

 

¹ Фильм режиссера Джоэ Мая (Германия, 1923).

² Яннингс Эмиль (1884 – 1950) — немецкий актер.

³ Кузнецов С. Л. (1879 – 1933), Горин-Горяинов Б. А. (1883 – 1944) — актеры.

 

138 7 августа

Дорогая, дорогая живность, милая Алексанна. Твое письмо получил, и можешь себе представить, как оно на меня подействовало. Вчера вечером так знаменито поставил эпизод, что даже самому нравится. Не трюковой, но нашлась замечательная смена настроений, что прямо все отдашь, да мало.

В этом самом клубе построили сооружение прямо грандиозное. В спектакле будут принимать участие прожектор, 3 юпитера кино, дымовая завеса, фейерверк и сигнальные огни, не считая хора, оркестра и драм, исполнителей. <…>

Театр ремонтируют. Нужно думать, что сезон вовремя не начнется, и хорошо.

139 Ну, Хеша, до свиданья, жду. За нос кусну пока мысленно, но когда его осязну, то он поплатится за все время ремонта.

Эр.

 

7 августа

<…> С вчерашнего дня началась у меня самая гонка. Приехал в Басманный и посмотрел, что воздвигли по чертежам моим — дух захватывает. <…> Я на Кабельном заводе ставлю гиньоль под названием «Операция профессора Дуаэна»¹, гнусная штуца (так у Э. Г. — А. Х.), за которую, конечно, облаят.

С Татьяной² был на «Смерти Тарелкина» в «Эрмитаже» с Кузнецовым и Горяиновым — у нас лучше. <…>

 

¹ Пьеса В. А. Трахтенберга.

² Имеется в виду сестра Гарина — Т. П. Герасимова.

 

Москва, 11-е авг.

<…> Эта последняя лихорадочная неделя. В субботу репетицию, начатую в 5 вечера, кончил в 5 утра, вчера с 12-ти утра до 6 веч. был в Красн[ой] Пресне, а с 7 до 1 — в Басманном. Спектакль прошел прилично. Даже были некоторые моменты засняты на кино. Спектакль был на воздухе. Освещал прожектор. <…>

 

Москва, 5/XI 24

Дорогой Квазимод!

<…> Сегодняшний день начался у меня с заседания в Гэктемасе, посвященного обсужденью программы уроков сценической практики. Вперед читал доклад Вася Зайчиков, потом я. Нужно тебе сказать, что я одержал полную победу. Потом Зайчикова начали так крыть, что мне пришлось вступаться за него. После заседанья случайно встретились с В. А. Шестаковым¹ — он попросил рассказать, что я думаю об оформлении. Я ему начал разговор с того, что не смел-де беспокоить такими пустяками, но ему, очевидно, нечего делать на курсе на 3-м, где он преподает вещественное оформление, и он, приняв все мои чертежи, согласился с курсом сделать оформление к водевилю. Этот выход, несомненно, интересней, нежели оформление заказывать бутафору Петрову. В связи с раскопкой иконографических материалов по Востоку у меня навертывается довольно интересная вещь — не знаю, как она осуществится.

В театре пока все тихо. Говорят, Мейер прислал письмо, где пишет, что перед отъездом заедет в Париж. Срока приезда его нет в письме. <…>

 

¹ Шестаков В. А. (1898 – 1957) — театральный художник.

1925

Гомель, 17-е, июль

Чернопузый дорогой Удод!

Пишу тебе после спектакля, который, кстати сказать, прошел отвратительно. <…>

Театр, в котором нынче играли, необыкновенно приятный, деревянный, пахнет сосной, и очень чисто. <…>

 

140 20 июля, Ялта, понедельник

Дорогая Хессилла! Пишу тебе из «Венеции» — очень скверные меблированные комнаты в Ялте, но зато с знаменитым видом на море. <…> Ялта — это чуть получше наших Патриарших прудов. <…>

Здесь крымская публика мне не нравится, а на пароходе ехала прямо кунсткамера, которую дополнял я, ибо у меня штаны на федре (так у Гарина. — А. Х.) прорвались до размеров, заметных уже невооруженным глазом. Если смотреть на Крым с парохода — жалкое зрелище. <…>

 

26 июля, Алушта

<…> Читаю газеты и всякую ерунду. Очень мне понравилось (я даже хотел тебе послать вырезку): в каком-то парламенте, вроде как в латвийском, подрались депутаты и так дрались, что вызвали пожарных — разливать. <…>

 

3 августа, Алушта, понедельник

Чернопузый упырь!

В субботу я уезжал в Ялту, а потом прошелся до Алупки пешком. Ливадия меня убила — замечательно там! Лес, братец, тропический, и без кипарисов. Пришел на дачу Хоста-Яга — встретил меня Паша Цетнерович¹. <…> Прошел на Нюру — там Серебрян[икова]², Темерин, Соколова³, Бебутов⁴, Л. Коган⁵, Дзига Вертов⁶. Меня встретили как знаменитость, пожимали благородную руку. <…>

Администрация гостиницы прямо душевная.

Часов в 12, в 2 (не помню точно) у меня в комнате обнаружилась крыса. Я попросил кошку. Так мне дали кошку, собаку, пришли обе хозяйки и начали ловить крысу.

Собака и кошка подрались, и крыса ушла, а собака и теперь каждую ночь остается охранять меня. Собака эта ревности невероятной, как кто ко мне хочет подойти, она с лаем бросается прямо в морду. Звать ее Джим. Мы обмениваемся блохами.

 

¹ Цетнерович П. В. (1894 – 1963) — режиссер-лаборант ГосТИМа.

² Серебрянникова Н. И. (1899 – 1976) — актриса ГосТИМа.

³ Соколова С. А. — актриса ГосТИМа.

⁴ Бебутов В. М. (1885 – 1961) — режиссер.

⁵ Коган Л. (Е. Я.) — актриса ГосТИМа.

⁶ Вертов Дзига (Д. А. Кауфман, 1896 – 1954) — режиссер-документалист, сценарист, теоретик кино.

1926

Рязань, 19-е <января>, вторник, 26 г.¹

Дорогой мой мымр.

Пишу тебе вечером, ибо сейчас только начал ворочать руками — это значит, истопили печку. <…>

Ехал в вагоне, который отапливался железной печкой, замерз. На вокзале в Рязани выпил рюмку водки, купил Чужака², но когда ехал на извозчике, опять захолодал. Вошел в дом — и холодней, чем в вагоне, угар, и папы нет, а бабушка слышит плохо, так мама кричит ей. <…>

Вечером после чая мне стало совсем плохо, даже сознание стало совсем улетучиваться. <…> Сегодня я подумал, что я бы не выдержал такой обстановки долго, и не у нас только это в доме, а во всей Рязани гадость, блевотина, мерзость отупения. <…> Мать говорит, что по Есенину вечер устраивал «кто — не знаю», но рязанское землячество устраивает бал-маскарад с танцами до 3-х ночи. <…>

 

¹ Ошибочно указано: «25 г.». Подлинная дата установлена по штемпелю на конверте.

² Чужак (наст. фам. Насимович) Н. Ф. (1876 – 1937) — литературовед, журналист.

 

Рязань, 20-е янв. 1926

Дорогой Федряк! Сегодня утром приехал папа. <…> Он два раза здесь смотрел «Мандат» и на самом деле доволен, что Вс. Эм. обругал меня без пяти минут премьером.

Неуютность дома и в Рязани вообще — удручает меня. Вечером купил сегодня «Жизнь искусства» — там очень хорошая песня есенинская.

Ты обратила внимание, что Яхонтов¹ работает, очевидно, в Ленинграде в Б. Драматическом театре?

Над Брюно² еще ничего не делал — может, отосплюсь лучше. <…>

141 Как выглядит «Рычи»³? И Вс. Э. прикладывал руку к нему или нет, и собирается ли?

Здесь в театре анонсируется «Аракчеевщина»⁴. «Мандат», должно быть, не пойдет, ибо уже прошел 7 раз.

Я никуда не выхожу, кроме как за газетой. Шли как-то до Почтовой ул. с Елизаветой Алексеевной (помнишь, старушка, которая польку играла?). Я спросил ее, какого царя она помнит. Она говорит: «Николая I-го помню, Александра II-го помню».

Это да-а?

Когда посмотришь «Броненосец»⁵, напиши. Посмотри еще «Женщину с леопардами»⁶. <…>

 

¹ Яхонтов В. Н. (1899 – 1945) — актер, прославившийся как чтец, создатель «театра одного актера». Ушел из ГосТИМа после назначения Гарина на роль Чацкого.

² Главная мужская роль в спектакле «Великодушный рогоносец». Возможно, Гарин планировал подготовить роль на случай ухода из театра исполнителя этой роли — И. Ильинского.

³ Спектакль ТИМа «Рычи, Китай!» по пьесе С. М. Третьякова ставил В. Ф. Федоров.

⁴ Пьеса И. С. Платона.

⁵ Фильм С. М. Эйзенштейна «Броненосец “Потемкин”» вышел на экраны 18 января 1926 г.

⁶ Фильм реж. Г. Колкера (США, 1923).

 

По дороге в Киев, 22-го <мая>

Дорогой мой Квазимод!

Не сочти меня за хама, что на вокзале я выпил рюмку водки с мужем Тяпкиной¹ — он, кстати сказать, советовал мне уйти от Мейерхольда, <…> не сердись, было очень тоскливо. Ты так серьезно шла по улице и не смотрела на меня, Сингапур мой! <…>

Дорогой удод мой! Веди себя крепче. Не бегай из санатория. <…>

 

¹ Речь идет о М. Е. Лишине (1892 – 1960) — актере ТИМа. Тяпкина Е. А. — актриса, играла в ГосТИМе с 1924 по 1936 г.

 

Киев, 23-е мая

Дорогой мой Квазимод! Приехали с Зосимой¹ на извозчике — гостиница «Красный Киев». Нам дали приличный номер в четвертом этаже с балконом. Гостиница эта около держоперы — ее было видно из окна «Паласта». <…>

Прогулялись с ним по Крещатику. Идут здесь картины «Людина без нирвов» с уч[астием] Гари Шля² и «Ведмежья весиля»³. <…> Встретили Михоэлса⁴. <…>

Помимо нас и Еврейского [театра] здесь гастроли Унтерса с джаз-бандом и цирк. <…>

 

¹ Злобин З. П. (1901 – 1965) — актер, преподаватель сценического движения в ГосТИМе и ГЭКТЕМАСе.

² Пиль Гарри (1892 – 1963) — немецкий актер и режиссер.

³ Речь идет о фильме «Медвежья свадьба» (1925, реж. К. Эггерт).

⁴ Михоэлс (наст. фам. Вовси) С. М. (1890 – 1948) — актер ГОСЕТа.

 

142 Киев, 25-е мая

Дорогой Удод мой! Пишу тебе после спектакля. Поверишь ли? «Мандат» провалился. Репетиция, назначенная на 6 часов вечера, не состоялась. Установка устроилась на сцене крайне невыгодно, потому что саженный просцениум остался перед кругом. Начали в 9 ч. 40 мин. при почти пустом зале. Первый жиденький смешок достался на реплику «Экая сволочь!». Во 2-м акте перед моим выходом слышался мотор, мебель выносили руками. Я играл отвратительно. То страшно нажимал, ибо мне говорили, что не слышно, то совершенно ронял. Третий акт играл почти истерично. Сейчас хриплю. Хеська, к тому же не знаю, что-то со мной сделалось. Потерял чувство темпа, атрофировалась радостность. Ты, конечно, еще понимаешь, что сейчас у меня состояние скверное. Дальше играть просто не хочется.

Поездка гастрольная теперь стоит под риском, ибо «Мандат» сборов не даст, а на «Рычи Китае», каким бы он успехом ни пользовался, далеко не уедешь. Погодин¹, как и надо было думать, ничего не сумел организовать — реклама поставлена крайне слабо, а «Мандат» в Киеве шел к тому же в 5-и видах — у Глаголина², у Курбаса³ и у других. <…>

 

¹ Погодин П. А. — администратор ГосТИМа.

² Глаголин (наст. фам. Гусев) Б. С. (1879 – 1948) — актер, режиссер.

³ Курбас Лесь (А. С.; 1887 – 1937) — театральный режиссер.

 

Киев. 26-е мая

Дорогая Хессилушка! Состояние весь сегодняшний день было ужасное. Купил полбутылки водки с тем, чтобы выпить, если провалится сегодн[яшний] спектакль, но этого не случилось. [«Мандат»] прошел благополучно, так что водку стравил добрым знакомым. <…>

Спектакли очень опаздывают с началом. Начинаем в 9-ть, не раньше, и хотя нынче, ввиду поломки граммофона, выпустили мухинский монолог, все же кончили в 12 с ¹/₂ ночи.

У меня большая потребность побыть вдали от театра и пооценить все сделанное. <…>

Иван Александровича¹ еще не начинал работать: Мих. Мих.² живет в скверных условиях, так что не имеет настроения работать.

143 Как слышно, не только мы одни делаем плохие сборы. Евр[ейский] камерный, в прошлом году с успехом игравший, пустует.

Колоссальный успех у Кузнецова и Блюменталя-Тамарина³.

 

¹ Имеется в виду роль Хлестакова.

² М. М. Коренев был режиссером-лаборантом во время постановки «Ревизора».

³ Блюменталь-Тамарин Вс. А. — актер, драматург, представитель театральной династии.

 

Киев, 30 мая

<…> Сегодня первый раз занимались с Мих. Мих., но жара адская разморила. Все же кое-какие мелочи наметились. <…>

Вчера с Зосимой пошли на пляж. Там все, перемешавшись, лежат голые, так мы с Зосимой ушли в луга, не купаясь.

Украинизация доходит до абсурда. На почте все написано по-хохловски, кроме плаката: «Остерегайтесь воров».

О Мейере сведений никаких нет, да его никто и не ждет.

<…>

 

Киев, <18 июня>

Дорогой мой Фомка!

Не писал эти два дня, потому что все время сплю. Жизнь, как будто бы наладил физкультурно.

Приехал, зашел в театр и сидел у Вс. Составлял он афишу к «Д. Е.». Я его надоумил написать меня иностранцем, что он и сделал: на афише я «Эрнст Гарри». <…>

На Рязань я послал бандероль, где «Глобус» с моей фото, киевский Еженедельник с Токаревской статьей об актерах современности, где на первом месте упоминается Михоэлс, потом я, Ротбаум¹ и Бабанова, афишу, где я — шарлатан-иностранец, и журнальчик «Жизнь искусства» со статьей об украинском шовинизме, где за предлог взята статья какого-то укр. поэта-коммуниста. Он пишет: «Кшец задрипанному москофильству». <…>

 

¹ Ротбаум С. Д. (1899 – 1970) — актриса ГОСЕТа.

 

Киев, воскр., 20 июня

Дорогой мой Фомочка! Не писал тебе — ждал до после спектакля. Все это время прошло в очень нервозной атмосфере подготовки «Д. Е.». Готовили вначале без экземпляра, по памяти. Трансформаторш пришлось за волосы держать, но я все-таки настоял на репетиции не вдень спектакля, и назначили на после «Бубуса», причем в «Бубусе» я играл Секретаря — Жаров уехал в Одессу.

Кончили репетицию в 2 с ¹/₂ ночи. Сегодня перед спектаклем повторили немного. Волновался здорово. Трансформация прошла здорово, но интереснее всего то, что когда играл Брандево — мне очень понравилось, почувствовал, что вырос. А в Грее сшиб Мих. Мих. Коренева: он изображал Председателя и не знал, когда началась беготня, куда деваться. Что-то у меня вкус к театру появился. Должно быть, нельзя играть одну роль так часто, а «Д. Е.» меня немного оживило. <…>

Завтра утром и веч<ером> «Д. Е.». Конечно, ни о какой основательной переработке не может быть и речи. Я даже думаю, что и «Ревизора» он не тронет в Одессе.

 

Одесса, 28-е <июня>, понед.

Дорогой Фомочка! Второй день в Одессе. <…> Одесса особого впечатления на меня не произвела: вроде Киева, только с морем и еще мертвей. В порту два парохода и гниль. Театр по размерам Киевская Державопера, но в тысячу раз лучше устроен. Он на русский театр и не похож: порядок до того сердитый — после спектакля, например, весь партер и ярусы закрывают от пыли холстом. На сцене чистота изумительная, и висят такие объявления: «Здесь курит враг советского строительства». <…>

По приезде в Одессу Самим было сделано распределение, где кому жить и в какой гостинице, причем принцип распределения такой: если два человека ненавидят третьего, то этого третьего к ним и вселяют. Причем люди с заслугами перед революцией поселены в Лондонской гостинице, т. е. с Самим, а остальные на почтительном расстоянии в гостинице «Бристоль». Ну, мы с Зосимой, как известно, с заслугами. <…>

144 Сегодня был у Самого. Он крайне мрачен и хочет бросать театр. На меня его состояние произвело неприятное впечатление. Вчера вечером был я на вечере Маяковского. Он читал свои стихи, и мне показалось, что Маяковского принимали так же, как нас, а принимали его так себе, как признанного, но уже надоевшего.

Сейчас сижу в ресторане Укрнарпита и жду, что принесут вечерн[юю] газету — там рецензии о двух спектаклях сразу. Сейчас часов 10. В театре диспут под названием «Октябрем по театру»… Оркестрик подвывает фокстрот, а фокстерьер, помешенный в роду с дворняжкой, подходит к каждому столику, упирается ногами в стул, раз тявкает, и ему дают поесть.

 

2 июля. Одесса

Дорогой Фомочка! <…> Положенье у театра катастрофическое, несмотря на очень хорошие дела в Одессе. К будущему сезону ничего не подготовлено, и Мейерхольд уже поговаривает о том, чтобы «Ревизор» была 11-й постановкой сезона, ибо в начале сезона театр не поднимет монтировку. Я тебе уже писал, что художником к нам приглашен Татлин¹. <…>

Сам ведет переговоры с видными администраторами. Настроение у него ужасное, ибо «Бубус» принят очень холодно, доклад его в понедельник собрал очень мало народу, «Д. Е.» прошло так себе, не вызвав особых оваций.

Несмотря на целую гору скандалов, неприятностей и провалов, у меня выработалось какое-то противоядие, ничего не доходит. Правда, за все время пребывания в Одессе только вчера я был в театре, но и то не до конца. <…>

 

¹ Татлин В. Е. (1885 – 1953) — художник, один из мастеров российского авангарда, автор «знаковой» инсталляции «Башня III Интернационала». В ГосТИМе не работал.

 

3 июля. Одесса

<…> У нас здесь атмосфера как перед грозой. Очевидно, завтра на общем сборище все польется. Мне очень жалко Мейерхольда. У него вид затравленного волка.

Вчера на третьем в Одессе представлении «Леса», как говорят, было очень мало народа. Сезон открыть денег нет. Пресса центрожурналов, а «Жизнь искусства» в особенности, травит театр. Положение катастрофы перед носом. <…> Сам ходит с № «Жизнь искусства», читает производственные планы всех театров и говорит, что мы — говно, даже не можем написать производст[венного] плана. <…>

 

6 июля. Одесса

Дорогой Квазимод! В воскресенье произошло событие, во время которого и после я перекрестился, что тебя нет здесь. В 10 часов утра назначена «Беседа Мастера с труппой». Как выяснилось, это было повторение Херсонской истории, но направленной по адресу Н. Н. Буторина и В. Федорова¹. Буторина Он облаял совершенно, в свою очередь Н. Н. сделал несколько глупостей, когда оправдывался. Во-первых, написал письмо Мейеру, где его обзывает сумасшедшим и т. п. Потом он зарезал несколько актеров, сказав, что пил с ними. Мейерхольд все это в ответной речи поставил на вид. В. Ф. держал себя исключительно. Обвинения ему поставлены следующие: во-первых, при составлении каталога к музею замолчал об Эйзенштейне и Люце², во-вторых, при расценке книг юбил[ейных] со своими статьями книги расценил очень дешево, а с Мейера дорого и т. п. ерунда. В ответной речи Вася меня поразил, я никогда не думал, что у него такой диапазон гордости, корректности и логики, речь его в некоторых местах доходила до пафоса. Потом все дерьмо, вроде Старковских³, начали ругать Буторина и Федорова. Затем очередная исповедь З. Райх с демонстрацией настоящих слез и своей трагедии одиночества. Потом Он и Она заявили о своем уходе в МХАТ. М. М. Коренев на сей раз сказал деловито о том, что раз Мастеру неприятно с кем-то работать, то эти люди, конечно, должны уйти, и нечего по этому поводу лаяться. Ну, как и требовалось, Буторин и Федоров подали в отставку⁴, и все стало благополучно. <…>

Я, Квазимод, стал «диалектически мыслить», поэтому советую тебе, этот ежегодный конфликт чтобы тебя не волновал.

 

¹ Буторин Н. Н. (1893 – 1961), Федоров В. Ф. (1891 – 1971) — сотрудники ТИМа. Последний как постановщик «Рычи, Китай!» состоял в конфликте с Мейерхольдом, претендовавшим на авторство этого спектакля. См.: «Жизнь искусства», 1926. № 36. С. 24.

² Люце В. В. (1903 – 1970) — еще студентом ГВЫТМа участвовал в оформлении спектакля «Великодушный рогоносец», позднее — режиссер.

³ Старковский П. И. (1884 – 1964) — актер ГосТИМа, исполнитель роли Городничего в «Ревизоре».

⁴ История конфликта вокруг постановки пьесы «Рычи, Китай!» подробно изложена в книге Е. В. Федоровой «Повесть о счастливом человеке» (М., 1997).

 

7 июля, Одесса

<…> Познакомился с Кирсановым¹. Он очень хвалит Третьякова² и как в бога верит в Маяковского, а Есенина не принимает. Но он комсомолец, ему так нужно. <…>

 

¹ Кирсанов С. П. (1906 – 1972) — поэт.

² Третьяков С. М. (1892 – 1939) — писатель, теоретик литературы, драматург.

 

12 июля, Одесса

<…> Атмосфера в коллективе ужасная. На меня она не действует особо благодаря Зосиме и тому, что поселен в аристократическом квартале, так что «волны народного гнева» до меня, слава III Интернационалу, не докатываются. <…>

 

147 14 июля. Одесса

Дорогой Квазимод! <…> Я тебя прошу никаким образом не расстраиваться по этим поводам. <…> Эта история — повторение каждогодних, и не стоит об этом говорить, ибо Вс. не переделаешь.

Вопрос ставится так: или уходить, если нужно защищать очень подмоченное доброе имя Буторина, или оставаться и не волноваться этими вопросами. Мейерхольд нам не интересен как коммунист (если вообще мне могут быть они интересны), как кто угодно. Он интересен как режиссер. Совершенно ясно, что в положении, близком к Буторино-Федоровскому, будет каждый из нас. Это факт. <…>

 

22 июля, Ростов

<…> Надеюсь немного, что на Волге живы капиталистические традиции и удастся отоспаться без скандалов и комаров.

На пароходе в газете прочитал, что в театре у нас открывается кино и вступительное слово говорит Мейерхольд, а о методах игры Кейтона¹ — Ив[ан] Ал[ександ]рович Аксенов. Идет «Наше гостеприимство»². А потом узнаю, что в день открытия кино умер Дзержинский. Кому-то не везет. <…>

 

¹ Кейтон (Китон) Б. (1896 – 1966) — американский актер, сценарист, режиссер.

² Фильм (1923) Бастера Китона и Джона Дж. Блайстоуна.

 

28 июля

<…> Мои надежды на капиталистические традиции, сохранившиеся на Волге, не оправдались. Кабак такой же, как и везде. <…> Достать билет 2-го класса в Царицыне было невозможно, поэтому еду в III классе. Две ночи не было места совсем. Спал на палубе на яблоках. Хорошо еще, было довольно тепло. В Саратове получил место, но тут же у меня украли пальто мое рыжее. Теперь спать очень жестко, и по вечерам на палубу не вылезешь — холодно. В кармане было три книжки. Одна из них — «Жизнь искусства», где статья Станиславского о Чехове и выдержка из французских газет о Мейерхольде. Этот номер меня очень развеселил в Ростове — вез тебе. <…>

Вчера в Самаре купил киногазету. Пишут о приезде Фербенкса¹ и Пикфорд² в Москву. <…>

Если этот пароход нагонит свое опоздание, то в Рязани буду в понедельник. Но это навряд: он все время ломается, и сегодня утром был пожар, так что II класс, весь коридор, залили водой. Паники не было, ибо не знал никто — было это около 6 часов утра. <…>

… «Митя» <…> эрдмановский³ будет ставиться в Одессе, куда он должен был приехать числа 18-го. <…>

 

¹ Фербенкс Дуглас (1883 – 1939) — американский актер, продюсер.

² Пикфорд Мэри (1893 – 1979) — американская актриса.

³ Сценарий «Митя» — дебют Н. Р. Эрдмана в кино. Фильм ставил Н. П. Охлопков.

 

27 декабря, Ленинград

Ввалились в Ленинград. Пока что узнали следующее: в «Жизни искусства» гвоздевскую статью¹ не помещают совсем, а статью Слонимского² поместят только после того, как получат ругательную статью Бескина³ или Блюма⁴.

 

¹ 148 Гвоздев А. А. (1887 – 1939) — театральный критик. Его статья «Музыкальная пантомима в “Ревизоре”» была напечатана в журнале «Жизнь искусства» (1927. № 1. С. 9 – 10).

² Слонимский А. Л. (1884 – 1964) — литературовед, писатель. Его статья «Два Хлестакова» появилась в «Жизни искусства», № 4 за 1927 г.

³ Бескин Э. М. (1877 – 1940) — театральный критик, историк театра.

⁴ Блюм В. И. (псевд. Садко; 1877 – 1941) — театральный критик, редактор журналов «Вестник театра» и «Новый зритель».

1928

Рязань, 7 июля

Дорогой Квас! Я думал, ты будешь немного повнимательней ко мне, но ты, очевидно, присовокупила к моим неспособностям еще — неспособность читать письма. Конечно, это сверхсвинство. Что ты делаешь? Что ты думаешь? Что ты думаешь делать?

<…> Вчера вечером всей семьей ходили в кинематограф — смотрели «Воинственных скворцов»¹. Понравилось.

Я стал читать. Прочитал Панаеву² — очень хорошо. Папа достал мне Гончарова «Мильон терзаний» — крепко написана критика. Подход наш. Вот тебе цитату о Чацком: «Роль Чацкого — роль страдательная: оно иначе и быть не может. Такова роль всех Чацких, хотя она в то же время роль победительная. Но они не знают о своей победе, они сеют только, а пожинают другие — и в этом их главное страдание, то есть в безнадежности успеха». Дальше он пишет о тогдашней критике — это совсем современно. <…>

Теперь читаю эпоху Петра Великого — эксцентрик! Для сцены — вагон матерьяла. <…>

В доме у нас зверье — наша интеллектуальная кошка с двумя дочерьми — они играют, оживляя мрачный пейзаж столовой. <…>

 

¹ Фильм реж. Ф. Гиоля и Т. Уайльда (США).

² Панаева (Головачева) А. Я. (1819 – 1893) — автор книги «Воспоминаний». В 1927 г. (Л., «Academia») вышло научное издание этой книги под ред. Корнея Чуковского.

 

11 июля, Дмитров Погост

Дорогой мой Квас! Вчера в 3 часа утра я выехал из Рязани на велосипеде, в 8 часов вечера приехал в Дм. Погост. <…>

Штиблеты мои от одного дня поездки кончили свое существование. Папа просил телеграфировать, когда я приеду, он боялся, что я где-нибудь сдохну. Я пошел на почту босиком — бабушка говорит, что неудобно. Я надел для ее спокойствия штиблеты, но хорошо, что она их не видела, а только слышала стук. Штиблеты повергли бы всю фамилию в вечный позор. <…>

Всю поездку думал о тебе. Квас, тебе непременно нужно окунуться в это величие космоса. <…>

 

Рязань, 14/VII 28 г.

<…> Моя поездка к бабушке меня освежила здорово. Настроение как после причастия по старому режиму. <…> Сегодня получили журнал. Мама читает папе статью. Папа ругает Тальникова¹ и говорит: «Не солидно. Вот Гончаров лучше». <…>

149 Думая о своих ролях, я пришел к убеждению, что костюм, в котором Чацкий приезжает, нужно переделать. Ты позвони Ульянову², он, может быть, что-нибудь сделает. Он мне говорил сам, что нужно бы переделать. <…>

 

¹ Тальников (наст. фам. Шпитальников) Д. Л. (1882 – 1961) — театральный критик. Автор брошюры «Новая ревизия “Ревизора”» (М.-Л., 1927).

² Ульянов Н. П. (1875 – 1949) — живописец, театральный художник, автор костюмов в спектакле ГосТИМа «Горе уму».

 

Рязань, 20/VII 28

<…> Я теперь утрами купаюсь <…> и вечером читаю всякую литературу. Теперь напал на Куприна — оказывается, это очень хорошо. Когда писал последнюю строку той страницы, по письму изящно и как бы в ритме замедленной съемки прошла наша интеллектуальная кошка. <…>

 

23 июля, Рязань

<…> Я думал, что ты приехала, сидишь в Рязани, пьешь чай и нас ругаешь, и вез я тебе роскошную белую лилию одну — запаковал ее в болотные листы вперед, потом в папоротник, потом в журавлятник — все это намочил и положил в вещевой мешок. <…>

 

Рязань, 6/IX 28 г.

<…> Приезжай в Рязань — здесь 8-го открывается ярманка. А сегодня, т. е. собственно вчера, мы с папой пришли домой в третьем часу ночи — сидели в цирке и смотрели борьбу. Это великолепно. Боролись пять пар до результата. Азарт в цирке и в нас был адамантовый. Папа — и тот орал «Правильно!» или «Не правильно!». Свистели, орали, — вообще, вечер прошел необычайно. Когда приедешь, свожу тебя в цирк на борьбу. <…>

 

10 октября

<…> Видел «Белого Орла»¹. Это говно высшей марки. Вс.² очень плох, ломается очень, ракурсики так себе, а место, где он крестится и у него заболевает живот, под стать только Мишелю Жарову. Жаров в этой картине омерзительно невыносим³. И против всяких моих ожиданий очень хорош и по-настоящему культурно играет — это В. Качалов⁴. Думаю, что в газетах будет крыть Вс. Эм. <…> Поставил половину 1-го акта водевиля — что-то плохо пока выходит⁵. <…> Пел сегодня как Бог и купил новый романс по рекомендации Мих. Мих. Коренева — он выбрал из шаляпинского репертуара⁶. <…>

 

¹ Фильм Я. Протазанова (1928) по рассказу Л. Андреева.

² Вс. Мейерхольд играл в этом фильме роль сенатора.

³ М. Жаров снимался в «Белом орле» в роли чиновника.

⁴ В. И. Качалов исполнял в фильме главную роль — губернатора.

⁵ Постановка осуществлялась силами студентов ГЭКТЕМАСа.

⁶ Гарин регулярно посещал занятия по вокалу, проводившиеся в ГЭКТЕМАСе.

 

150 Москва, 11 <октября>, 11 часов

Дорогая гагрская девка Кваз!

Сейчас пришел из Театра Сатиры, недосмотрев произведение искусства, захваленное московскими критиками¹. Это такая сволочь, что досмотреть до конца не мог. <…> Когда пришел домой, на столе письмо. Вскрыл и прочитал, не из любопытства (ты знаешь, как я ленив), а думал, что деловые соображения, но оказалось дерьмо в стиле Театра Сатиры. Мейерхольдовская мочевая лиричка меня очень забеспокоила. Что же это такое! Ты напиши, как оно впечатлило тебя? — Может, я охамел. Не знаю, доверять ли Гаузнеру и Габриловичу², но они о пьесе Сельвинского говорят, как о шедевре³. Сельвинский дней через 5 сдает пьесу. Ну, а Мэтр наш что-то непонятен. Сегодняшний вечер облевал меня одесской пошлятиной с двух фронтов. <…> Грош цена всем этим лирикам, настроениям. Но вот работать-то как будем, это вопрос. Очевидно, уехали мы от них куда-то в сторону, если Вс. за три месяца обработан в этом направлении. Вот так разыграли. Квас, ругался я так потому, что взбешен «Сатирой». <…>

 

¹ О каком спектакле идет речь, установить не удалось.

² Гаузнер Г. И. (1907 – 1934) — театровед, писатель, театральный критик. Габрилович Е. И. (1899 – 1993) — драматург, киносценарист. В 20-е гг. оба были сотрудниками ТИМа, часто выступали вместе как театральные критики.

³ Речь идет о пьесе И. Сельвинского «Командарм-2».

 

Москва, 12/Х 28

<…> Живу тоскливо. Таскаюсь в Гэктемас — что-то ничего не получается с водевилем хорошего. От Маргариты¹ захожу в кино. Видел уже Пата и Паташона² и «Россию Николая II и Толстого»³ — все дрянь, только парад перед памятником Александра III помпезен. <…>

Мейерхольда за «Белого орла» обложили — правда, очень мягко. Если найду газету, то пришлю вырезочку. Сегодня спрашивал у Февральского⁴ насчет писем от Мейера — он говорит, что с того письма, где говорится о приезде, нет никаких известий.

У Маргариты пою новый романс Бородина «Лес густой стоял», даже, кажется, не густой, а старый. Дожидаясь своего череду, читал «Печать и революцию» — статью о частушках, и две записал — уж очень здорово:

1. Я сыграю ихахошки

Под милашкины гармошки.

2. Раскаку-каку-каку,

На кого нарвался.

Три раза поцеловал — весь переблевался.

Нравятся тебе иль нет?

На завтра в три часа назначена репетиция «Д. Е.» — «Пустыни». Очень плохо, что Февральский развивает реставрационные планы, поговаривает о возобновлении «Земли дыбом». К чему это — не понятно. Он все-таки безнадежен. Говорят, приехал Сельвинский. Нестеров⁵ хотел с ним переговорить. <…>

 

¹ Имя преподавательницы вокала.

² Пат и Паташон — экранные маски датских комических актеров Х. Мадсена (1890 – 1949) и К. Шенстрема (1881 – 1942).

³ «Россия Николая II и Лев Толстой» — фильм реж. Э. Шуб.

⁴ Февральский (Якоби) А. В. (1901 – 1984) — театровед, в 20-е гг. — ученый секретарь ГосТИМа.

⁵ Нестеров А. Е. (1902 – 1943) — режиссер, входил в режиссерское управление ГосТИМа.

 

Москва, 19/Х 28 г.

<…> Сегодня вечером открывается сезон. <…> Я для такого случая черные штаны одену. Пьеса у Сельвинского называется «Командарм два», к тому же он сегодня хочет быть на спектакле. Эрдманская пьеса назыв[ается] «Самоубийца». Сегодня утром была репетиция «Д. Е.». К изобретателям выбрали новую музыку. <…> Хотели музычку вообще подызменить, но в Берлине¹ выяснили, что под новую музыку придется подгонять танец, а это — лень, и оставили эту жвачку, какая была.

В сегодн[яшнем] номере «Комсомольской правды» помещено письмо Вс. Эм.², а в «Совр[еменном] театре» эта стерва опять печатает интервью, где пишет, что театр дефицитен³. Был как-то в Мюзик-холле. <…> Обозрение⁴ все — дерьмо, только «Герлс» — номер минуты на три — неплох. Сокольский⁵ читает патриотические монологи, называя Чехова и Мейерхольда мертвыми душами⁶. <…>

 

¹ 151 Очевидно, речь идет об эпизоде из спектакля «Д. Е.» под названием «Берлин».

² Имеется в виду публикация в газете «Мейерхольд или театр Мейерхольда? (Ответ тов. Мейерхольда на открытое письмо “Комсомольской правды”)».

³ Вероятно, имеется в виду публикация в № 40 журнала (2 октября) «По ту сторону занавеса (производство и быт)» — очерк сотрудника Театра им. В. Э. Мейерхольда.

⁴ Речь идет об обозрении «Чудеса XXX века», реж. Д. Г. Гутман.

⁵ Смирнов-Сокольский Н. П. (1882 – 1962) — автор и исполнитель фельетонов.

⁶ Эстрадный актер откликался на газетные сообщения об эмиграции М. А. Чехова и на слухи об эмиграции В. Э. Мейерхольда, что оказалось ложью. Мейерхольд вернулся в Москву в начале декабря.

 

20 октября, Москва

… Сейчас утро двадцатого, на другой день после открытия [сезона]. Вчерашний вечер прошел довольно здорово, только было холодно в температурном отношении. Я по такому случаю был в новых штанах и выглядел как именинник.

Гаузнер привел актера из Кабуки¹. Мы объяснялись с ним пантомимически. Он, кроме японского, ни гу-гу, а я — кроме русского, но все же объяснились здорово. Во втором антракте пришел Сельвинский. Я на него так насел, что он обещается сдать пьесу через два дня. <…> Перед началом второго действия краснопресненский комсомол приветствовал театр², и решили послать телеграмму Мейеру. Он в свою очередь прислал такого содержания: «В торжественный день с вами». <…> Спектакль прошел довольно хорошо. <…> Я клакировал во втором акте и очень успешно. <…>

Кабучник тоже очень доволен, говорит, что ему больше всего нравится русский театр, потом немецкий.

Я живу тихо и размеренно: утром пою, потом водевилю. Сегодня же будет такой перебой: петь не буду, а буду часа четыре водевилить. <…>

 

¹ Театр Кабуки (труппа Итикавы Садандзи II) гастролировал в это время в Москве.

² Как было заведено, творческие коллективы осуществляли шефство над предприятиями и общественными организациями. Театр им. Вс. Мейерхольда шефствовал над комсомолом Краснопресненского района.

 

Москва, 22/Х 28

Дорогая Хессила! Пишу сегодня открытку, потому как нет денег на бумагу и марки. Вчера на «Р. К.»¹ был аншлаг. Японец, которого я водил по музею и угощал в театре разговорами (он ничего по-русски не понимает), подарил мне 10 штук очень интересных японских открыток. На субботу сговорились с ним увидеться — утром он будет показывать приемы «Кабуки». Сейчас иду на урок в Гэктемас. <…>

 

¹ Спектакль «Рычи, Китай!».

 

Москва, 23/Х 28 г.

<…> Театральные дела таковы: Сельвинский пьесу сдал, но прочитать ее нам, простым смертным, сама понимаешь, нельзя, ибо Нестеров и Февральский здорово поважнели, иногда даже выгоняют актеров из комнаты, и, конечно, разве можно прочитать или даже просто посмотреть раньше их. <…> Вчера вечером был у Яхонтова, он читал свой последний монтаж «Война — войне», пока без игры, один голый текст. Как будто интересно, но особого впечатления не производит. К «Горе от ума» из Рязани хочет приехать мама. Сейчас 5 часов. Я пообедал — на первое — щи, на второе — гречневая каша с молоком. И к 6-ти нужно переть в театр — будет сыгровка оркестра, а я заказал себе к изобретателям новую музычку. Нужно приспособиться. В субботу утром с Гаузнером пойдем к Каварадзаки¹ — он будет показывать кабучные приемы, поэтому сегодня Темерину заказал 10 фотографий с изображеньем разных постановок — нужно ему подарить в ответ на его открытки. <…>

 

¹ Речь идет о Каварадзаки Тёдзюро.

 

Москва, 24/Х 28

<…> Нынешний день я здорово измотался. К десяти часам назначил свиданье с Мальцевой¹, чтобы купить шляпу дамскую для 7-й изобретательницы. Пошли в Ателье мод и купили зеленую за 5 руб. Правда, она не очень казиста, но все же лучше, чем была, да к тому же та пришла в полную негодность. Затем 152 купил себе брюки за 27 р. 50 к. для изобр[етателя] — довольно шикарные. Потом репетировал изобретателей под новую музыку и выяснил, что нужно купить зонт. Добыл государственных денег и отправился за зонтом. Купил. Когда вернулся в театр, то <шла> «Пустыня». Устал здорово. <…>

 

¹ Мальцева Т. П. — актриса ГосТИМа.

 

Москва, уже 25-е

Умная девочка Кваза! Сейчас 1 час ночи. Прошел первый спектакль с моим уч[астием]. Кваз, волновался я ужасно. Прошло все как будто прилично, но не блестяще. <…> Эту неделю буду занят до конца. Завтра второй раз «Д. Е.», потом два «Ревизора» и в воскресенье опять «Д. Е.». Днем же тоже занят очень: в 11 — репетиция «Ревизора», а в 2 — урок в Гэктемасе, так что выпадет пенье, что очень жалко. <…> В немецком журнале «Ди Дамы» помещен Хлестаков и подписано: «Гарина в роли Хлестакова». Пытаюсь журнал этот достать. <…>

От Мейерхольда есть какие-то письма, но после прочтенья твоего я потерял всякий интерес к ним. Говорят, что тончик в них очень муссолиниевский (все письма пишет Райх). <…>

 

Москва, 25/X 28 г.

<…> Завтра «Ревизор». Утром сегодня очень тщательно прорепетировали вранье с Юр. Серг.¹ и кадриль с Папкиным², завтра — эпизоды без музыки. В канцелярии прочитал концовку какого-то действия у Сельвинского. Здорово! Всю пьесу прочитать не удается — наши главрежи маринуют ее у себя под спудом. <…>

 

¹ Скорее всего, речь идет о Ю. С. Никольском (1895 – 1962), музыканте, сотруднике ГосТИМа.

² Имеется в виду Паппе А. Г. (1908 – 1980), пианист, концертмейстер ГосТИМа.

 

Москва, 28/Х 28

Вчера отказался от репетиции и все утро сидел у японца. Он показывал приемы Кабуки. Вблизи и без грима и костюма это производит еще более сильное впечатление. Ему я подарил фотографии с наших постановок, а он мне свою карточку из пантомимы «Даммари» и надписал¹. Вчера вечером был на «Ревизоре» и пришел выразить свой восторг. Сельвинский спросил у Нестерова, читал ли я пьесу? Поэтому Нестерову пришлось дать ее мне. Пьеса очень литературная, но места есть замечательные. Только вряд ли ее разрешат. Герой говорит там: «Мне мое сыпнотифозное я дороже трильонов грядущих». Стихи-то есть замечательные. Кончается лирико-трагически. Если Всеволода она заинтересует, то, несомненно, это будет 153 очень интересно. Ни в театр, никуда все это время не ходил и читал только «Игрок» Достоевского с большим интересом.

Первый «Ревизор» смотрела Татьяна. Даже ей понравилось «вранье». <…>

Письмо пишу в театре, в кабинете Самого, и там, где стоит зета, вдруг слышу: «Повар!»² Я, конечно, сорвался и — на сцену. <…>

 

¹ См. «Биохронику».

² Персонаж, которого представлял Гарин в спектакле «Земля дыбом».

 

Москва, 29/X 28

Дорогой Квас! Сегодня получил от тебя два письма.

<…>

Насчет лиричности рассуждение твое напрасно.

В Поэте нашлись такие лирические нюансы, что вчера на спектакле меня вызывали. Вчера я очень плохо играл изобретателей и очень хорошо — Поэта. Вчера же великодушие Нестерова разрослось до гиперболических размеров. На юбилейный спектакль МХАТа¹ прислали два билета, и один он отдал мне, другой — Ремизовой². Так что сегодня я иду в МХАТ и все впечатления тебе опишу завтра. <…>

В воскр[есенье] опять был аншлаг. Все холуи из Латвии и т. п., приехавшие чествовать МХАТ, ходят к нам. Станиславскому Рейнгарт³ подарил авто. Приветствия [пришли] от Чаплина, Пикфорд, Свенсон⁴. Только Мейерхольд не прислал. (Театр чествовал, конечно.) Если разрешит Нестеров, пришлю тебе Сельвинского экземпляр — лежит у меня на рояле. <…>

 

¹ 29 октября 1928 г. состоялся юбилейный спектакль, посвященный 30-летию МХАТа.

² Ремизова В. Ф. (1882 – 1951) — актриса ГосТИМа.

³ Рейнгарт (Рейнхардт; наст. фам. Гольдман) Макс (1873 – 1943) — немецкий театральный деятель, режиссер.

⁴ Свенсон Глория (1899(7) – 1983) — американская актриса.

 

Москва, 30/X 28

Дорогая Квазимода!

<…> Вчера вечером был на юбилейном спектакле МХТ. Играли 2-й акт «Царя Федора», 2-й акт «Гамлета», сцену из «Братьев Карамазовых», 1-й акт из «Трех сестер» и сцену «На колокольне» из «Бронепоезда»¹. Самое сильное впечатление произвели «Три сестры». Я не ожидал, что можно Чехова смотреть с таким грандиозным напряжением. В «Трех сестрах» играл Станиславский². Из актеров очень впечатлил Леонидов в Мите Карамазове. Москвин и Качалов не дошли. И как смешно после такой ажурной работы в «Трех сестрах» смотреть неуклюжий «Бронепоезд». <…>

Спектакль закончился в 1 [час] с лишним. Каждого актера встречали аплодисментами. Наибольшие аплодисменты 154 были по адресу Станиславского и Леонидова. Жара в театре была совершенно невыносимая. <…> У нас в театре тихо. Все режиссерское руководство развалилось, и остались Нестеров, организующий военные драмкружки, и Цетнерович с Зайчиковым, думающие об «Морокко»³, а, так сказать, руководства морального нет никакого. Впечатление таково, что ждут хозяина. Это, по-моему, скверно, ибо хозяина нужно было бы встретить уже с хозяйством с организованным, чтобы, если он начал опять дурить, чтобы можно было его осадить. Водевиль мой подвигается понемножку. Сегодня мне даже понравился первый акт, но на второй очень мало на курсе народа. <…>

Живу я по-старому, только воспалилось горло — очень орал на первых спектаклях. В сегодняшней «Правде» заметка, где упоминается, что я имел большой успех в «Д. Е.». В театре меня сняли с Каварадзаки Чьоджуро, когда будет готова карточка, пришлю тебе. <…>

 

¹ Речь идет о спектакле «Бронепоезд 14-69» по пьесе Вс. В. Иванова.

² К. С. Станиславский в этот вечер в последний раз выходил на сцену — он играл роль Вершинина.

³ Автора пьесы установить не удалось.

 

Москва, 31/X 28

<…> В театре все по-старому. Репетируют «Землю дыбом». <…> Нестеров занят подготовкой к октябрьским торжествам, сговорился с частями красноармейскими и собирается грандиозничать. <…>

 

Москва, 3/XI 28

Дорогой Кваз. <…> Письмо пишу в Реж<иссерской> комнате в театре. Шурка¹ сейчас читал мне вырезку из «Возрожденья». Первый абзац о Мейерхольде, где сообщается, что он ищет ангажемент в Америку, но приписка Мейерхольдовой рукой, что «все это ложь». Но второй абзац очень интересен, он таков, что Станиславский подписал контракт с Леонидовым² (в Берлине) на заграничную поездку весной 1929 года по Скандинавии, Германии и в Лондон. Репертуар: «Дядя Ваня», «Вишневый сад», «Горячее сердце» и одна современная пьеса. — Вот это здорово, а главное, тихо. <…> Шурка мне сейчас говорит, что Вс. пишет, что первая пьеса, которую он будет работать, будет пьеса Эрдмана³, но она, как тебе известно, не готова. <…> Завтра заседание Гэктемаса по вопросу программы преподавания сценической практики. Доклады Зайчикова и мой, а слушать придут гэктемасы и режфаки. <…>

 

¹ Речь идет об А. Е. Нестерове.

² Имеется в виду Л. Д. Леонидов (наст. фам. Берман; 1885 – 1983) — антрепренер.

³ Речь идет о пьесе Н. Эрдмана «Самоубийца».

 

Москва, 4/XI 28

<…> Вчера «Д. Е.» прошло довольно помпезно, народу было — почти аншлаг. Вообще «Д. Е.» совершенно неожиданно пользуется большим успехом. Это все же показатель оскудения зрительского. «Ревизор» прошел оба раза, можно сказать, хорошо. В. Степанов¹ вчера показал мне «Ди дойчте» (так у Э. Г. — А. Х.). Фотография моя очень великолепна, причем во всю страницу. Сверху маленький в шубе и очень злобный Мейерхольд, а снизу Райх с видом неважным, как будто ей поставили клистир, но запечатлена она до результата. <…> Вчера в «Д. Е.» фигурировал зонтик старый наш, но обтянутый новой материей — теперь он зеленый, шелковый и выглядит очень приятно. <…>

В театре сегодня утренник «Рычи, Китай», но до сих пор (сейчас 1 час времени) не могут начать — все говорят, Мейеру послана, очевидно, телеграмма, потому как предо мной лежит написанная латинскими буквами. [В ней] следующее: «Sobravchis Teatre varhego imeni den priniatia im chefstva nad nachim zentralnim domom, chlem plamenyi privet vogdu Teatralnogo Octiabria Komsomolzi Krasnoi Presni». <…>

 

¹ Степанов В. Я. (1875 – 1943) — историк театра, в 20 – 30-е гг. заведовал музеем ГосТИМа.

 

Москва, 7/XI 28

Дорогая Хеся! Пишу тебе сегодня открытку, ибо хватился сегодня, а, оказывается, нет бумаги и конвертов. А сегодня праздник. Достать нельзя ничего. Завтра тебе напишу, как прошла первая «Земля дыбом». Зрительный зал убрали красным и лозунгом, повесили флаги и знамена. Привезли две мотоциклетки и автомобиль. Утром сегодня хотел пойти на демонстрацию. Но опоздал. Хотел догнать, но разошлись. <…> Надо сказать, собралось-то очень мало, и то больше беспартийные. <…>

 

Москва, 10/XI 28

<…> От Мейерхольда получено письмо. <…> Пишет, что получил пьесу Сельвинского, говорит, что нужно перерабатывать, говорит, что местами пьеса очень нравится. Он же написал письмо Эрдману. (Он, между прочим, сидел здесь — тебе передает привет. <…>) Сегодня пришел слух — не знаю, верный ли? — что «Бег» в МХАТе запретили совсем¹. <…>

 

¹ Сообщение об исключении из репертуара МХАТа пьесы М. А. Булгакова «Бег» было опубликовано в «Известиях» 30 июня. Однако с 10 октября 1928 по 25 января 1929 г. в театре велись репетиции спектакля, который так и не был осуществлен.

 

Москва, 11/XI

<…> Со вчерашнего дня в «Арсе» и «Колоссе» идет пудовкинская картина «Потомок Чингис-хана», которую все хвалят. Прочти, между прочим, в «Известиях» от сегодня письмо 155 Эйзенштейна и Луначарского¹. В театрах все по-старому: скука. Только Вахтанговская студия объявила премьеру на послезавтра: «На крови»². От Немировича-Данченко в театре получена бумага, где он благодарит театр от своего имени, от имени серьезно заболевшего К. С. Станиславского и театра за показ наш на юбилейном торжественном спектакле «Театры Москвы — МХАТу». В начале декабря думают возобновить «Мандат». Выходит так, что в первую половину сезона я переиграю все роли, какие у меня есть в ТИМе. <…>

 

¹ В газете было опубликовано опровержение С. М. Эйзенштейна слухов о том, что он эмигрирует в США, и комментарий А. В. Луначарского.

² Премьера спектакля по пьесе С. Мстиславского «На крови» в постановке Р. Симонова и П. Антокольского состоялась 13 ноября 1928 г.

 

Москва, 12/XI 28

<…> Пришел в театр, составил с Нестеровым расписание и распределение ролей «Горе уму»¹ и пошел на «Потомка Чингисхана». Некоторые места очень хороши, просто замечательны. <…> В уборной у себя повесил плакат с Мейером — вышло вроде обои. <…>

 

¹ На Гарина вместе с Нестеровым были возложены обязанности по восстановлению спектакля «Горе уму». Об этом он пишет в письме от 14 ноября: «Сейчас иду в театр, ибо я руковожу “Горем от ума”. И сегодня первая репетиция».

 

Москва, 14/XI 28

Утром сегодня переслал тебе письмо с Мейеррайховскими письмами. <…> Репетицию «Горе уму» вел вперед я, потом ушел наверх заниматься водевилем (который, кстати сказать, проявляется), а «Горе» наблюдал Нестеров.

156 Вчерашний «Ревизор» принимался очень здорово, но матерьяльно осрамился совершенно. Сбор был самый маленький за весь сезон — 500 рублей, и нужно думать, что теперь он довольно долго не будет стоять в репертуаре. <…>

 

Москва, 16/XI 28 г.

<…> Утром был в Гэктемасе. <…> Когда Бондаренко¹ предложил мне взять второй курс, я категорически отказался: во-первых, свинство по зайчиковскому адресу, во-вторых, чисто пердагогическая (так у Э. Г. — А. Х.) работа, в-третьих, осточертеет это. <…>

 

¹ Бондаренко Ф. П. — в 1928 г. актер вспомогательного состава ГосТИМа.

 

Москва, 18/XI 28

Дорогой Квис! Пишу тебе после «Горе уму». Во-первых, конструкцию упростили — выбросили из нее все железные части. Мостики и оркестр остались стоять, но на деревянных подставках.

Как уж тебе известно, репетиций хороших не было. Так, в сцене приезда Ильинский кончил тем: «Тот нищий, этот франт — приятель. Ах», — и ушел. В своей сцене за бильярдом перепутал весь текст на все 100 %. Он уезжал на эту неделю и совсем не репетировал. Я играл довольно плохо. Доволен только монологом в «Тире»¹ — Хераскова² осталась на первом плане (спиной к публике), и я совершенно замечательно его прочитал. После конца какой-то гусь меня вызывал. <…> Утро сегодняшнего дня посвятил Восточному музею и понял, что это надо делать раньше того, как ставишь³. Краски и костюмы совершенно замечательные. Композиции необычайно сложны и не симметричны, т. е. все как раз наоборот тому, что делал я. Правда, есть позднейшие миниатюры с симметрией и довольно примитивным расположением фигур, но все же досадно. Переделывать не хочется, и не поставленный второй акт поставлю по-новому. <…>

 

¹ Место действия и название одного из эпизодов спектакля «Горе уму».

² Хераскова (Райх) А. Н. — актриса ГосТИМа, исполнительница роли Софьи в спектакле «Горе уму».

³ Речь идет о режиссерской работе Гарина над водевилем.

 

Москва, 19/XI 28

<…> Не везет мне на «Горе от ума»: вчера перед вторым актом, как выключили свет, опять ссыпался очень громко. Все прибегли, кто был вокруг, но на этот раз благополучно, ушиб только колено¹.

Вечером сегодня Варвара Федоровна Ремизова пригласила меня на «файф-о-клок». <…>

 

¹ Неудобство конструкции спектакля «Горе уму» приводило к падениям и травмам актеров, участвовавших в спектакле.

 

Москва, 20/XI 28

Дорогой Квасан! Сегодняшний день я доволен собой, правда, еще не известно, как пройдет «Горе уму», пишу тебе в 6 часов вечера, но до 6-ти все шло очень здорово. Начну с «файф-о-клока» у Вар[вары] Феодор[овны]. Во-первых, я совсем не напился, т. е. не только не напился, но даже не был выпимши. За весь ужин выпил только три миниатюрных рюмочки барзаку, но зато здорово поужинал. Такое мое волеупорство на меня очень хорошо подействовало.

Гости там были самых необычайных направлений: гармонисты¹ и Логинов², Бенгис³ и Серебрянникова, Мальцева, Тенина⁴, Варвара Федоровна и ее муж, Цетнерович и Костомолоцкий⁵, и Мухин. Бенгис была здорово пьяна. Вечер, очевидно, продолжался до утра, но я ушел близ двух часов. Ночью прошелся великолепно. Утром сегодня был на репетиции — прямо поражен: очень здорово сладились 1-й и 3-й акты водевиля. <…>

После водевиля был у Нестерова. <…> У него же видел письмо от Мейерхольда очень обширное и как будто написанное его рукой. С содержанием не ознакомился, потому как спешил к Маргарите. Пел нынче как бог. <…> Теперь осталось хорошо сыграть Чацкого. <…>

 

¹ Имеются в виду музыканты трио гармонистов во главе с М. Я. Макаровым — А. И. Кузнецов и Я. Ф. Попков.

² Логинов А. В. (1877 – 1943) — актер ГосТИМа.

³ Бенгис Е. Б. — актриса ГосТИМа.

⁴ Тенина Р. М. — актриса ГосТИМа.

⁵ Костомолоцкий А. И. — актер ГосТИМа, автор дружеских шаржей.

 

157 Москва, 22/XI 28

<…> Вчера носился как угорелый: от Маргариты — на репетицию, потом получил посылку и соснул немного — и на спектакль. Шло «Д. Е.». <…> Изобретателей играл не больно, но Поэта — здорово. Очень этому помог Мишка, наш курьер, — он вчера был имянинник и предложил мне рюмочку спотыкача. Я выпил три и играл очень здорово, одним словом, после ухода с зонтиком [были] аплодисменты. <…> Слухи о том, что Мейе-райхи в Берлине, распущенные Херасковой, абсолютно не подтверждаются, ибо последние письма от них из Парижа получили Елена Логинова¹ и Бенгис. Причем Бенгис читала в раздевалке, и я слышал только фразу о том, что они возвращаются так, как в старину помещики из столицы возвращались в свою заброшенную усадьбу. Образочки необычайно Салтычихины, но в общем явствует из всего, что они еще не скоро приедут в Москву. <…>

 

¹ Логинова Е. В. (1902 – 1966) — актриса, режиссер.

 

Москва, 25/XI 28

Дорогой Квис! Утром сегодня в театре было заседание по вопросам Гэктемаса, и Нестеров дал прочитать мне письмо от Самих. Оно опять произвело на меня совершенно безнадежное впечатление. Во-первых, цитата из Есенина. Во-вторых, высокомерие необычайное. <…> И в заключении — неизвестность приезда, ибо виза у них просрочена на 3 месяца. <…> Конъюнктура театра начинает, по-моему, ухудшаться со всех сторон ввиду безжизненности всего аппарата. <…>

 

Москва, 26/XI 28

<…> Сегодня опять мелкий и густой дождь, ветер воет, как в Художественном театре. <…>

Утро сегодня было посвящено мною розыску нот для водевиля, но окончилось безрезультатно: теперь категорически ясно, что нот в Москве нет. <…> Был у Маргариты, пел нынче довольно ничего, после нее зашел купить нот уже для себя и купил Глинки «О поле, поле, кто тебя усеял…» и Мусоргского «Ой, честь ли то молодцу лен прясти», 2. «Окончен праздный день», 3. «В толпе ты меня не узнала». <…>

Новостей театрального порядка в Москве по-прежнему нет. Меня только интересуют две вещи: как Терентьев¹ поставил оперетку «Луна-парк» и каков новый Фореггерский театр². В кино все старье. <…>

Все читаю дневник Анненкова³, не могу до сих пор дочитать. Он интересно о Карле Марксе пишет — оказывается, злобный старик был. <…>

 

¹ Терентьев И. Г. (1892 – 1937) — поэт, близкий к футуристам и обэриутам, театральный режиссер, руководитель Театра Дома Печати в Ленинграде.

² Н. М. Фореггер организовал в Ленинграде труппу «Синей блузы».

³ Анненков П. В. (1813 – 1887) — литературный критик, писатель, автор «Воспоминаний». Книга в 1928 г. была выпущена издательством «Academia».

 

Москва, 28/XI 28

Дорогой Квас!

<…> «Ревизора» вчера играл очень здорово — давно не играл так воодушевленно. Но второй акт водевиля меня ставит прямо в тупик — очень трудно, оказывается, оперировать массами, хотя всех масс — человек 15-ть, но все же кое-что получается. Очень любопытно, что ты скажешь, когда посмотришь. Что касается дальнейшей работы, то вчера вечером после «Ревизора» читал «30 лет, или Жизнь игрока»¹, она хотя очень эффектна, но ставить ее, пожалуй, нельзя. Теперь хочу просмотреть все мелодрамы Лермонтова — может, матерьялец будет поблагородней. <…>

 

¹ Пьеса В. Дю-Ганж и М. Дино.

 

Москва, 29/XI 28

Мои водевильные дела очень нуждаются в совете, но ты ведь знаешь, я не доверяю никому, кроме тебя. <…>

У Маргариты начал разучивать новую замечательную вещь — арию Руслана, но трудная для меня, черт ее дери. Музыка — прямо ахнешь. Вечером сегодня хочу пойти посмотреть фореггеровское обозрение в «Дом печати».

<…> В театре все собирались встречать Мэтра. Нестеров даже предложил конкурс с премией бутылки коньяка за лучшую встречу. Я предложил два варианта. Первый — на ходулях; второй — напоить театр до невязания лык, и, кажется, мои проекты самые хорошие. <…>

158 1929

Ленинград, 22/V 29

Дорогой Квас! Первый день мой в Ленинграде выясняет очень многое.

Был у Симона Дрейдена¹. Первое впечатление — это что <…> дело сделать можно и нужно.

Первое — это привлечь Симона Дрейдена заведовать литературной частью театра (соображенье это мое) Он в курсе если же будет соучастником, то расшибет голову. <…>

2) Кооперативный план, но ведь нужно это толкать, а эта жопа Лойтер сидит и воняет и воображает, что он Гордон Крэг Из беседы с Дрейденом я заключил, что если толкнуть идею в общественность — это успех гарантированный. Конъюнктура в Ленинграде великолепная.

Театру Комедии, по всей вероятности, крест. Драматический же в этом сезоне будет праздновать 10-летие и к нему нужно чрезвычайно осторожно относиться. А больше ничего и нет. Мюзик-холл стяжал скверную славу. Я даже думаю что стоит немедля сменить руководство Лойтера на нашу группу с Охлопковым. <…> пусть Охлопков выразит принципиальное согласие участвовать, чтобы можно было уже сейчас говорить о именах. <…>

Завтра в 10 у меня свидание с Пиотровским² — он зам зав. Совкино, а зав. — Вульф. <…> Пиотровский хочет говорить со мной о работе на Ленингр[адской] фабр[ике] — так мне сказал Дрейден. <…>

Следовало бы поддерживать связь с группой Театра революции, особенно [с] Бабановой — она здесь будет котироваться очень высоко. <…>

159 Сегодня утром видел «Небоскреб»³ — совершенно замечательное искусство. «Чикаго»⁴ идет совсем в трущобе, но все же хочу поехать. <…>

Дорогой бузун, целую тебя и жду от тебя вестей о здоровье, самочувствии и деле. Живи сытней.

Эр.

 

¹ Дрейден С. Д. (1906 – 1981) — театральный критик, театровед.

² Пиотровский А. И. (1898 – 1938) — сценарист, литературовед, театровед.

³ «Небоскребы» — фильм реж. Г. Хиггина (США).

⁴ «Чикаго» — фильм (1927) реж. Ф. Урсона.

 

Ленинград, 23/V 29

Дорогой Кви! Вчера весь день бегал по разным важным лицам. Был у Пиотровского, долго с ним говорил. Он очень радушно принял. <…>

1) Речь идет о создании комической маски. Есть двухчастный сценарий, в котором предлагают главную роль; если выпуск будет удачен, то обеспечено перманентное дело. <…>

2) Предстоит разговор с Юткевичем, которого не могу поймать. Он будет скоро снимать большую картину¹, как переговорю с ним — тотчас напишу. <…>

Я во второй раз смотрел «Небоскреб». Картина потрясающая. Вечером как-то с Лелькой² смотрел в клубе на пятом экране «Чикаго». Сделано на все 100 %, но мрачности необычайной. Актеры замечательны. Манера работы совершенно новая, нами невиданная. <…>

 

¹ Юткевич С. И. (1904 – 1985) — кинорежиссер, в это время готовился к съемкам фильма «Златые горы».

² Имеется в виду Л. О. Арнштам (1905 – 1979) — в 1924 – 1927 гг. зав. музыкальной частью ГосТИМа, в дальнейшем — сценарист и режиссер.

 

Ленинград, 26/V 29

Дорогой Квас! Вчера говорил с Тимошенко¹ о работе в его картине. Пока не договорились, но мне не очень хочется у него работать. Вчера же виделся с Юткевичем. <…> В Баку актером не поеду. Если им нужно², то согласен режиссером на 1-2-3 постановки в любое время сезона. <…> Что касается Охлопкова и его мечты о создании группы, то на Ленинградской кинофабрике можно, мне кажется, договориться — уж больно здесь все сапожники. Что касается Москвина³, то говорят — он человек очень мрачный. <…> Последнее время я думаю, что из Москвы уезжать очень глупо, особенно на актерскую работу. Видела ли Николая Робертовича⁴? Как он?

160 <…> Я сижу у Арнштамов все время, какое свободно от киноразговоров. Был в Александринке на «Дельце»⁵. Довольно гнусно. <…>

 

¹ Тимошенко С. А. (1899 – 1958) — кинорежиссер, сценарист.

² По всей видимости, речь идет о приглашении в Бакинский Рабочий театр, где работали И. Шлепянов и актеры, ушедшие из ГосТИМа.

³ Москвин А. Н. (1901 – 1961) — кинооператор, постоянный сотрудник фэксов.

⁴ Речь идет о Н. Р. Эрдмане.

⁵ Имеется в виду спектакль «Делец» по пьесе Вальтера Газенклевера, поставленный Н. Петровым и В. Соловьевым.

 

Рязань, 25/VII 29

<…> Ехал поездом, ибо на пароход дают билеты только в салон. Это значит не спать 2 ночи. Выехал в 8 часов из Москвы, заснул в Раменском и проспал Рязань, причем видел чудный сон: как я ехал на паровозе верхом, а весь поезд шел прямо по целине без рельсов, влезая на необычайные кручи. Проснулся, когда поезд отходил от Рязани. Пока я собрался, он уже заворачивал под мост на Московской. Все же я выпрыгнул и около двух часов стучался в родительский дом. <…>

 

Рязань, 27/VII 29

<…> Все-таки хоть в Песочню, а поеду на пароходе. Единственная отрада — чистая речь. Хоть здесь немного отучусь от одессизмов. <…>

 

Рязань, 30/VII 29

<…> «12 стульев» Таня прислала мне в Рязань. Это очень не первоклассное произведение, не шире «Крокодила». <…>

 

Рязань, 31/VII 29

<…> Папа читает «12 стульев». Это книжечка в стиле развязного еврейского мальчика <…> за чаем. <…>

 

Москва, 29/VIII 29

<…> Приехал около 10-ти часов, полопал на вокзале и пошел пешком. Во-первых, в Москве тепло, во-вторых, довольно уютно. <…> Пошел по поводу военщины¹, позвонив Юткевичу, который уехал в Крым. Достал повестку — явиться мне нужно 6-го сентября в 10-ть часов утра. <…> Да, когда шел с вокзала, выяснил, что ворота на Красную площадь не ломают, а как будто даже ремонтируют. Меня это очень обрадовало. Трамвай по Тверской от Страстной до Триумфальной убрали совсем. <…> На моей повестке довольно страшный штамп «Без льгот», так что я испугался и сел курить, чтобы осознать неповторимость моего положенья. <…>

 

¹ Речь идет о воинском призыве.

 

161 Москва, 31 авг. 29

Дорогой Кваз Задры! Нынешний день принес мне шанец жить. <…> Встретил Коренева — того, что работает в Ц[ентральном] Доме Кр[асной] Армии. Он меня остановил и говорит, что хочет объясниться. Я же ему сказал, что призываюсь. Обещал откомандировать меня к Ц. Д. К. А., причем он очень желает видеть меня режиссером. <…>

Теперь дальше встречи: с Нестеровым. Его призывают. Мейер ездил к Уншлихту¹, тот на просьбе об отсрочке написал: «отказать». <…> Так как сам Уншлихт отказал в просьбе самому Мейерхольду, то куда же <мне> лезть с суконным рылом в калачный ряд. Все же заинтересованность во мне Коренева, который, кстати сказать, расточал мне комплименты об Оконном² и гибели «Мандата» без меня (он видел в Киеве «Мандат») вселяет во мне некую живость. <…>

 

¹ Уншлихт И. С. (1879 – 1938) — партийный и государственный деятель, с 1925 по 1930 г. зам. наркомвоенмора.

² Роль в спектакле по пьесе И. Сельвинского «Командарм-2», которую репетировал Гарин. Одним из поводов для ухода актера из театра в 1929 г. стали разногласия с Мастером по поводу трактовки роли Оконного.

 

Москва, 3/IX 29

Дорогой Кви! Утром сегодня был у Катаева. После длительных разговоров он дал мне свою говенную пьесу¹ под мою ответственность. <…> Сам он <…> говорит с акцентом и просил предупредить режиссуру, что медведь должен говорить с украинским акцентом. <…> По слухам Багрицкий² написал пьесу — поеду, узнаю к нему. Живет он в Кускове.

Напиши мне, как Лойтер распределил роли в «Чикаго»³. Дурак он: Рокси-то нужно играть Никритиной⁴. Это будет неплохо и не похоже на Филлис⁵.

Ну, Кви, всего. Целую. До свиданья. Эр. Г.

 

¹ О какой пьесе В. П. Катаева идет речь, установить не удалось.

² Багрицкий (наст. фам. Дзюбин) Э. Г. (1895 – 1934) — поэт, автор либретто «Думы про Опанаса». Возможно, речь идет об инсценировке какого-либо его произведения.

³ Возможно, имеется в виду сценическая версия одноименного кинофильма.

⁴ Никритина А. Б. (1900 – 1982) — актриса ленинградского БДТ.

⁵ Речь идет об актрисе Филлис Хэвер (1899 – 1960), исполнявшей в фильме «Чикаго» роль Рокси.

 

Москва, 4/IX 29

<…> Сегодня утром был у Ивана Александровича Аксенова. <…> И. Ал-ч звонил Багрицкому, и я имел высокую честь говорить с ним. Для Москвы пьеса обещана вахтанговцам. Принципиально он не имеет ничего против, но пьеса будет готова не раньше января. <…> Маяковский в Москве, но поймать его невозможно. <…>

 

162 <Москва, 5/IX 29>

<…> Маяковскому не могу дозвониться. «Клоп» вышел отдельным изданием и продается в магазинах. <…>

 

<Москва, 6/IX 29>

<…> Говорил сегодня с В. В. М[аяковс]ким. Он дает принципиально, но очень интересуется деньгами. <…>

 

Москва, 6/IX 29

<…> Звонил В. Маяковскому. Пьесу¹ он дать соглашается и интересовался, не займусь ли режиссурой я. Записал наш ленинградский адрес и собирается быть там числа 14-го. На это дело, между прочим, неплохо было бы нажать. Очень может быть, что-нибудь и выйдет. Из соображений порядка хищническо-режиссерских хочу отменить свое решение о незаходе к Эрдману. — Собираюсь зайти — очень может быть, тоже возможен нажим. <…> Теперь хочу зайти к Фадееву и посмотреть «Разгром»².

 

¹ Вероятно, речь идет о «Бане».

² Возможно, речь идет об инсценировке одноименного романа (1927) А. Фадеева, осуществленной автором совместно с М. С. Нароковым.

 

Москва, 6/IX 29, вечером

<…> Встретил Наталью Ивановну Серебрянникову. Она очень удручена и хочет в театр Революции, но Зубцов¹ очень хамит. Порассказала атмосферку. Это просто свистопляска. Рассказала трюк, который дал Мейер Мартинсону. Во-первых, он украл его у меня в «Д. Е.», во-вторых, ни к селу, ни к городу. Рецензии в Киеве очень хвалят <…> Кельберера.

Все сознание мое последнего времени убеждает меня в глубочайшей художественной правоте нашего ухода. Теперь нужно все внимание направить на завоевание режиссуры. Сегодня вечером все же хочу скатать к Эрдману и предложить ему комбинацию только при условии моей режиссуры.

Наташа мне сказала, что на вопрос какого-[то] Некта в сером на общем собрании Гос и т. д. о пьесе Эрдмана Он заявил, что пьеса нам абсолютно не подходит. Это уже значит, что неплохо. <…> Подробно напиши, как дела в труппе, каково обо мне говорят, как Лойтер. <…>

Богопротивность и продажность московских ржецов (так у Э. Г. — А. Х.) искусства безгранична. Где же пафос строительства? Ох, елки-палки.

Да, Вася Федоров ставит «Бориса Годунова». Неужели Лойтер не будет ставить «Макбет»? Ох, елки-палки. Да, Глизер и Штраух², по слухам, у Всеволода. Ну, Кви, очень тебя прошу позаботиться о себе. <…> Целую и жду твоего руководящего письма. Эр. Г.

 

¹ Зубцов И. С. — режиссер-лаборант, директор ГосТИМа (в 1925 г.), затем — директор Театра Революции.

² Глизер Ю. С. (1904 – 1968) — актриса, в ГосТИМе не работала; Штраух М. М. (1900 – 1974) — актер театра и кино, играл в ГосТИМе в 1929 – 1931 гг.

1930

11 февраля

Нина¹ <…> по секрету сказала, что Мейер в будущем сезоне будет ставить «Гамлета», но просил об этом не говорить никому. <…>

Последняя новость сенсационного порядка — это уход Маяковского из Реф’а² и вступление его в РАПП, куда потянулись все конструктивисты. <…>

Старая задрыга Москва оставила на мне, несмотря на адский холод, довольно приятное впечатление. Движение здоровенное. <…>

 

¹ Возможно, имеется в виду одна из сотрудниц ГосТИМа: Н. Ермолаева или Н. Григорович.

² «Революционный фронт искусств» — организация, созданная В. Маяковским после ликвидации ЛЕФа.

 

163 12 февраля, Рязань

Папа сегодня предлагает пойти в театр. <…> Репертуар здесь кошмарный: «Угар», «Ярость», «Рельсы гудят», «Разгром», «Разлом» и т. п.

 

18 февраля

Если же у Бартенева¹ будешь работать, то посоветуй ему по-дружески Акимова² не брать. Вчера с мамой мы ходили в кино на «Больные нервы»³, где художником значится Акимов. Все, что им сделано (очень возможно, что он халтурил), до такой степени противно, с претензией на высокий американизм, что хочется блевать. <…>

Насчет чего ты писала Эрдману? Что он не ответил — опять не следует огорчаться. Может, его нет в Москве, может, перед историей кокетничает, лишних писем для потомства не хочет оставить. <…> Ну, не унывай, дорогой Квазимод! Я встретил, как выходил из дома, двух баб с полными ведрами — это чудная примета.

Целую тебя. Эр.

 

¹ Вероятно, речь идет о С. И. Бартеневе (1900 – 1966). Х. А. Локшина не принимала участия в работе над его фильмами.

² Акимов Н. П. (1901 – 1968) — художник, театральный режиссер.

³ «Больные нервы» (Совкино, 1929) — фильм реж. Н. Галкина.

 

Москва, 22/II 30 г.

<…> На телеграфе встретил Беляева¹ из Детского театра. Пошли в кино — опоздали, пошли в ГосТИМ. Ребята меня встретили очень тепло, расцеловались. В театре полный развал. Так что у меня отбило даже всякую охоту получать деньги. Демагогия Мэтра развилась еще больше. Оконного в поездке играть будет Мартинсон. Сегодня с Таней² идем к Вахтангову на «Коварство»³, послезавтра с ней же — на «Горе от ума». <…> Сегодня обедать буду у Нины⁴. Она огорчена, что не взяли ее за границу. Лицемерие и шкурничество прикрывается у них революционной и научной фразой. Гадость страшная. <…>

 

¹ Беляев Е. А. (1872 – 1931) — театральный деятель, в 1926 – 1927 гг. — директор ГосТИМа.

² Герасимова Т. П., сестра Гарина.

³ Речь идет о спектакле «Коварство и любовь» по пьесе Шиллера, поставленном П. Антокольским, Б. Захавой и О. Басовым.

⁴ Вероятнее всего, имеется в виду Н. А. Ермолаева.

 

Москва, 23/II 30

<…> Я думаю выехать из Москвы 27-го из расчета посмотреть «Воскресенье» и «Дядюшкин сон»¹. Вчера смотрел «Коварство и любовь». Акимов декоративно эффектен на все 100 %. Первая и некоторые картины ошеломляюще эффектны. Играют так себе за исключением Орочки². Сегодня собираюсь в Камерный на «Оперу нищих»³. Новый Вахтанговский театр очень здорово сделан. Роскошный зал, техника безукоризненна, большие фойе. <…>

 

¹ Речь идет о спектаклях МХАТа.

² Орочко А. А. (1898 – 1965) — актриса Театра им. Вахтангова. В пьесе Шиллера играла роль леди Мильфорд.

³ Имеется в виду спектакль Камерного театра по пьесе Б. Брехта «Трехгрошовая опера».

 

164 Москва, 27/IV

<…> Хожу по солнцу, и хотя меня сегодня вызвали на репетицию, я, как допишу тебе письмо, поеду на Воробьевы горы. Там замечательно! Раз там я был в самый разгар половодья. Просидел полдня на пеньке, даже загорел. <…>

 

Москва, 26/V 30

<…>Таня передала мне, что мною интересуется Брик Осип¹ — на какой предмет, она не знает. <…> В МХТе Хмелев ставит «Первую конную»². Здесь все театры ставят «Первую конную»³. <…>

 

¹ Брик О. М. (1888 – 1945) — писатель, критик, теоретик литературы.

² Пьеса Вс. Вишневского. Н. П. Хмелев эту пьесу не ставил.

³ В Москве пьеса Вс. Вишневского была поставлена в Театре Революции (реж. А. Дикий) и в Театре Красной Армии.

 

Москва, 28/V 30

<…> С Бриком я договорился о пьесе для Сатиры, причем так: текст Асеева¹, а сценарий Брика. Сегодня потолкую с Асеевым. До Демьяна² сразу не дойдешь — он живет в Кремле. <…>

 

¹ Асеев Н. Н. (1889 – 1963) — поэт.

² Речь идет о Демьяне Бедном (наст. имя и фам. Ефим Алексеевич Придворов; 1883 – 1945).

 

Москва, 29/V 30 г.

<…> Охлопкова я встретил на улице, но у него был столь гордо провинциальный вид, что я не поклонился. Кстати, Сибиряка¹ насильственно выслали из Берлина, он набил морду Гольдбергу². <…>

 

¹ Сибиряк (наст. фам. Хотинский) Н. В. (1889 – 1974) — актер ГосТИМа.

² Гольдберг Б. И. — заведующий административно-хозяйственной частью ГосТИМа.

 

Москва, 1/VI 30 г.

<…> Демьяна Бедного в Москве нет, он отдыхает в Крыму, адрес его не дают и просят писать: «Москва, Кремль». <…> Получила ли ты открытку с адресом Н. Н. Асеева? <…> Писать пьесу они будут с Бриком. <…> Да, Кви, звонила ли ты Мих. Мих. Зощенке, и как он настроен? Если увидишь, передай ему привет. <…>

… Слухи о Всеволоде во всяком случае полукатастрофические. Сюда приехало девять холуев, и хотя все они молчат, но стороной доходит, что там происходили большие мордобития. Когда приедет театр и что он тут будет делать — совершенно не известно. Никто ничего не знает. Репертуара нет. Мейер и З. в Париже. Остальные в Франкфурте-на-М[айне] сидят и ждут, когда те устроят им гастроли¹. <…>

 

¹ В течение апреля, мая и первой половины июня труппа ГосТИМа гастролировала в Германии, в июне гастроли продолжились в Париже.

 

Москва, 3 июня

<…> Вчера видел Н. Р. Эр[дмана] — он собирается писать, но рассчитывать на него как на первого в сезоне нельзя. Переговоры с Бриком нужно вести через Н. Н. Асеева. <…>

 

Москва, 5/VI 30 г.

<…> Н. Р. Эрдман все хочет говорить обо мне в Б. Драматическом театре, чтобы они дали мне Подсекальникова¹, но, говоря откровенно, я очень сомневаюсь, что пьеса вообще пойдет. Ильинский рвется в Париж. ГосТИМ там уже [гостит] порядочно и будто будет турнировать по Франции. Между прочим, теперь я не понимаю, уходит ли Ильинский или нет. Уж после того, как он побывает на гастролях, довольно нахально будет бросать театр в Москве. В то же время Н. Р. Эрд[ман] говорит, что Ильинский просит пьесу² для Второго МХТ. Теперь выясняется картина с возвратившимися. Всех их, как будто за исключением Чикула³ и Кельберера, Мейер мешалкой погнал. <…>

Наркомпрос командировал Мейера и Таирова на 15 июля в Гамбург на какую-то Международную конференцию. Ильинский о тебе говорит в необычайно почтительном тоне. К Охлопкову я так и не звонил — уж больно нахальная рожа.

Вчера вечером заходил к Бабановой. Живет она в трущобе. Жильцы о ней говорят с большим почтеньем и уваженьем — очевидно, она дворовая гордость, но дома ее не застал, ибо сидит она на даче. <…>

 

¹ Главная роль в пьесе Н. Эрдмана «Самоубийца».

² В итоге Ильинский репетировал роль Подсекальникова в постановке ГосТИМа.

³ Чикул М. А. — актер ГосТИМа.

 

Москва, 6/VI 30 г.

Дорогой Кви! Утром сегодня звонит Февральский и просит завтра зайти в Мюзик-холл для переговоров о работе в Т[еатре] Кр[асной] Армии — он говорит, что они решили дать мне постановку. <…>

С папой вчера ходили обедать в Парк культуры и ели рагу из хвостов. Я прямо захохотал кассирше в рожу — уж очень смешное название, но блюдо оказалось прекрасное, мы здорово наелись. <…>

 

Москва, 9/VI 30 г.

<…> Вчера <…> был вызван в Мюзик-холл для разговора по поводу работы в Театре Красной Армии. Свидание не состоялось, но я имел честь видеть репетицию, ведомую заслуж. арт. респ. Прозоровским¹. Это нечто катастрофическое. У меня отпало всякое желание работать у них. <…>

[Демьян] Бедный отказался писать пьесу. Теперь решил разговаривать с Архангельским² и Петровым и Ильфом. Сегодня 165 у меня свидание с Панковым в цирке. Хочу договор подписать³. <…>

Между прочим, я хочу играть. Говорил с Эрдманом. Если этот № не выйдет, то в ГосТИМе (если у него будет существовать сезон). <…>

 

¹ Прозоровский Л. М. (1880 – 1954) — театральный режиссер.

² Архангельский А. Г. (1889 – 1938) — поэт, пародист.

³ Э. Гарин вместе с С. Эйзенштейном держали «экзамен» перед руководством цирка и получили приглашение работать там в качестве клоунов (сообщено мне Х. А. Локшиной. — А. Х.).

 

Москва, 10/VI

Архангельский дал принципиальное согласие писать пьесу. <…> Сегодня виделся я с Ильфом и Петровым. Они написали либретто для Мюзик-холла, но склонны больше отдать его для театра. 13-го они приглашают меня на худсовет цирка, где будут читать. <…> Между прочим, если бы работу в Сатире я начал 5-го августа, я бы снялся хоть у Юткевича, но, конечно, не навязываясь. Поэтому интересуюсь, виделась ли ты с ним и что за разговоры были.

Сегодня М. И. Бабаниха¹, вернее, Дрейден сам навязался и меня навязал на обед к ней. Придется подарить ей белую розу. <…>

Возьми в Сатире мой договор на «Ув[ажаемый] т[оварищ]»² и бумажку, что я договор выполнил, а то нельзя стать на биржу.

 

¹ Речь идет о М. И. Бабановой.

² Пьеса М. М. Зощенко, которую Гарин (совместно с Х. Локшиной) ставил в Ленинградском театре Сатиры.

 

Москва, 11/VI

<…> Сейчас у меня спит Симка¹. Вчера он навязал меня обедать к Бабановой. После пошли в МХАТ, но нас погнали мешалкой — пришлось пойти в Революцию, где видели последний акт «Истории одного убийства»². Очень говно. <…>

 

¹ Имеется в виду С. Д. Дрейден.

² Пьеса М. Левидова по М. Андерсену и Хикерсону. Режиссер Л. Волков.

 

Москва, 12/VI

Вчера встретил Ник[олая] Роб[ертовича]. <…> Он мне рассказывал план новой пьесы¹. Это очень интересно. <…> Петров и Ильф сдают свою работу вместо Мюзик-холла — Сатире, я с ними говорил еще раньше. Сегодня же заключат договор с Адуевым², Архангельским и Асеевым-Бриком. Скажи им, сволочам, что без меня они бы дальше Типота с Гутманом³ не уехали. <…>

 

¹ Возможно, имеется в виду пьеса «Гипнотизер», над которой работал Н. Эрдман после «Самоубийцы». В РГАЛИ сохранились наброски этой пьесы.

² Адуев Н. А. (1895 – 1950) — писатель.

³ Типот В. Я. (1893 – 1960), Гутман Д. Г. (1884 – 1946) — режиссеры эстрады.

 

Москва, 13/VI

Несмотря на катастрофический заграничный провал Всеволода и месячную их голодовку, вплоть до цинги у Блажевича¹, я предпочту играть в ГосТИМе. К тому же целая серия предположений позволяет надеяться, что эрдм[ановская] пьеса², если где и будет, это в первую очередь в ТИМе, а из режиссеров все же лучше даже «общее наблюденье» мэтра, нежели Константина Тверского³.

 

Москва, 19/VI 30 г.

<…> Читаю Марлинского и очень доволен. Какой великолепный писатель! Например: «Смех, эта Клеопатрина жемчужина, растаял в бокалах». <…> «Там визжит угнетенная невинность или поросенок в мешке». <…> Великолепно!..

 

¹ Во время заграничных гастролей ГосТИМа у некоторых актеров на почве хронического недоедания обнаружились признаки цинги. Блажевич В. Д. (1910 – 1971?) одно время состоял в труппе ГосТИМа.

² Речь идет о «Самоубийце».

³ Тверской (Кузьмин-Караваев) К. К. (1890 – 1944) — режиссер, ученик Мейерхольда, одно время — главный режиссер БДТ в Ленинграде.

 

Москва, 21/VI 30 г.

<…> Видел твоего мэтра Сабинского картинку «Последний Бек»¹ — ни единого живого места. Все гладко, как по-писаному. <…> Присутствовал на просмотре картины Райзмана «Земля жаждет»², после которой состоялись прения, где выступали 166 Охлопков, Пудовкин и др. Впечатление от выступлений ужасающее: апломб, наглость, безграмотность. <…> Звонила ли Мих. Мих. Зощенко, и как он вообще настроен? Передай от меня привет. <…>

 

¹ Фильм «Последний бек» (1930) был поставлен Ч. Г. Сабинским на студии «Узбеккино».

² Фильм (1930) был выпущен студией «Востоккино».

 

Москва, 26/VI 30 г.

<…> В Театре Красной Армии познакомился с Алексеевой-Месхиевой¹, которая почему-то очень просила поговорить с ней об искусстве. Там же видел князя Бебутова. Он стал заливала и ободрыш. <…>

 

¹ Алексеева-Месхиева Н. В. (1897 – 1956) — актриса.

 

Москва, 3/VII 30 г.

<…> Вчера вечером был у Мих. Мих. Коренева. У него очень неустойчивое [положение] в ТИМе, и он предлагает вести в каком-нибудь учебном заведении курс сценической практики совместно, причем теоретическая часть будет лежать в большей степени на нем, а практическая — на мне. Мне это соображенье показалось достойным внимания, потому как с ним можно будет кое-что почерпнуть, а то ведь я все ставлю, не подкрепляя себя никакими богатствами — ни теоретическими, никакими другими. Вот, например, сейчас я с удовольствием посмотрел бы картинки или прочитал что-нибудь, но ключ от шкафа у тебя. <…>

 

Москва, 8/VII 30

<…> Встретил Мариенгофа¹ и Никритину, причем Никритина говорила, что Монахов² зубами вгрызся в роль Подсекальникова и ни за что не отдаст, она же выражала желание, чтобы я перешел в Д. Т. При такой постановке вопрос, по-моему, отпадает. <…>

 

¹ Мариенгоф А. Б. (1897 – 1962) — писатель, поэт, вместе с С. Есениным, Н. Эрдманом и В. Шершеневичем входил в группу имажинистов.

² Монахов Н. Ф. (1875 – 1936) — актер БДТ.

 

Москва, 20/VII 30

<…> Утром нынче заявилась Татьяна — приехала сегодня же из Рязани. <…> В Рязани все по-старому. Только завлитчастью оперетты состоит Вадим Шершеневич¹ — очевидно, из-за любви к родине своего друга. <…> В Рязани Таня встретила Нину Боголюбову² — та по простоте душевной рассказала, что поездка была сплошная унизительная мука и что Райх как-то сказала, что тебя она никогда не вспоминала добрым словом, но вот теперь поняла, что единственная по-настоящему мейерхольдовская работница — это только ты. <…>

 

¹ Шершеневич В. Г. (1893 – 1942) — поэт.

² Боголюбова Н. — жена Н. И. Боголюбова.

 

Москва, 8/VIII 30 г.

Дорогой Квазимод! Вчера появился Гершов¹. Сегодня мы встретились в Парке культуры и пошли пешком домой. По дороге снялись — фото тебе посылаю. Не думай, что я так худ — это произошло оттого, что я очень загорел и румянец провалился. Снялись мы, как видно на карточке, на бульваре. Я по-прежнему утрами езжу на лодке и купаюсь. <…>

 

¹ Гершов С. М. (1906 – 1980) — художник, автор портрета Гарина. См. его воспоминания в этой книге.

 

Москва, 11/VIII 30

<…> Относительно Сельвинского. <…> Сценария он не напишет, ибо в своей пьесе не может свести концы с концами. <…> Что касается всех разговоров о Пудовкине и т. п., это ерунда, ни к кому из них я кланяться не пойду. Да к тому, присутствовал на конференции по звуковому кино¹ и просматривал звукокартины, после коих просмотров мне внушено полное отвращение к этому бездарному предприятию. <…>

Все это за человеческим искусством, а чтобы быть механиком — у меня нет к тому призвания. Звукоконференция произвела на меня впечатление гнусного пикника на ворованные деньги. Подлинное пошехонье. ЛАПП² говно. Нужно для этого прочитать «Рождение героя»³. В театре они мечтают о том, чтобы звучала их гнусная литература, а посему ничего путного ждать нельзя. <…>

167 По поводу самотренировки — я себя тренирую только с внешней стороны. По-прежнему каждый день на воде. Что касается насчет шатанья, то это у меня уж должно быть на роду написано. Самое главное, что я хотел сказать тебе и всегда согласен в этом тебе помочь, это раз и навсегда бросить вождистские настроения. Это осталось от Мейера и так крепко потому, что мы были щенята, а он матерый волк. У кого можно сейчас учиться, когда все плавают как говно в проруби, и тот же Козинцев <…> хорошо говорит, но (по сообщеньям видевших) делает дерьмо сам если не на 100 %, то около.

Учиться сейчас можно только на своем самостоятельном опыте, и поэтому я тебе предлагаю подумать и работать самой, одной. С Козинцевым же только в случае, если это тебе с какой-либо стороны поможет более крепкой самоработе. Ты пишешь о какой-то системе Козинцева — ее нет, так что тратить год на уяснение несуществующей системы глупо. Семь лет мы уясняли систему Мейера — оказалось, что это блеф. Бояться безграмотности ты не имеешь права в самостоятельной работе. Я на всей конференции, где был цвет московской кинематографии, не видел грамотеев. Все сапожники. Нужно накапливать свой опыт. А при твоей организационной воле это раз плюнуть. <…>

Не знаю, вытащат ли это письмо из почтового ящика, т. к. ящик стоял в Парке культуры и отдыха, где вся культура сосредоточена в очередях за обедом — единственным приличным на всю Москву. <…>

 

¹ Речь идет о расширенном совещании АРРК по звуковому кино, проходившем в Москве 7 – 11 августа.

² Ленинградская ассоциация пролетарских писателей.

³ Роман Ю. Либединского, одного из лидеров РАППа.

 

Москва, 12/VIII 30

<…> Плучек¹ рассказывал, что, встретив Утесова в Киеве, спросил о нас, причем Утесов нежно говорил о твоей лекции на последнем спектакле «Ув[ажаемый] товарищ»². <…>

 

¹ Плучек В. Н. (1909 – 2002) — актер, режиссер.

² Утесов (наст. фам. Вайсбейн) Л. О. (1895 – 1982) — актер, эстрадный певец, руководитель оркестра, исполнитель главной роли в спектакле «Уважаемый товарищ» по пьесе М. Зощенко в постановке Э. Гарина и Х. Локшиной.

 

Москва, 14/VIII 30

Дорогой задрыга Квазимод! Сегодня получил два твоих письма. <…> Все очень хорошо, но, только как ты постигнешь систему Козинцева и будешь мочь ставить хорошие картины, ты умрешь. Согласиться работать звуковой вариант «Одной»¹ (без отдыха), кстати сказать, заранее обреченный на провал, ибо он не органичен, глупо и вероломно по меньшей мере. <…> Ты упустишь лучшее время для отдыха. <…> Я считаю это последним сроком, когда имеет смысл о себе заботиться. Упустив этот срок, тебе суждено уже явное доживание, причем в условиях пятилетки в 4 года. Это очень быстро. <…>

Брось звонить Вишневскому, не следует заботиться об идиотах. Я за последнее время становлюсь матерьялистом-механистом. <…>

Вчера вечером был в цирке, где мне с большим почтением рассказывал о делах капельдинер в пенсне и приглашал вернуться. <…> Мейер не приехал и, говорят, приедет не скоро, ибо болен сердцем и печенью. <…> Рецепт тебе. Проверен на себе. Купи свежей моркови, оскобли ножом и жуй — приятно, полезно и недорого. <…>

 

¹ На картине Г. Козинцева и Л. Трауберга «Одна» Х. Локшина работала ассистентом режиссеров.

 

Москва, 17/VIII 30

<…> Под секретом: МХАТ пьесу Эрдмана не взял. Он теперь отдает ее в ТИМ, но, по его сведениям, Всеволод назад не приедет. <…>

 

20 августа 30

Дорогой Кваз Задры!

<…> Получил также твое письмо с козинцевской фотографией. Вот она, идеология-то, оказывается. Он формалист и мистик. Снимись у уличного фотографа и пришли мне ясную и простую фотографию. <…> Моя жизнь по-прежнему течет на 50 % на Москва-реке. <…>

Видел Ник. Роб. Эрдмана. Пьесу он отдает в ТИМ, но будет ли ТИМ ставить — вот вопрос, ибо он весь на ходу в Америку. <…> Завтра с Эрдманом у нас свидание в кружке. Интересно он настроен: довольно кисло, и при том, что если его требованья не выполнят, он пьесу бросит в корзинку, такое у меня впечатленье. <…>

 

Москва, 24/VIII 30

Дорогой Кваз Задры!

<…> Позавчера был у Кошеверовой¹, где видел Бартенева, который превратился в совершенную свинью (с виду), даже пятачок ясно вырисовывается. Он предложил мне сняться, но для этого нужно уехать на месяц, да и картина, по рассказам Кошеверовой, говно, поэтому я очень нежно отказался². Пономарев³ усиленно зовет меня работать в Пролеткульт в качестве и актера, и режиссера, но я не собираюсь туда закабаляться. <…> Вчера по пути к купанью встретил Шурку Нестерова. Он рассказал мне о письме Мастера по поводу «Уваж[аемого] тов[арища]». Мастер хочет пьесу ставить как трагедию. Мастер сделался наивным. Эрдманская пьеса, безусловно, будет у него. <…>

 

¹ Кошеверова Н. Н. (1902 – 1989) — режиссер. Работу в кино начинала как ассистент фэксов.

² Речь идет о фильме «Человек из тюрьмы», выпущенном на экраны в 1931 г.

³ Сведений о нем установить не удалось.

 

168 Москва, 6/IX 30

Дорогой Кваз Задры! После твоего отъезда прочитал Марка Твена — мне очень понравилось. Вчера даже радийная репетиция доставила мне некоторое удовольствие. Собираюсь пойти на «Принцессу Турандот» к Вахтангову. <…> Вчера за ужином встретил Нестерова, который сообщил, что Эрдмана пьеса запрещена реперткомом. Это может быть одно из двух: либо Н. Р. ее взял, либо действительно она засыпалась. <…>

 

Москва, 8/IX 30

Дорогой Кваз-Задрыжка!

<…> Вчера вечером пошел к Вахтангову и смотрел «Льва Гурыча»¹ со вниманьем. <…> Некоторые актеры довольно хорошо играли. Эрдманские каламбуры, на аплодисменты принимаемые публикой, до меня не дошли. <…>

Позавчера поехал к Тане в библиотеку², и теперь у меня бездна книг: Диккенс «Лавка древностей», Плеханов «Об искусстве», сегодня весь вечер читал — очень хорошо, <…> затем «Русский быт XVIII века по воспоминаниям современников»³, да еще книги купленные — Ремарка⁴ я ведь так и не дочитал в Ленинграде. <…>

 

¹ Речь идет о спектакле «Лев Гурыч Синичкин» по водевилю Д. Ленского, поставленном Р. Симоновым в 1924 г. Н. Эрдман сочинил к этой постановке куплеты. В 1930 г. им была написана дополнительная сцена к водевилю.

² Т. П. Герасимова работала в Москве библиотекарем.

³ Имеется в виду книга «Русский быт по воспоминаниям современников. XVIII век» (ч. 1 – 2. М., «Задруга», 1914 – 1923).

⁴ Роман Эриха Марии Ремарка «На Западном фронте без перемен» (1929) был в том же году переведен на русский язык и вышел в издательстве «Федерация» под названием «На Западе без перемен».

 

Москва, 15/IX 30

<…> За последнее время ощущаю, что для киноработы я не создан и поэтому постараюсь работать в театре. У Вахтангова лежат обе пьесы Мейера — и Эрдман, и Олеша¹. Кстати, Эрдман в Ленинграде, неужели ты его ни разу не встретила? <…>

 

¹ Речь идет о «Самоубийце» Н. Эрдмана и первой редакции «Списка благодеяний» Ю. Олеши.

 

Москва, 16/IX 30 г.

<…> Сегодня мне обещались дать эрдманскую пьесу. Я хочу прочесть с тем, чтобы либо решиться разговаривать с вахтанговцами, либо нет. Слухи о театре МейерРа (так у Гарина. — А. Х.) вздорны. Сезон у них начался вчера, и даже театр покрасили сверху и внутри. Мэтр не приехал. <…> Сегодня, может, соберусь в кино — у нас показывают хронику «Цеппелин в Москве»¹. В театры меня тянет на самые залежалые вещи, как-то: «Мещанин во дворянстве», «Свадьба Кречинского», «Бедность не порок», и всё в Малый театр. Все театры Москвы работают с аншлагами. <…>

 

¹ В письме от 11 сентября Гарин писал о том, что дирижабль «сняли в звуковом и в немом — теперь посмотрим на экране».

 

Москва, 18/IX 30 г.

<…> Поташинский¹ мне рассказал, что Кулешов² снял полнометражную картину в 48 часов в ударном порядке под названьем, кажется, «Прорыв»³ — это, пожалуй, и Сабинский не может. <…> Очень хочу повидать Николая Робертовича. <…> Ильинского как летуна вертают в ГосТИМ. В ГосТИМе полная анархия. Заседают все время и придумывают Мейерхольду ультиматум. Он ожидается в ближайшие дни. Кроме этих спектаклей, которые идут, не могут ничего ставить, так как «Командарм» в Берлине, а «Ревизор» в Париже⁴. Настроение, судя по беглым встречам в кружке, ниже среднего. Все справляются — как, не страшно ли уйти⁵. Жду тебя в ближайшие дни. <…> В Москве пойдем в цирк — говорят, что 10 бульдогов играют в футбол, потом две передираются и их уносят на носилках с поля. <…>

 

¹ Поташинский (Оттен) Н. Д. (1907 – 1983) — писатель, драматург, переводчик.

² Кулешов Л. В. (1899 – 1970) — кинорежиссер.

³ Речь идет об одночастевом агитфильме, снятом Л. Кулешовым на студии «Межрабпомфильм».

⁴ Речь идет о декорациях спектаклей, оставшихся после гастролей за рубежом.

⁵ Как известно, Гарин ушел из ГосТИМа в мае 1929 г. (см. Биохронику).

 

Москва, 21/IX 30 г.

<…> Очень интересный трюк, как говорят, произошел с Эрдманом. Пьесу-то он отдал к Вахтангову, а они ввиду пессимизма отказались, и теперь он, уж не знаю с какой рожей, пошел к старому мэтру. Мэтр же не приехал, но мне очень интересно, как он на это посмотрит. Очевидно, ввиду морального расстройства Ник[олай] Роб[ертович] нигде не показывается. <…>

 

Москва, 4/X 30 г.

<…> Вчера после блестящей репетиции на радио пошел к Мастеру в театр. Шла последняя картина «Леса». Вошел в кабинет — уборную Мэтра, меня встретила З. Р.¹ каким-то возгласом, на что я ей ответил: «Какого черта вы сидите, когда уже “Лес” кончается?», тем самым выпроводил ее из кабинета. Входит Мастер. Нежное рукопожатие и разговор о зарплате. <…> Сегодня утром звонил Февральский и сообщил, что мэтр, читая экспозицию, сказал, что им приглашен артист Гарин², после чего зрительный зал энергично рукоплескал, так что на лице новатора появилось смущение, а читал он экспозицию на расширенном худ[ожественно-]политическ[ом] совете. <…>

Вчера утром с Поташинским в 1-м Совкине <смотрели> программу звуковых фильмов пластиночно-граммофонного типа. Запись звука не посредством света, а посредством граммофонной пластинки, скомбинированной с киноаппаратом. Звучание, пожалуй, лучше, чем со свето-звуком. Показывал немец. Одна картина была французского производства — «Счастье дам» Золя³ — очень здорово сделана. Очень смешно выглядела 169 хроника — «Гомон» показывала похороны королевы Виктории шведской — прямо как костюмно-историческая пьеса.

Умоляю тебя беречься и ухаживать за собой потчательнее (это слово не удалось изобразить графически). <…>

 

¹ З. Н. Райх в «Лесе» исполняла роль Аксиньи. Ее гримуборная находилась в кабинете Мейерхольда.

² О возвращении Гарина в труппу ГосТИМа см. в Биохронике.

³ Имеется в виду фильм (1929) реж. Ж. Дювивье «Дамское счастье» по роману Эмиля Золя.

 

Москва, 5/X 30 г.

Дорогой Кваз!

<…> У меня за вчерашний день событий никаких не произошло кроме звонка Мих. Мих. Коренева с предложеньем преподавать сценическую практику в Гэктемасе. Я ему ответа решительного не дал до выяснения дел с театром. <…>

 

Москва, 9/X 30 г.

<…> «Мандат» пойдет 24-го, а радио 17-го в 8 часов вечера¹. Может, ты послушаешь и потом напишешь. <…> Нина Ермолаева² очень волнуется и ерепенится, так как Варвару³ будет играть З. Р. Играть мне очень хочется, должно быть, буду здорово это делать. В радио буду продолжать работу и как актер в «1905 году», и как режиссер. <…> Работа эта, вопреки ожиданию, очень любопытна. <…> Как-то на днях ходили с Поташинским на завод «Серп и Молот» — очень интересные впечатления, особенно от людей. <…>

 

¹ См. об этом в Биохронике.

² Ермолаева Н. А. (1902 – 1991) — актриса ГосТИМа.

³ Роль сестры Павла Гулячкина, главного героя «Мандата».

 

Москва, 11/X 30 г.

<…> «Мандат» репетировал два раза с большим удовольствием и запалом. <…> Во-первых, ничего не утерял, а приобрел необычайную теплоту в слове. Радио мне тоже очень много приятного приносит. Сегодня вечером на репетиции сидел Гаузнер и говорил после, что очень хорошо читал и, говорит, гораздо лучше Яхонтова. Мне бы очень хотелось, чтобы ты послушала, ибо я много жестикулирую и мимирую и боюсь, что, если это отнять, будет суховато. <…> Ни в каком случае бросать радио не хочу и буду продолжать работать. Что касается ТИМа, то пока глупостей не делал и бываю там минимальное количество времени. О тебе, Кваз, все время думаю, и думаю, что, воспитываясь для режиссуры, ты в себе воспитываешь меня и я в тебе себя. <…> Что касается проблем звукового кино, то я, конечно, не прочь сняться, но, естественно, не бросая базы, ибо я тогда теряю почву под ногами — это будет до тех пор, очевидно, пока я не оперюсь (если я когда-нибудь оперюсь). Милый Кваз, о тебе я все время помню и тебя прошу себя беречь. <…> Нужно нормировать время работы, нельзя так, без конца и без отдыха, как ты делаешь. Фэксы — это такая же сволочь, как и Всеволод (больше или меньше — это роли не играет), и должно думать о том, чтобы больше взять и содержать себя в порядке. <…>

 

Москва, 13/X 30 г.

<…> Версию о своем поступлении в ТИМ я рассказываю так, что встретил Мастера на улице. В театре не был довольно давно и, говоря откровенно, не тянет. Там большой скандал. Райх постановлением месткома выкинули из союза и теперь ставят вопрос о снятии ее с работы. <…> Мое пребывание там дало мне некоторую опору, и поэтому тонус жизненный у меня повышен. Боюсь, что большая любовь Мастера ко мне не позволит ему дать мне жалованье больше Зины. <…> Я очень доволен своим радио-успехом, но тут еще много приходится приспосабливаться к технике микрофона — еще есть места, когда дребезжит мембрана. <…>

Очень тебя прошу не думать по вопросам о моем вступлении в театр и разговорах вокруг этого. <…> Для меня за последние дни все это не существует, ибо кто собирается меня обсудачивать? «А судьи кто?», и т. д. Так как у тебя есть склонность придавать значенье всем Матерсоновым рассужденьям¹, 170 то я и хочу тебя настроить на спокойствие, ибо мне-то хоть по той же мандатной репетиции видно свою твердость и безвозражательную уверенность.

<…> В ТИМе есть свойство, что люди, долго сидя там, либо теряют чувство удельного веса, что очень противно и ужасно для них, либо теряют веру в себя. Я же сейчас нахожусь в том блаженном состоянии, когда меня нельзя упрекнуть ни в том, ни в другом. <…>

Принципиально я не против звуко-кино работы, но то, что называется среда, для меня необходимо. ГосТИМовский навоз — это дает мне все-таки соки, и я не прочь, конечно, к этому навозу прибавить деликатесов какого-нибудь суперфосфата из ФЭКСов, но не отрываясь от навоза. <…>

Что касается всех излияний в хорошем ко мне отношении, то им не следует очень верить: почему-то меня всегда жаждут, когда я нахожусь у дел, а не наоборот.

Квазилла, я очень горжусь твоей большевистской душой. Мой приход — это явно выраженный меньшевизм, идеализм и интеллигентщина. И еще интересное явление: репетирую третий акт «Мандата», выясняется, что необычайно глупо играть кошмар или не кошмар абсолютно никому не интересных людей. Раньше было наоборот: мы стеснялись первых двух актов, как анекдотов, и жили в 3-м. Теперь как раз наоборот: анекдоты имеют право на жизнь — для смеха хотя бы, и галиматья в третьем акте звучит просто нелепицей. <…>

Репетиции в театре произвольно пропускаю. <…> Там создано такое количество комиссий, подкомиссий, штабов-бригад и просто штабов, и просто бригад, что они целиком и полностью залепили всю стену, ведущую в партер на лестнице, причем естественно, что все они между собой грызутся, ибо за наше отсутствие самолюбие «каждой отдельной единицы» дошло до размеров гиперболы. <…> Был у Степанова в музее² и ясно почувствовал, что все в прошлом, ибо ни одну из показанных там пьес театр не в силах показать. <…>

 

¹ Имеется в виду С. Мартинсон.

² Степанов В. Я. (1875 – 1943) — историк театра. В 20 – 30-е гг. заведовал музеем ГосТИМа.

 

Москва, 14/X 30 г.

<…> Сейчас звонил Н. Р. Эрдман, спрашивал о тебе. Он через два дня едет в Ленинград и спрашивал, где ты обитаешь, чтобы зайти. Даже предложил свои услуги на перевоз тебе тяжестей, но у меня их нет. У него как будто хорошее настроение, и он верит, что Вс. поставит его пьесу. Он мне сказал, что Мейерхольд просил Сольца¹ назначить комиссию по обследованию театра на предмет дачи возможностей ему работать. Что из всего этого выйдет — покажет будущее. <…>

 

¹ Сольц А. А. (1872 – 1945) — в 1920 – 1934 гг. член Центральной Контрольной комиссии РКП (б) — ВКП (б).

 

Москва, 18/X 30 г.

<…> Вчера я читал по радио «Японию». Слушала ли ты? Если да, то — как ты находишь? После передачи состоялся диспут, где классифицировали мою передачу единогласно как блестящую. В одной из комнат было устроено нечто вроде зрительного зала: стояли рядами стулья и на столе громадный громкоговоритель; у стола были положены пар четырнадцать наушников, так что слушатели могли варьировать свое слушание. Во время исполнения свет в комнате гасили и сидели в темноте. Утром сегодня я уже получил комплимент за 200 верст родительский: звонил папа. Они слушали с матерью около громкоговорителя у кого-то из своих знакомых. <…>

По мере моего вхождения в театр у меня начинается все большее охлажденье. Халтура цветет на все 100 %. Обнаглела вся публика до отказу. Ничего нового не делают и грозятся возобновлением «Д. Е.». Это ужасно.

Успех мой радийный дает мне уверенность и самоуверенность, что нужно совершать переход в другое искусство. Я начинаю обнюхивать кинозвук и собираюсь предпринять там работу.

Меня очень огорчит, если ты не слушала меня, потому как ты только и понимаешь все мои ходы. <…>

 

Москва, 21/X 30 г.

<…> Получил очень манерное и изысканно петербургское письмо от Козинцева и подумал: может, тебе следует перевестись в Москву? Пока я ему не ответил. Сегодня собираюсь в баню. <…> В Радио Волконский¹ в «1905 году» собирается привлечь Качалова, Жихареву² и меня. Здорово.

В театре Мейер начал выходить из равновесья и вчера как встарь репетировал «Мандата» 3-й акт, только постарел здорово и одышка — побегает, а потом, как лошадь, высовывает язык. Вечером вчера Олеша и Вишневский читали свои пьесы³. Я слышал только Олешу. Мне не понравилось. Сплошь философствует истерическая баба. Ежели вообразить, [что] изображать оную будет Сама, то номеруля получится интересненький. Жалованье мне положили, как у Райх, но Всеволод в декабре клятвенно обещался прибавить. <…> Нина⁴ очень свирепая: ее сняли с «Мандата», и она мечет гром и молнии и следит за компанией по свержению Мейера. Я же полагаю — лучше Мейер, чем Глеков и Бондаренко⁵.

 

¹ Волконский (наст. фам. Муравьев) Н. О. (1890 – 1948) — режиссер радио, Гарин называл его «крестным отцом своего радиорождения».

² Жихарева Е. Т. (1887 – 1967) — актриса.

³ Речь идет о «Списке благодеяний» Ю. Олеши и «Последнем решительном» В. Вишневского.

⁴ Имеется в виду Н. Ермолаева, репетировавшая Варвару в «Мандате».

⁵ Глеков А. П., Бондаренко Ф. П. — актеры ГосТИМа. На 1 декабря 1930/31 производственного года из вспомогательного состава переведены в труппу в качестве «актеров 11-го положения».

 

171 Москва, 22/X 30 г.

Дорогой Квазимод!

<…> В Рязань собираюсь поехать после спектакля «Мандат» 27-го в ночь, ибо черт боднул каких-то идиотов восстанавливать «Д. Е.» к октябрьской революции в новом варианте (вместо «Туннеля»¹ — «Пятилетка»). Вчера на вечернем заседании Худ.-полит. совета выяснилось лицо сезона, ибо приняли к постановке две пьесы: 1) Вишневский — «Последний и решительный» — пьесы-то, собственно, пока нет, но сценарий забавный, играть в ней пока не очень интересно; 2) Олеша — «Список благодеяний». Там есть несколько довольно выгодных мужских ролей.

Судя по ситуации с Ник[олаем] Роб[ертовичем], дело можно считать законченным — пока всюду запрещено. <…>

Олешина пьеса вся в разговорах, написана она совсем не в манере театра — это-то, пожалуй, и интересно, и, я думаю, Всеволод в ней окончательно завершит круг своих нововведений, вернувшись к приемам символического условного театра.

При театре непрерывно идут скандалы, отголоски коих доходят и до меня. Недавно была баня в Ц. К. Союза Рабиса², где Всеволоду намылили здорово. Все эти встряски, по-моему, гальванизируют его, ибо он ведет себя очень энергично. И можно думать, что и постановки будут все же выше «Бани». Козинцеву на письмо еще не ответил, все не соберусь. Ты ему передай привет пока. <…> Дорогой мой Квазимод! Очень без тебя тоскую, а ты еще совсем не пишешь о своей жизни. Целую тебя и жду подробного описанья. Был ли у тебя Эрдман, и что вы с ним беседовали? Какое у тебя от этого свиданья впечатление? Как получилась «Одна»? Хорошо ли? Это меня очень интересует. Целую тебя крепко и желаю добра. До свиданья.

ЭрГ.

 

¹ Имеется в виду роман (1913) немецкого писателя Бернхарда Келлермана, легший (наряду с «Трестом Д. Е.» И. Эренбурга) в основу пьесы «Д. Е.».

² Речь идет о профсоюзе работников искусств.

 

Москва, 23/X 30 г.

<…> Нынче с 11 до 4 была генеральная репетиция «Мандата». Прошла довольно ничего, но не очень. По мне, это хорошая примета, ибо, когда генеральная проходит очень хорошо, то спектакль идет так себе. Сейчас звонила Магарилл¹, но меня, как сказала Беллочка², не было дома — перед премьерой я не разговариваю по телефону. <…>

В Олешиной пьесе я с удовольствием сыграл бы рольку. У меня почему-то предчувствие, что здесь Мейерхольд тряхнет своей стариной — уж очень необычен материал для ГосТИМа, — это, во всяком случае, интересно. В Вишневском, я боюсь, будет много ору и галдежа. <…>

 

¹ Магарилл С. З. (1900 – 1943) — актриса кино, входила в группу ФЭКС. Работая в Ленинграде, Х. Локшина обычно жила у нее на ул. Красных Зорь.

² Фридман Б. М. — соседка Гарина, впоследствии — ассистент режиссера на «Мосфильме», жена С. П. Урусевского.

 

Москва, 30/X 30 г.

<…> Теперь о нашем деле вообще. Я очень радуюсь за тебя и, прямо сказать, тобой живу. Мое сознание за период скитаний выросло необычайно, и делать то, что я делаю, что-то не очень приятно. Иногда я думаю, что мной утеряно мое социальное амплуа, иногда кажется, что утеряна непосредственность. Во всяком случае, свое ощущение проверю на новой работе, тогда можно сделать настоящий вывод. <…>

Рязань произвела на меня удручающее впечатление. Понимаешь, я все не могу никак дознаться — неужели всегда была такая чудовищная пропасть между тем, чем живут в Москве и ряде других городов, и Рязанью (Рязань, конечно, не единична). Там никому ни до чего абсолютно нет дела. <…>

Нынче <…> пошли смотреть ударные бригады гор. Москвы. Это ужасно. Теперь в ГосТИМе Зин. Райх, Свердлин¹, Мартинсон, Кельберер и Горский² устраивают монтажно-ударный халтурник. <…>

 

¹ Свердлин Л. Н. (1901 – 1969) — актер. Учился в ГВЫТМе, с 1926 г. работал в ГосТИМе.

² Горский А. С. — актер.

 

175 Москва, 2/XI 30 г.

<…> Нынче с утра до пяти была репетиция. В эпизод «Пустыня» Мастер ввел всех, кого можно: и Штрауха, и Мартинсона. Что из этого получится — неизвестно, одним словом.

Сегодня Мессерер¹ ставил испанский танец так, что у меня сейчас болят все бока. После обеда ходили в МХАТ и смотрели «У врат царства»² — очень тихий и приятный спектакль. <…>

 

¹ Мессерер А. М. (1903 – 1992) — танцовщик, балетмейстер.

² Пьеса К. Гамсуна была поставлена в МХТ в 1909 г. Вл. И. Немировичем-Данченко и В. В. Лужским. Спектакль был возобновлен в 1927 г. Н. Н. Литовцевой.

 

Москва, 3/XI 30 г.

<…> Нынче утром был на репетиции¹. Очень глупо было играть трансформацию, а с Поэтом очень наломался. Мессерер ставит танец, а так как я давно не тренировался, то болят и ноги, и живот. О новых постановках нет никакой речи. <…> Мэтр ругается страшно на местком. Выжил Шульмана² — он уходит из театра. Теперь все силы напрягает на выживку Мухина и др. Сейчас, к моему глубокому сожалению, театр отнимает у меня довольно много времени. <…> Ник[олай] Дав[идович]³ написал рецензию на мою радиоработу, и я, грешник, дал ему фотографию с рисунка Акимова — я боюсь, что из этого может произойти скандал (если напечатают) в газете «Рабочий и искусство» от 12-го числа ноября. <…> Если бы ты как-нибудь встретила бы Гершова, то скажи ему, чтобы он выслал мне фото с портрета. <…>

Очень доволен твоим здравым отношением к фэксам. Я вовсе их не собираюсь ругать, но думаю, что долго сидеть около них не следует. <…>

 

¹ Речь идет о возобновлении спектакля «Д. Е.».

² Шульман М. Б. — актер ГосТИМа.

³ Имеется в виду Н. Д. Поташинский (Оттен).

 

Москва, 5/XI 30 г.

<…> Все последние дни очень устаю физически. Так болели мускулы на н�